– Похоже, мы его спугнули, – спустя какое-то время прошептал мне прямо в ухо Директор.
Я почувствовала движение его губ на своей коже, от чего спину закололо между лопаток. Я встряхнулась, сбрасывая неуместные ощущения, и нервным кивком согласилась с начальником.
– Ты как? – поинтересовался Измайлов, явно почувствовавший мое состояние.
Я пожала плечами, потом шепнула:
– Нормально, – неожиданно шепот вышел с хрипотцой. – Вроде бы.
Директор хмыкнул, свободной рукой достал из рюкзака – это я определила по звуку открываемой молнии – телефон и включил подсветку. Я смогла выхватить из темноты гору поломанных деревянных стульев, расположившуюся рядом с нами. Остальное помещение утонуло в темноте, окон действительно не было, из чего я сделала вывод, что находимся мы в складском или подсобном помещении. На кладовку оно не тянуло из-за слишком уж больших габаритов.
– Придется нам тут посидеть, пока неизвестный не вернется, – продолжил шепотом командовать Измайлов.
Я шумно выдохнула. Из-за вынужденной и столь тесной близости с ним я представлялась себе навязчивой трусихой, что боевой дух не поднимало, но и позволить себе отпустить руку мужчины я не могла. Так мы и сидели в кромешной тьме – Андрей погасил телефон, чтобы полоска света из-под двери не выдала нас – молча и прижавшись друг к другу плечами. Я откинула затылок на стену, возле которой мы расположились, вдыхала запах Измайловского парфюма, сладковатый и обволакивающий, и чувствовала себя как на иголках из-за повисшей в воздухе неопределенности. Сколько придется так сидеть, неизвестно. Но вряд ли дольше полуночи, насколько я знаю, именно в это время охрана ставит здание на сигнализацию.
Наконец, когда я почти умудрилась задремать, медитируя на размеренное дыхание Андрея, тот легонько ткнул меня в бок и еле слышно выдохнул на ухо:
– Кто-то идет.
Я напрягла слух и, распознав осторожные, медленные шаги, кивнула. Напряжение вновь охватило все тело, мобилизуя на активные действия. Шаги раздались совсем близко, неизвестный, стараясь не слишком греметь ключами, отпер дверь по-соседству, прикрыл ее за собой, тихонько щелкнув собачкой, и оставил после себя звенящую тишину. Я все это время кусала щеку изнутри, а Андрей, аккуратно высвободив свою руку из моей крепкой хватки, принялся стягивать ботинки.
– Схожу за ним, посмотрю, – пояснил он и приоткрыл дверь, пока неизвестный находился внутри кафе и этого негромкого звука услышать не мог.
Я снова кивнула, хотя на деле хотелось буквально кричать и, обеими руками цепляясь за мужчину, умолять не оставлять меня одну в этой не запирающейся, темной комнате. В итоге решила, что тремя выходными днями и премией начальник точно не отделается.
Наконец, мы услышали, как дверь кафе снаружи открылась, раздался шорох, скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, щелканье оборотов, и после этого человек начал удаляться.
– Пожелай мне удачи, – наскоро шепнул Измайлов и почему-то чмокнул в губы.
От неожиданности я остолбенела и ничего не успела поделать. Директор в мгновение ока исчез, оставив меня одну в полном смятении. К чувству страха присоединились злость, недоумение и растерянность. С чего он вообще взял, что меня можно вот так просто взять и поцеловать?! Никогда больше не буду держаться с ним за руку! Я-то, глупая, имела в виду товарищескую поддержку – плечо к плечу, а он! Так подло взять и растоптать мои только начавшие зарождаться дружеские симпатии! Отныне придется держать ухо востро и не позволять пользоваться своим уязвимым положением.
Я принялась ходить из угла в угол, чтобы хоть как-то успокоиться. Эмоции, взыгравшие из-за порыва Измайлова, требовали выхода, а ничего другого я в ограниченном пространстве придумать не смогла. Не выть же в голос, в самом деле.
– Чтоб тебя, Измайлов! – рыкнула я вполголоса, споткнулась об осиротевшие ботинки начальства и в сердцах отпнула их подальше, пускай потом сам ищет. Одно хорошо – страх и мандраж уступили пальму первенства здоровой агрессии, а это, скажу вам, несравненно приятнее: чувствуешь себя хозяйкой положения во всяком случае.
К тому моменту, как вернулся Измайлов, я уже смогла успокоиться и затаиться в небольшом пространстве между стульями на случай, если в помещение войдет не начальник. Вероятность, конечно, ничтожная, но предосторожность лишней не бывает.
– Женя? – негромко позвал он, не найдя меня на месте и освещая помещение телефоном.
– Тут я, – буркнула в ответ и выбралась из укрытия. Измайлов после недолгих поисков собрал ботинки и принялся обуваться. – Ну как?
– Проводил его до кафедры химии, дальше не рискнул. В руках он нес коробку, кстати.
– Кто он то? – сердито переспросила, пускай знает, что его выходку я не оценила.
– А я знаю, что ли? Идем, лучше в машине поговорим, – Директор попытался вновь ухватить меня за руку, возвращая утерянные позиции, но я не далась.
Тогда он положил ладонь мне на поясницу и не убирал ее всю дорогу до двери черной лестницы.
– А ты почему до сих пор не женат? – попыталась я охладить его пыл. Рука, лежащая на моей пояснице даже не дрогнула, продолжая уверенно греть меня через одежду. – В твоем возрасте это уже наводит на нехорошие подозрения. А сколько тебе лет, кстати?
– Тридцать пять. И я практически был женат, если тебя это беспокоит.
– Да? И что же тебе помешало?
– Невеста предпочла мне общество своего начальника и карьерный скачок в придачу, – Измайлов срубил откровенностью наповал. – С тех пор я решил иметь дело только с безработными, но с ними скучно, другое дело – мои собственные подчиненные.
Я с возмущением обернулась, начальник еле сдерживал смех. Отвечать что-либо посчитала ниже собственного достоинства, демонстративно скинула его руку и отошла на безопасное расстояние. Андрей лишь головой покачал.
– А знаешь, какое прозвище я для тебя только что придумал? – не унимался он. Я гордо промолчала, но Измайлов сдаваться не желал и торжественно объявил: – Клюковка! Такая кислая, но когда распробуешь, отказаться невозможно.
– Значит так, Крыжовник! – развернулась я на пятках и со всей силы ткнула пальцем в директорскую грудь. – Вздумаешь лезть ко мне в рот, я тебе хвостик отвинчу, понятно?
Измайлову, очевидно, понятно не было, потому как вместо того, чтобы угомониться, тот рассмеялся. До машины шли молча, загрузились и выехали со стоянки. Фары Измайлов включил, лишь когда мы выехали на проезжую часть, довез нас до моей «Пежо», заглушил мотор и вновь погасил свет.
– Так вот, – он повернулся ко мне и, вопреки худшим ожиданиям, заговорил наконец-таки всерьез: – Там был парень, лет двадцати-двадцати пяти, забрал коробку из кафе и отнес ее на кафедру химии. И это, заметь, практически ночью. Кто такой, я не знаю, но оно и не удивительно, потом можно будет повнимательней присмотреться. Вероятнее всего, это сотрудник или аспирант, или и то, и другое одновременно, вряд ли кто-то еще мог легко получить доступ к ключам. В таком случае он обязательно есть на сайте университета вместе с фотографией, и я его узнаю.
