Алиса пребывала в ужасе, бесконечно спрашивала себя, одобрила бы Анна Эмон действия Саши или нет, и не могла найти ответа. Но и жить в бесконечном кошмаре, сотворённом руками Марьяны, она больше не соглашалась. Не могла вернуть здоровье сглупившему Сёмке, а главное – жизнь бабушке. Именно начавшаяся компания против её любимицы подкосила и без того больное сердце пожилой женщины.
– Фантастика, – всё, чем прокомментировал последние события Пол Бридель.
Глава 61
Дуэту предстояло выступление в главном зале центра Роял Фестиваль Холла. Приглашённые музыканты уже приземлялись в Хитроу, давали быстрые интервью встречающим, отказываясь комментировать события вокруг Элис Эмон. Почтить память Анны – вот главная цель вечера.
Элис бродила по набережной Темзы у монстроподобной бетонной коробки Роял Фестиваль Холла, нервно поглядывая на часы, бесконечно хватаясь за телефон. Саша должен был прилететь ещё час назад, однако самолёт опаздывал. Время перелёта между Нью-Йорком и Лондоном из-за пересадки в Лиссабоне растянулось. Перед пассажирами извинились, встречающих уведомили о задержке, но Элис не стало от этого проще.
Ей был необходим Саша. Её Саша! Он смог бы снять волнение перед важным, наверное, самым важным выступлением в её жизни, но чёртов Лиссабон решил иначе. Элис понимала тщетность своего волнения, Саша прилетит позднее, чем закончится концерт. Если всё пройдёт по плану, они смогут встретиться в Хитроу, наплевав на условности и возможные проблемы. Однако перестать бегать по спирали собственной паники не могла.
Пол находился за кулисами, Адела металась между подопечными и попытками наладить личные контакты, раз уж выпала настолько крупная карта – одновременно столько звёзд музыки первой величины, а то и выше первой, и их агентов. В глубине души – Элис была уверена в этом – Гиббс сочувствовала ей, по-человечески волновалась за подопечную, которая не достигла двадцати пяти лет, а за последний месяц уже встретила, кажется, все несчастья мира. Но дело есть дело. Таков принцип Аделы Гиббс, в противном случае молодой дуэт не достиг бы таких высот.
Приехали родители Алисы. Папа отменил важные, почти судьбоносные переговоры. Мама не отходила ни на шаг от Сёмки, чем начинала не на шутку злить парня. Сам же братишка был намерен присмотреться к учебным заведениям, чтобы после одиннадцатого класса – или раньше, если позволит здоровье, – перебраться в столицу Туманного Альбиона. Сейчас все трое сидели на почётных местах, недалеко от родителей Пола.
Элис наблюдала, как в дверь служебного входа заходят музыканты, узнавала их, мысленно ужасалась громкости имён, званий, наград и заслуг каждого и всё отчётливее и отчётливее понимала – она не сможет выйти на одну сцену с этими людьми.
Стыд. Волнами накатывал стыд такой непреодолимой силы, что становилось невыносимо дышать. Она расстегнула пальто, сдёрнула шарф, пытаясь вдохнуть хотя бы на четверть возможностей, ничего не выходило.
Анна! Бабушка! Почему ты умерла, оставив Алису саму разбираться в этом сложном, бесконечно безумном, страшном мире? Почему, Анна?!
Сколько должно пройти недель, месяцев, лет, столетий, чтобы одна маленькая девочка, учившая ноты под руководством строгой бабушки, смогла принять твой уход? Сколько, Анна?!
Когда твою воспитанницу перестанет терзать стыд, чувство вины, накатывающий волнами ужас? Когда, Анна?
Перестанет ли?..
– Это же Эмон. Элис Эмон, – услышала она за своей спиной удивлённый женский голос.
– Она точно наркоманка, – после выразительного ругательства добавил второй женский голос – визгливый с нотками истеричного бахвальства. – Посмотри на неё!
– Да-да, – вторил какой-то мужчина, судя по тембру, почтенного возраста.
Элис не стала оборачиваться, должно быть, она действительно выглядела нездоровой, наркозависимой, стоя на пронизывающем ветру, хаотично дёргая руками, сорвав с себя шарф и расстегнув пальто. Со всех ног она рванула к служебной двери, на ходу сбрасывая звонок Аделы.
В дверях столкнулась с Полом. Удивительно, даже в такой, нервной обстановке, когда партнёрша по дуэту грозила сорвать выступление, трясясь по неясной, непонятной себе самой причине, Пол оставался спокойным и сконцентрированным.
– Ты должна переодеться, – всё, что он произнёс, глядя на бледное, задыхающееся создание перед ним. – Адела приготовила твоё платье, гримёр ждёт.
– Пол! – Элис уставилась на друга. – Я не могу.
– Не выдумывай, если существует тот, кто может – это ты!
– Нет, Пол, я не могу выйти на сцену. Не могу играть. Не чувствую рук, понимаешь?! – Элис протянула вперёд трясущиеся, как в лихорадке, кисти.
– Боже, – на самом деле Пол выругался, как грузчик в порту. – Элис! – дальше последовало непереводимое ни на один язык мира ругательство на немецком языке. – Переодевайся, я придумаю что-нибудь.
Элис поспешила в гримёрную, быстро переоделась, позже ею занялся гримёр, ничем не выразив удивления от вида той самой, скандально известной скрипачки. Непревзойдённая английская выдержка и неизменная вежливость.
Стоя за кулисами, она смотрела на происходящее на сцене, подглядывала за близкими, родными, друзьями в зале, продолжала трястись, как только что купированный хвост дворняжки, которой было нестерпимо больно и отчаянно страшно.
Она не могла выйти на сцену, попросту не могла. Страх сковывал движения, стыд парализовал руки, нестерпимо ныл каждый мускул в теле. В пальцах рук отдавалась тупая боль, ног Элис Эмон не чувствовала вовсе.
– Элис Эмон? – она услышала густой мужской баритон.
Элис стояла за кулисами, мимо проходили музыканты, кто-то молчал, кто-то подходил к внучке великой скрипачки, выражал сочувствие, перекидывался парой дежурных слов и спешно покидал закулисье, торопясь по своим делам.
– Да, – кивнула Элис, сжимаясь от хмурого взгляда стоявшего.
Незнакомец был высокий, сухопарый, достаточно широкоплечий, с лицом, которое когда-то видела Элис. При каких обстоятельствах – вспомнить не могла, до того ли. На вид около пятидесяти лет, даже моложе, приглушённый свет надёжно скрывал возраст, как и нюансы внешности.
– Родная внучка Анны Эмон?
– Да, – ещё раз согласилась Элис.
Она знала всех, буквально каждого участника выступления в лицо, и не узнавала этого человека. Определённо где-то видела стоявшего рядом мужчину и абсолютно точно не знала его.
– Ваша дата рождения?.. – собеседник назвал день рождения Алисы.
– Да!
– Рад видеть, – после минутного молчания произнёс мужчина и тут же скрылся в темноте. Господи, безумие какое-то!
Конферансье объявил дуэт. Пол встал рядом, по традиции отступая на шаг. Первой на сцене всегда появлялась Элис, он следовал немного сзади. Она застыла, каждый мускул залило свинцовой тяжестью. Превращалась в огромное, раздутое чудовище с неподъёмными, ледяными, не гнувшимися конечностями.
