Что это было? То ли новость о своем высоком происхождении так на меня повлияла, то ли долгое общение с несносными герцогами… Мужчины нехотя оставили меня одну и чуть было снова не поругались из-за того, кто поведет меня в столовую. Каждый в силу особых причин настаивал на своем праве, но победил Его Светлость: пока что Андрэ меня официально не признал, а значит, и не мог являться пред очи собственной невесты с посторонней девушкой под руку.
Наконец я осталась одна, но долго мое счастье не продлилось – в комнату явилась Катринка. Она стонала и охала над моим потрепанным внешним видом, предрекала мне скорый провал, позор, если не хуже и даже сбегала за целителем, чтобы тот привел цвет моего лица в порядок. А я подумала, что не так уж и далеки были от истины слова лорд-канцлера о том, что женщины себе с помощью магии губы увеличивают. Припухлость носа, во всяком случае, точно убирают, это я на личном опыте выяснила.
А уже через час я сидела в парадной столовой, и как же этот обед отличался от тех, что мы проводили здесь только втроем! Спокойное было время, скажу я вам. Сейчас же помпезно накрытый длинный стол ломился от яств. Вдоль всей его поверхности были расставлены золотые канделябры со свечами – дань прошлому, а вдобавок еще и хитрый артефакт, реагирующий на любой вид яда. В том числе и бирицин. Его Светлость признался, что после случая с Андрэ пришлось оборудование доработать. Лакеи в парадной форме прислуживали за столом. От каждой стороны говорились витиеватые речи, в которых утверждалось о чести находиться здесь и говорилось о планах на общее процветание. Будто мы присутствовали при заключении взаимовыгодной сделки, а не на долгожданной встрече будущих супругов. Невеста была все такой же странно замороженной и смотрела строго в тарелку, ну а я не могла отвести глаз от женщины со шрамом. Теперь-то я точно знала, что моей матерью она быть никак не могла, а внешнее сходство скорее всего обусловлено тем, что они обе – уроженки соседнего государства.
Вкуса еды я практически не почувствовала – все мысли были заняты открывшейся правдой. Поэтому, когда пришло время снова расходиться по комнатам, я с облегчением выдохнула – оставался лишь бал, а после можно будет с чистой совестью расслабиться.
Вечернее платье оказалось ужасным. Пышным, тесным в груди и до ужаса непривычным. В нем я чувствовала себя неповоротливой бегемотихой. Как танцевать только буду? Без дорогого братца с канцлером и тут не обошлось. Каждый посчитал своим долгом принести мне украшения. Андрэ – семейные, а лорд Вестон – неизвестно откуда взятые, но не уступающие в великолепии.
– А я тебе говорю, ты не можешь обвешать Мари драгоценностями, пока официально ее не признал, – злился Его Светлость.
– Марианна не будет принимать дорогостоящие подарки от посторонних мужчин, – холодно цедил новоиспеченный родственник.
Ну а я, стоя лицом к дверям террасы, была вынуждена слушать эту перепалку.
– Я сбегу, – равнодушно пообещала обоим и обернулась. Мужчины удивленно молчали. – Если вы не прекратите это нелепое соревнование, я сбегу в какой-нибудь небом забытый университет, и ищите меня потом по всему Королевству, а то и материку!
– Мари, у тебя стресс, мы понимаем, – начал аккуратно приближаться ко мне лорд-канцлер.
– Согласен, Марианна, тебе не стоит так остро реагировать… – поддержал оппонента Андрэ.
– Вы ополоумели? – взорвалась я. – Ходите в мою спальню, как к себе домой, еще и разборки тут постоянно устраиваете! А моим мнением вы поинтересоваться не забыли?
– И что же ты предпочтешь, Мари? – вкрадчиво поинтересовался лорд Вестон. Его глаза загадочно мерцали, и это меня нервировало. – Жемчужный гарнитур или изумрудный, под цвет твоих глаз?
