– Эти?
– Там что много разных было? – огрызнулась я, потому как прекрасно помнила, что не клала в ящик никаких других лекарств.
– Ага, например, вот этот порошок, – протянул Измайлов ладонь, на которой лежали прозрачные пакетики с грязно-серым порошком внутри.
– Это что такое? И откуда? – с опаской уставилась я на разящий неприятностями Эверест, что покоился на ладони начальника, потом перевела взгляд на Измайлова. Тот был хмур, у переносицы залегли две вертикальные морщины.
– Думаю, тебя хотят подставить. Если только ты действительно не имеешь к этому отношения, – Андрей ссыпал пакетики в карман пиджака, отошел к столу и налил из графина воды. Подал стакан мне. – Меня, кстати, тоже. Сегодня весь день пьют кровь из отдела качества, ни минуты свободной не оставили, завалили работой.
– Отдел качества? – тупо переспросила я, все еще сосредоточенная на неожиданной находке.
– Да, есть у нас такой, отдел качества образования называется. Сидят молодые девчонки и проверяют, насколько качественно профессора студентов обучают. Бумажками всякими нас заваливают, рекомендации дают.
– То есть, тебя сегодня завалили бумажками?
– Верно. А тебе порошок вот подкинули, так что готов что угодно дать на отсечение – гости с проверкой в ближайшее время нам обеспечены. Не просто же так неизвестные расстарались. Похоже, не пришлись вчера по душе бармену наши претензии, парень занервничал и нажаловался начальству. А уж то в свою очередь приняло меры.
– Думаешь, это все-таки ректор?
– Или кто-то из верхов, по-другому не получается, – подтвердил Андрей. – Ну и вовремя же ты, оказывается, напилась! – покачал он головой и усмехнулся. – Надо будет Семенычу еще коньяка поставить.
Я согласно хмыкнула, хотя ничего веселого в ситуации не видела.
– Сиди здесь, приводи себя в порядок, – приказал Директор. – В обед у меня к тебе дело есть. А я пока схожу, избавлюсь от этого, – похлопал он себя по карману. – Если ты конечно не возражаешь.
Я отрицательно замотала головой, но тут же схватилась за виски – таблетка действовать еще не начала.
Отсутствовал Измайлов недолго. Вошел в кабинет, неся в руках мое пальто, и коротко велел в любой непонятной ситуации подыгрывать ему и лишних вопросов не задавать. Оделся сам и придержал пальто для меня.
– Нет времени объяснять и все такое… – съязвила я, просовывая руки в рукава.
Директор картинно пожаловался, что и без моих стараний его сегодня достали, утомив сверх меры, хотя вышагивал вполне себе весело. Я, уморенная обстоятельствами, едва за ним поспевала. Пришли мы в чебуречную, что располагалась метрах в трехстах от университета. О ее существовании лично я узнала только что. Удивлялась, как и велело начальство, молча. И недолго.
– Приятного аппетита, – Измайлов обратился к мужчине в очках, в котором я узнала профессора с кафедры химии.
– А, Андрей Маратович! Спасибо, спасибо. Вы на обед? – мужчина окинул нас заинтересованным взглядом.
– Обещал подопечной показать, где обедали преподаватели еще тридцать лет назад, – улыбнулся Директор. – Подтвердите, Евгений Евгенич, мне она на слово не верит, рабочего стажа не хватает, – развел руками начальник.
– Это вы зря, – вполне серьезно отозвался профессор. – Как видите, я из тех динозавров, что вот уже сколько лет предпочитают обедать в этом месте. Чебуреки с годами, конечно, испортились, но привычка осталась.
– А вы давно в университете работаете? – подбодренная директорским тычком под ребра, активно поинтересовалась я.
– Как аспирантуру закончил, так и работаю, так что начальник ваш не врет. Да вы садитесь, – спохватился Евгений Евгеньевич, – если не против, конечно, разделить со мной трапезу.
– Мы с удовольствием! – заверил Измайлов и, усадив меня за стол, едва ли не танцующей походкой отправился к прилавку.
Гора чебуреков возвышалась на подносе, с которым в руках вернулся начальник, и смущала габаритами: столько я точно не собираюсь в себя впихивать, даже ради великой Измайловской цели, которая пока что скрыта от моего понимания туманом загадочного молчания Директора.
Чебуреки оказались, несмотря на нелестное замечание профессора, очень даже. Я вопреки намерениям уплетала уже третий, а Евгений Евгеньевич, воодушевившись моим интересом, рассказывал о работе, о трудных временах после распада СССР, о старожилах университета. Да-да, оказывается, такие у нас еще остались, хоть и были, понятное дело, в меньшинстве. Рассказывал интересно, в какой-то момент я даже втянулась. Измайлов улучил момент и вставил:
– Вот хоть вы вразумите ее, Евгений Евгенич! – обличительно ткнул он в мою сторону. Не ожидая подвоха, я так и застыла с чебуреком во рту, потом медленно отложила его на тарелку: вдруг подыгрывать придется, а у меня челюсти заняты. – Зову в аспирантуру, а она нос воротит. Сейчас, сами знаете, хорошего аспиранта днем с огнем не сыщешь, все работать скорее хотят, а учиться – единицы. У меня и идеи, и материал хороший есть – бери и работай на здоровье.
– Да, с молодыми учеными нынче беда, – посетовал профессор. – У нас один Илья на всю кафедру и остался, представляешь? Раньше, помню, по десять-двенадцать человек в год выпускали, а сейчас… Помимо Ильи у нас еще двое ребят было, но они как пошли работать, так и пропали, даже на звонки отвечать перестали. Илью тоже еле-еле уговорил остаться, лаборантом на полставки устроил, хороший парень. Наше дело любит, постоянно в лаборатории то одним, то другим занят, домой последним уходит. Хотя это как раз и понятно: у мальчика брат – инвалид детства, вот не повезло бедняге, а в двухкомнатной квартире с родителями и лежачим больным жить – удовольствие не из приятных, вот и засиживается парень. У нас никто и не против, наоборот, поддерживаем его все как можем, халтурку, бывает, подкидываем – Евгений Евгеньевич вздохнул, потом переключился на Измайлова. – Что, совсем-совсем к тебе учиться не идут?
– Идти-то, идут, заканчивают единицы, – не стал уж совсем откровенно врать коллеге начальник.
Я обещала серьезно подумать над карьерой ученого и с чувством свободы от выполненного долга взялась за недоеденный чебурек, пообещав себе, что этот точно последний – с оставшимися тремя Измайлов пусть справляется собственными силами. Пока профессора были заняты разговором, который перешел на совсем уж рабочие, а от того малоинтересные, темы, я спокойно могла обдумать услышанное.
Не сомневаюсь, что чебуречную Андрей выбрал вовсе не из-за ее длинной истории или вкусовых качеств главного блюда, интересовал начальника аспирант-химик и любые сведения о нем. Чего мы и получили с лихвой. Возможностей, как выяснилось, у парня для подпольной деятельности – хоть отбавляй, мотив тоже имеется, так что я руку готова дать на отсечение, что злоумышленника мы нашли. С доказательствами, правда, туго, но не сомневаюсь, Измайлов и тут что-нибудь придумает, раз уж он в нашем дуэте взял на себя роль первой скрипки. Себя же я ощущала кем-то вроде музыкального треугольника.
