Я послушалась, и он воскресил в нашей пока еще общей памяти последний поцелуй, что в буквальном смысле связал нас воедино, а потом я почувствовала, как его эмоции начали отдаляться и таять, пока не растворились окончательно. Я осталась одна. Открыла глаза и увидела колбу со снадобьем уже с другого ракурса. Рядом с ней возвышался над полянкой лорд Вестон и широко мне улыбался.
– С возвращением, – несмотря на очевидный провал со снадобьем, тепло приветствовал он.
– Вы врали мне, что я плохо целуюсь! – обличила я лгуна, чтобы скрыть свою первую настоящую реакцию, в которой явственно сквозило разочарование и даже боль от разлуки. Быть сиамскими близнецами с его Светлостью мне понравилось.
– Ты тоже многое недоговаривала, – подмигнул он, но в следующий момент стал предельно серьезен. – Мари, нам нужны твои слезы, и чем быстрее, тем лучше. Тебе не нужно напоминать, что время сейчас играет против нас.
– Я не умею плакать по заказу, я же не лицедейка, – опустила я глаза. – Может, поможете мне снова? У вас хорошо получается вызывать во мне различные эмоции.
Его Светлость медленно приблизился ко мне, опустился рядом на колени и положил теплую ладонь мне на щеку.
– Я не буду больше намеренно говорить тебе гадости. Да ты и не поверишь в них после того, как точно узнала, что я на самом деле к тебе испытываю. Попробуй вспомнить самые печальные моменты своей жизни, как ты себя чувствовала, когда лишилась матери, например, – посоветовал лорд-канцлер, его голос звучал нежно и ласково.
Я чуть наклонила голову, чтобы зарыться в такую надежную и уверенную ладонь, прикрыла глаза и стала вспоминать. Я подняла со дна свою горечь о том, что уже давно забыла, как выглядела моя мама, самый родной и близкий человек, потеряла на задворках времени ее образ, не сумев сохранить в памяти, какими добрыми были у нее глаза и нежными – руки. Я забыла, каково это полагаться на кого-то еще, а не ходить под небом одной и знать, что рассчитывать в этой жизни можно только на себя. Я подумала о том, что с недавних пор могу поплакаться о горестях и неудачах лишь только подушке, да и то негромко, чтобы не беспокоить Ильду. Ей в этой жизни и без того досталось. Вспомнила о внезапной смерти бабушки, как нашла ее на полу возле обеденного стола, когда мы с помощницей вернулись из соседнего городка, вспомнила многолюдные похороны, где все стояли под проливным дождем, а я даже не сумела открыть рот и как следует проводить в последний путь родного человека. Вместо меня говорили бесчисленные бабушкины знакомые и клиенты…
Когда я почувствовала влагу на щеках, мне показалось, что дождь начал капать и в горах – так глубоко я нырнула в воспоминания. Но короткий поцелуй от Его Светлости в лоб и тихий шепот «умница» вернули в действительность. Я плакала. Первый раз в жизни плакала по заказу, и если мое сердце окажется не достаточно чистым по меркам древних тюссцев или в переводе найдутся еще какие-нибудь ошибки, то вполне вероятно, что это будут последние слезы в моей жизни.
Губами лорд Вестон собрал с моих щек соленые дорожки, после того как отмерил нужное количество слез для противоядия, еще раз коротко поцеловал в лоб и оставил меня сидеть возле камня. Он добавил мои слезы в колбу с неправильным, желтым снадобьем, и мы застыли в ожидании. Несколько хрупких мгновений не происходило ровным счетом ничего, и я уже приготовилась пустить очередной поток слез по своей погубленной молодости, как противоядие вдруг забурлило, запенилось, побелев от массы пузырьков, а, когда те схлынули, нашим глазам предстала жидкость идеально зеленого цвета, такого же сочного, как и трава перед моим домом.
ГЛАВА 20
– Получилось! – сквозь слезы захохотала я от восторга. – Мы сделали это! – так хотелось кинуться в объятия Его Светлости, чтобы разделить переполнявшие меня эмоции, но я все еще была обездвижена.
На обычно сдержанном лице лорд-канцлера я смогла различить эмоциональную смесь облегчения напополам с одобрением и восторгом. Наконец все было готово для того, чтобы одержать верх над угрозой, висевшей над нашими головами все последние дни.
Противоядию требовалось время, чтобы остыть, поэтому я устало прикрыла глаза, приготовившись ждать. Оказалось, эмоции высасывают не меньше сил, чем физические упражнения, в чем я только что смогла убедиться на личном опыте. Его Светлость пристроился у валуна бок о бок со мной и приобнял за плечи.
– Куда мы отправимся после того, как вылечим герцога Ламандского? – заговорила я, испугавшись собственных ощущений, которые рождались от одного только моего присутствия под боком у Его Светлости. Они грозили накрыть меня с головой и заставить желать только одного – их пожизненного повторения.
– Покажем тебя целителю, а потом порталом доберемся до поместья герцога. Там я надеюсь отыскать тех, кто устроил охоту на представителя одного из самых влиятельных родов Королевства. Ну а ты останешься под моим присмотром до тех пор, пока я не устрою тебя в университет. Отдохнуть от моей компании, уж извини, у тебя не получится.
– Как и у вас от моей, – напомнила я, справедливо беспокоясь за собственное будущее.
Мы сидели бок о бок на пологом, едва начавшем восходить склоне горы. Победители, которые, несмотря на жалкое состояние некоторых из них и все трудности, добыли-таки антидот, само существование которого находилось под вопросом. Это недолгое время, что потребуется снадобью на остывание, воспринималось короткой передышкой перед следующим длинным забегом. Здесь, в столь непривычной безмятежности, легко было поверить в то, что враг побежден, а история с отравлением закончена, но на деле мы выиграли лишь битву. И пусть это была битва с самой смертью, переиграть которую удается совсем немногим, впереди нас ждала настоящая война. Тот, кто положил столько сил для устранения Андрэ, навряд ли остановится на очередной неудаче, а скрывать тот факт, что герцог Ламандский остался жив, долго все равно не получится. И как обычно все надежды были лишь на лорда Вестона. Уверена, одному ему под силу во всем этом разобраться.
– Думаю, уже остыло, – прервал мои мысли Его Светлость и поднялся, проследив, чтобы я, потерявшая опору в виде его плеча, не завалилась на землю. Он отмерил для меня нужное количество противоядия при помощи специальной мензурки и поднес ко рту. – В твоих же интересах сейчас, чтобы снадобье сработало, – делано строго пригрозил лорд-канцлер.
Лучики морщинок, разошедшиеся от уголков его глаз, подсказали, что на самом деле он в меня верит, а говорит так только для того, чтобы не дать нервозности, отчетливо витавшей в воздухе, прорваться наружу. Я приоткрыла рот, и теплая жидкость попала на язык. Что я могу сказать – травиться бирицином было в разы приятнее! От жуткой горечи свело весь рот, гортань, щеки и губы. Зубы немедленно заныли, все тридцать две штуки разом.
– Фу-у-у, – шумно выдохнула я и, высунув язык на манер собаки, часто задышала. – Знаете, самое сложное оказалось не добыть цветок куары или расплакаться в нужный момент, а – заставить себя не выплюнуть эту гадость и проглотить! Настой поддуванчика и то приятнее на вкус.