– Но помни, что незамужним девушкам не рекомендуется слишком ярко украшать себя, – сверлил меня взглядом Андрэ.
– Я выбрала. Жемчужную нить мне Катрина пустит по волосам, а на шею я надену вот это ожерелье с изумрудами. Благодарю, остальное не понадобится.
Мужчины моим выбором удовлетворены явно не остались. Ну а я не была довольна их поведением! Это что еще такое? Ни у одного, ни у второго прав на меня, если так разобраться, никаких нет, зато амбиций – хоть отбавляй. И каждый ведет себя согласно лучшим побуждениям… И вот что с ними делать?
На бал я отправилась с Его Светлостью. Не потому что мне вдруг предоставили выбор, а потому что Андрэ был занят невестой. Катринка навертела мне на голове что-то неведомо сложное и воздушное, украсила свое произведение жемчугом, как я и просила. Ожерелье же мне на шее застегнул сам лорд-канцлер. Провел легко пальцами по плечу, чем вызвал дрожь под коленями, и прошептал:
– Этот гарнитур предназначен моей невесте. Не думай, что в новых обстоятельствах ты сможешь отвертеться от данных мне обещаний. Свое слово ты уже дала, и от него я тебя не освобождаю.
– В таком случае прекратите намеренно задевать и нервировать Андрэ, – возразила я.
– Нет. Я всегда защищаю свое, – Его Светлость повернул меня лицом к себе. – А ты моя, Мари. Уже моя.
Последние слова он выдохнул мне прямо в рот, поцеловал в уголок губ и, чеканя шаг, покинул спальню, оставив меня в раздрае. Кажется, все силы схлынули с меня, смывшись лавиной эмоций, что будил во мне этот мужчина. Я подошла к зеркалу, осмотрела себя в который раз – отражение было так же безупречно, как и несколько минут назад, натянула тонкие перчатки и вышла в гостиную. Лорд Вестон предложил мне локоть, и я осторожно опустила пальцы на его рукав. Катринка, рыдая, причитала о том, какая я красивая, и наказывала как следует повеселиться.
Бал проходил в том зале, где господин Ферье учил меня танцам. Оркестр играл негромкую приятную мелодию, пока гости собирались. Возле стены располагались столики с напитками и закусками, между нарядно одетыми людьми сновали лакеи с подносами, а в воздухе витала атмосфера праздника. Наконец, в парадный зал вошла невеста под руку с отцом, и Андрэ ее встретил церемониальным поклоном, исполненным истинного герцогского достоинства. В богато расшитом фраке брат выглядел бесконечно роскошно, и я невольно им залюбовалась, втайне гордясь, что имею отношение к этому прекрасному мужчине. Андрэ сказал несколько слов, и тоненькая ручка в белоснежной перчатке перекочевала на его локоть. Они неспешно прогуливались вдоль стены с зеркалами и о чем-то беседовали. Повсюду слышался негромкий смех, разговоры, стук каблучков и шорох платьев.
Но вот герцог Ламандский произнес полагающиеся случаю слова и дал отмашку оркестру. Мы выстроились парами – бал официально начался. Я кружилась в паре с Его Светлостью, стараясь успевать за отточенными движениями и не напортачить ненароком. Наши глаза уже привычно не отрывались друг от друга, и в свете тысячи огней не было для меня ничего, кроме этих завораживающих черных омутов…
Вывел меня из оцепенения чей-то испуганный крик.
– Целителя! Скорее целителя сюда!
Пары танцующих начали расступаться, пока в образовавшемся круге не остался Андрэ. Он лежал прямо на паркетном полу, а на его груди по белоснежной шелковой ткани сорочки уже расползалось кровавое пятно. Рядом стояла растерянная невеста со стилетом в руке. Его Светлость среагировал мгновенно. Тут же засиял фиолетовый щит, отрезая нас четверых от остальных присутствующих.
