– Мари, ты слишком чиста для этого мира, – улыбнулся лорд-канцлер.
– О, вам кажется! – отмахнулась я и снова вернулась к завораживающему виду.
А когда наша карета покинула подпространство, на улице вовсю светило солнце, утреннее, ласково-нежное и обещающее непременный полуденный зной.
– Добро пожаловать в Иствен, – почтительно произнес бородатый портальщик с широкой белозубой улыбкой, которая особенно ярко выделялась на фоне его загорелого лица. А после заученно забубнил: – Местное время одиннадцать часов пополуночи, температура воздуха семьдесят градусов* (*использована шкала по Фаренгейту, это значение соответствует двадцати одному градусу Цельсия выше нуля). Спасибо, что воспользовались услугами наших портальных линий, будем рады…
Так и не дослушав обязательное приветствие до конца, мы двинулись дальше и больше нигде не задерживались. От вида таких родных, до боли знакомых мест защемило сердце. Были в наших приключениях моменты, когда я думала, что покинула дом навсегда, и едва ли появится шанс сюда снова вернуться. А от того чувства, обуревавшие меня, были помножены чуть ли не на десять.
– Волнуешься? – спросил лорд-канцлер.
– Это так заметно? – вздохнула я.
– Суди сама: костяшки твоих пальцев побелели от того, как сильно ты стискиваешь подол платья, а твои губы искусаны чуть ли не в кровь. И еще ты так трагично вздыхаешь, будто вся тяжесть мира покоится на твоих хрупких плечах.
– Ох, – только и смогла выдавить я. Разжала пальцы и разгладила измятую ткань. Новое платье было жалко.
– Тебе нужно учиться лучше владеть собой. Поверь, в столице этот навык пригодится не раз.
– Боюсь, мне уже поздно, – заметила я с иронией, а Его Светлость вдруг рассмеялся:
– Мари, ты рано списываешь себя со счетов.
– Положусь на ваш опыт, – криво улыбнулась я.
Мы двигались по лесной дорожке, и из-за поворота вот-вот должен был показаться мой родной дом. Эти последние ярды пролетели незаметно, и вот мы подъехали к домику. К моему удивлению все выглядело как обычно. И крыльцо, покрашенное коричневой краской, и старый дуб, что уже готовился ронять вскоре листья, и знакомое чувство полной безмятежности.
Перед тем, как войти, я зачем-то постучала в крашеную деревянную створку, будто являлась уже для этого дома чужачкой. Ильда не заставила долго ждать. Вышла встречать гостей в закрытом сером платье с повязанным передником поверх.
– Легкого утра, чем могу быть полезна? – улыбнулась она, а потом в раскосых глазах загорелось понимание. – Госпожа Мари! – помощница прижала красные, обветренные ладони к щекам. – Это вы! Но как же так? – совсем растерялась Ильда. – И с вами Его Светлость…
– Все так, Ильда, – рассмеялась я. Искренняя реакция подруги взбодрила и стерла собой все переживания. Я была дома! В том месте, где я – хозяйка, и все принадлежит мне. Тут не нужно спрашивать разрешения или ждать, когда позовут на обед, тут знакомо все до последней пылинки, тут в конце концов прошла вся моя жизнь! – Может, уже посторонишься и пропустишь нас внутрь?
– Вы такая красивая… – завороженно произнесла Ильда, и мне пришлось собственноручно ее отодвинуть.
– Как обычно, – весело подмигнула я подруге, проходя в прихожую
Я крутила головой, с жадным любопытством исследуя каждый дюйм родного дома, будто отсутствие мое длилось не менее нескольких лет. С упоением вдыхала тот самый запах сухих трав и терпких настоек, что сопровождал меня с самого детства, и словно напитывалась жизненной силой… Все было так хорошо, чудесно и так восхитительно прекрасно, пока лорд-канцлер вдруг не дернул с силой меня за локоть.
– Мари! – возмущенно прошипел он. – Что ты творишь?
– Что? – пребывая в блаженстве, обернулась я.
Ильда вскрикнула и прикрыла рот руками:
– Ваши глаза, госпожа!
– Мы на минутку, – бросил ей лорд Вестон, втащил ничего не понимающую меня в оказавшийся рядом чулан и захлопнул за нами дверь. Темное помещение тут же осветилось серебристо-белым, а Его Светлость прижал меня за локти к себе. – Ни на мгновение нельзя тебя оставить, – посетовал он и приник к моим губам.
Поцелуй очень быстро из агрессивного сделался нежным. Его Светлость проводил подушечками больших пальцев по линии моей челюсти, а я млела и старалась как можно теснее прижаться к большому, крепкому телу. Боюсь, в этом мужчине заключена моя погибель…
– Я начинаю думать, что мне проще запереть тебя где-нибудь до твоего поступления в университет, – оторвался от меня лорд-канцлер, хотя его руки все еще продолжали держать мое лицо, и я могла чувствовать его теплое, мягкое дыхание на своих губах. В помещении снова стало темно, и это значило, что моя магия «успокоилась».
– Вы не сделаете этого, – убежденно заявила я, хотя страх ошибиться присутствовал. Лорд-канцлер – не самый обходительный мужчина, как я успела заметить.
– Не сделаю, – подтвердил он. – Но кто же запретит мне мечтать.
Когда Ильда увидела, как Его Светлость за руку выводит меня из темного чулана, бедняга едва смогла устоять на ногах. И глядя в широко распахнутые от ужаса глаза помощницы, в ней трудно было заподозрить уроженку предгорных районов.
– В-вы точно в порядке, госпожа? – сумела она выдавить из себя, а мне вдруг сделалось стыдно.
Заявилась без предупреждения домой, изменившаяся, в компании лорд-канцлера, еще и позволяю себе запираться с ним по кладовкам. А ведь еще вчера ни о чем таком в переписке верной подруге не сообщала. Так что состояние Ильды очень даже можно было понять.
– Госпожа даже лучше, чем просто в порядке, – вместо меня ответил Его Светлость, но судя по пришибленному виду Ильды, он ее этим нисколько не успокоил.
– Ильда, приготовь нам, пожалуйста, чаю. Мы с лордом Вестоном будем ждать в гостиной, – догадалась я озадачить подругу, чтобы переключить на что-то более полезное, нежели пустое хлопанье глазами.
Гостиной я обозвала общую комнату, где мы обычно собирались по вечерам. Бабушка занималась рукоделием, учила меня вязать крючком или спицами, мы обсуждали прошедший день, планы на новый и прочие бытовые мелочи. Все было так просто и понятно, обычная жизнь обыкновенных людей. Так мне тогда казалось. Но с появлением лорд-канцлера я узнала, что обыкновенной моя ба никогда не была. Леди Хелен в добровольном изгнании лишь притворялась заурядной травницей, а тайна моего и маминого появления на свет покрыта настолько мрачной тенью, что я даже совсем не уверена в том, что нам удастся когда-нибудь согнать ее и докопаться до истины.
ГЛАВА 26
– А знаете, бабушка ведь никогда не рассказывала мне про мамино детство, – задумчиво произнесла я. – Про мое – сколько угодно, даже про ее собственное, упуская, как я поняла, некоторые детали, чтобы не раскрыть высокое происхождение. А вот про мамино – никогда. Почему это меня никогда не настораживало?
