Прозвенел звонок, оповещавший о начале занятия, комната опустела, и я осталась одна. Пар у меня больше не было, а уйти домой не позволяли дополнительные обязанности в виде подслушивания за студентами-кавээнщиками. Хотя, в том, что репетиция у них состоится, я уже уверена не была. В любом случае, следовало дождаться Измайлова и узнать, что он скажет.
Появился начальник спустя примерно час, начавшаяся пара еще не успела закончиться. Мне показалось, за это время он помрачнел еще сильнее, тонкие губы, сжавшись в линию, совсем исчезли, а пространство между бровей разрезали две поперечные морщины. Пригласил к себе в кабинет и коротко рассказал все, что узнал сам. Новости были неутешительные. Парень умер мгновенно, приехавшая скорая констатировала факт смерти. Причем, выбросился он, пребывая скорее всего не в здравом уме. Видевшие его до трагедии ребята сообщили, что тот вел себя странно: был очень эмоционален, подпрыгивал на месте, тараторил всякий бред и сопровождал это бурной жестикуляцией. А потом вдруг рассмеялся, запрыгнул на подоконник и сделал то, что сделал. Никто не ожидал ничего подобного и даже среагировать не успел. Соседнее крыло университета, где и случилось несчастье, уже стоит на ушах. До нас, находящихся в противоположной стороне, печальные новости еще не успели дойти, судя по относительному спокойствию окружающих.
– Вы думаете, он был под наркотиком? – уточнила я то, о чем не было сказано напрямую.
– Вероятнее всего. В любом случае, ректор в частном порядке обещал поделиться результатами вскрытия.
Мы помолчали.
– До сих пор думаешь, что я блажь затеял? – всерьез поинтересовался Андрей Маратович.
– Уже не знаю, – спустя время севшим голосом ответила я. Ситуация становилась все страшнее, и от личного участия во всем этом было не по себе. – Кто, если не мы, да? – печально усмехнулась.
Директор ответил такой же скупой улыбкой. Налил мне чаю, вытащил из шкафа конфеты, а сам отправился в преподавательскую, звонок на перерыв как раз только что прозвенел. Я выходить из уютной тишины кабинета не спешила. Чай у Измайлова был ароматным, как я люблю, шоколадные конфеты хоть и совсем немного, но утешали, а подаренная возможность не принимать участия в обсуждении печальной новости удерживала меня на стуле даже крепче, чем если бы меня к нему пристегнули.
– Как ты? – вернувшись, осторожно поинтересовался Андрей Маратович, будто парень приходился мне как минимум родственником.
Молча пожала плечами, а потом добавила:
– Вроде неплохо.
– Езжай домой, репетицию я сам отменю.
– Спасибо, – вяло ответила я и встала. – Вы точно мне в чай ничего такого не подмешали? А то мне за руль еще.
– Езжай давай, – улыбнулся Измайлов. – Как будешь дома, напиши, чтобы я зря не переживал.
Я написала Машке, чтобы добиралась после пар самостоятельно и действительно поехала домой. Делать в университете в тот день было решительно нечего. Машин на дорогах по причине рабочего времени оказалось немного, поэтому уже через сорок минут я смогла отправить Измайлову короткое сообщение о том, что благополучно добралась до дома. Но сидеть в четырех стенах сил не было, вместо этого я отправилась в фитнес клуб неподалеку, чтобы поплавать – вода всегда помогала мне отвлечься и привести нервы в порядок. А купленный на волне потери работы и сопутствующего краха личной жизни абонемент, позволял это делать, когда душе заблагорассудится в течение всего ближайшего года.
Машка заявилась под вечер в компании отца. Буркнула: «привет», – и по добровольно заведенной традиции исчезла в своей комнате.
– Что это с ней? – спросила я Юрия, который уже успел разуться, хотя в гости его никто не приглашал.
– Чаю хоть нальешь или на пороге поговорим? – улыбнулся тот столь обезоруживающе, что я устыдилась.
– К чаю только печенье, – тем не менее предупредила я, кто этих мужиков разберет, что у них там на уме…
– Согласен, – улыбнулся мужчина и повесил куртку на вешалку на стене. – Мы, кстати, с Машкой пообедали.
– Ванная там, – указала я на ближайшую дверь, сама же заглянула к племяннице и, проявив вежливость, поинтересовалась, составит ли та нам компанию.
– Я не голодна, спасибо, – ответила девчонка.
Она лежала на диване, закинув длинные, обтянутые джинсами ноги на стену, и переписывалась с кем-то по телефону. Доставать ее я не стала, тихонько затворила дверь и отправилась на кухню. Юра уже ждал там.
– Что у вас в университете происходит? – не скрывая озабоченности, осведомился он.
– А что? – обсуждать с посторонними случившееся не очень-то хотелось, как и смаковать подробности трагедии.
– Машка позвонила сама не своя, попросила домой забрать. Я приехал, а у вас там менты, куча народу, говорят кто-то из окна выпал. Мария делает вид, что не в курсе, но я-то вижу, что ее неслабо задело. Пришлось отвлекать девочку, кино там, кафе. Но она, по-моему, больше в своих мыслях зависала.
– Может, парень ее знакомым был? – задумчиво проговорила я, ставя чайник.
– Значит, парень и правда выпал? С чего вдруг? Может, толкнули или сам?
– Я и сама знаю не много. Говорят, вел себя странно, а потом залез на подоконник, открыл створку и выпрыгнул.
– Понятно. Ты уж приглядывай за девочкой, не нравится мне, как она все близко к сердцу приняла. Если вдруг что, звони мне, не стесняйся, помогу, чем смогу, – щедро предложил блудный папаша, хоть выглядел при этом вполне искренним.
Интересно, что ж он восемнадцать лет назад от Ольги свалил, только лишь запахло жареным. Ну да не мое это дело, лишь бы сейчас не накосячил.
Минут двадцать еще мы вполне мирно пили чай. Юрий в основном болтал, я, насколько приличия хватало, поддерживала разговор и все ждала, когда он сообразит, наконец, откланяться, но Юрка, похоже, прекрасно себя чувствовал и никуда не торопился. Один раз Машка заглянула на кухню, окинула нас недовольным взглядом, вымыла яблоко и молча удалилась. Глаза у девчонки покрасневшие – явно плакала совсем недавно.
– И правда как-то странно, – понизив голос, поделилась я.
– А я тебе о чем, – многозначительно поиграл бровями Юра и поднялся из-за стола. – Ладно, поеду. Завтра могу опять ее забрать, если что. Знаешь, подросткам в такие моменты нужно внимание, главное сейчас – ее не упустить.
– Знаю, – кивнула я, вряд ли Юрий был в курсе нашей семейной истории. – Завтра позвоню, если что.
На следующий день в университете о случившемся напоминали лишь потерянные и безучастные лица некоторых студентов, должно быть знакомых погибшего парня, и серьезные – преподавателей. Уже после первой пары я заметила рабочих в фирменных комбинезонах, которые колдовали над стеклопакетами.
– Что они делают? – поинтересовалась я у нашего делопроизводителя, Ольги Ивановны.
– Приказ ректора, блокируют окна для открывания.
