– А разве травкой можно накуриться до «передоза»? – доверчиво уточнила я у мужчины.
– Нет, травкой невозможно. Но и сидеть, сложа руки, мы тоже не можем, правильно?
– Тут я с вами согласна, – осторожно кивнула я, не собираясь в первый же день спорить с начальством. Не хватало еще и с этой работой распрощаться, не успев толком освоиться, а вот связываться с наркоманами не хотелось совсем, ибо не понаслышке знаю, на что иногда способны ребята под кайфом. Не со зла даже, а от невменяемости.
– Так вы поговорите?
– Я? Почему я? – от неожиданности я поперхнулась и закашлялась. А потом по слегка растерянному выражению лица Директора поняла, что придется пояснить: – Видите ли, у нас с Марией не очень близкие отношения… – а про себя подумала, что это уж очень, мягко говоря. – Может быть вы сами? Я не против.
– И все-таки давайте, сначала вы, – деликатно настоял на своем Директор.
Продолжать спорить с начальством я разумно не стала, потому пришлось согласиться, костеря про себя чужую инициативность на все лады. Креатив приходит в голову Директору, а страдать вынуждены все остальные…
– Хорошо. Но, предупреждаю сразу: положительного результата не обещаю.
Директор, довольный собственной задумкой, распорядился ждать на месте, а сам отправился снимать Марию с предстоящего занятия. Остаться одной в кабинете заведующего оказалось неловко. То и дело дверь открывалась, являя очередного посетителя, и я, слегка краснея, объясняла, что Андрей Маратович отлучился. Раза после пятого это даже разозлило – в конце концов, никакого покоя Директору не дают! Чтобы привести нервы в порядок и настроиться на нужный лад, подошла к окну. Две фиалки на подоконнике радовали глаз розовыми и сиреневыми цветами – должно быть аура у Андрея Маратовича что надо. Тут же явилась мысль, что человек, за спиной которого расцветают фиалки, действительно не допустит наркомании среди подопечных. Внезапно, возвращая в реальность, прозвенел звонок, а входная дверь опять распахнулась. На этот раз пожаловал сам хозяин кабинета в компании моей племяшки. Машка ступала с выражением абсолютной преданности и кротости на лице, которого я у нее отродясь не наблюдала, в летящем платьице и сапожках на каблучке. Признаться, я на какой-то миг даже заподозрила племянницу в тайной влюбленности в несомненно привлекательного преподавателя. Увидев меня, та тут же нахмурилась, потеряв львиную долю невинного обаяния. Андрей Маратович, не замечая перемен в настроении девчонки, усадил ту на стул и покинул нас со словами: «не буду мешать».
– И тут ты! – не порадовалась встрече племяшка и пробурчала: – На этот раз что?
Я потерла лоб, не зная, как лучше приступить к разговору, что был изначально обречен на провал. Вызвать племянницу на откровенность или хотя бы просто нормально поговорить у меня за пару месяцев совместного проживания так и не получилось.
– Маша, ты знаешь уже, что в пятницу из общежития парня с передозировкой увезли?
– Весь универ об этом знает, тебе-то что с того? Перед Измайловым выслужиться хочешь? На нашего директора глаз положила, да? А что, он мужик хоть куда, еще и при бабках к тому же, у нас от него половина девчонок тащится. Да только ему такая как ты нафиг не сдалась! Он твою гниль сразу раскусит, а если и нет, я ему с удовольствием подскажу…
– Прекрати! Хватит глупости нести! Не нужен мне твой Измайлов, – я устало опустилась на стул и только потом с запозданием поняла, что сижу в директорском кожаном кресле. – Я теперь на кафедре работаю ассистентом…
– Чего? – не оценила Машка зигзагообразный скачок моей карьеры, а я продолжила:
– И группу твою курировать буду. Все благодаря твоим стараниям, между прочим! Андрей Маратович меня временно на место Анны Валериевны взял.
– Теперь мне и правда лучше документы из универа забрать, – младшая родственница хмуро взирала исподлобья.
– В общем, в связи с происшествием университет проводит антинаркотическую политику, – перешла я на официальный язык, потому что по-человечески с ней все равно не получалось. – А поскольку о твоем проступке пока что знаем только я и Андрей Маратович, предлагаю тебе все честно рассказать. Кто принес травку в университет, откуда взял? Кому вообще в голову пришла идея накуриться в аудитории?
– Не знаю. Парни сказали, что это просто сигарета.
– Хорошо. А что вы делали в пустом кабинете? – старалась я не заводиться и не запороть разговор хотя бы в самом начале.
– КВН сочиняли, готовились к кубку первокурсника.
– Ты на КВНе со старшими ребятами познакомилась?
– Да. Они всем «первакам» помогают, чтобы смешнее получилось.
Вытянуть из враждебно настроенной девчонки много не удалось, но не думаю, что она скрыла что-то особенно важное. Свободную аудиторию им занять разрешил один из преподавателей, потому как в актовом зале на тот момент репетировала другая команда. Машкины однокурсники на их счастье задержались в столовой, а иначе пришлось бы отчислять Измайлову еще с десяток человек. Хотя, то что Машка крутила хвостом одна перед толпой ребят, мне не понравилось. Курнуть предложил один из старшекурсников, сказал, так веселее пишется, и они частенько в творческом порыве прибегают к незаконному методу. Визита преподавателей, ясное дело, никто не ожидал. На их беду, мимо проходил Директор, который учуял характерный запашок и заподозрил нарушение режима.
– Маша, я понимаю, что у тебя новая жизнь началась, и ты вольна поступать с ней так, как считаешь нужным, – попыталась я достучаться до девочки. – Но знай, взрослость тем и определяется, что человек понимает и берет всю ответственность на себя за все свои поступки и решения. Человек сперва рассуждает, как его поступок повлияет на всю дальнейшую жизнь…
– И это ты мне говоришь! – усмехнулась в лицо племянница. – Уж без твоего наставничества я точно обойдусь, только лучше будет!
– Маша, я тебе добра желаю…
– Да ты с детства меня ненавидела, я же помню!
– Ревновала! Это совсем другое, да мне десять лет тогда было! Конечно, хотелось внимания и любви от родителей, а тут тебя в дом принесли, и все переключились на младенца, а до меня и дела никому не стало. Ну так мне уже не десять лет, да и тебе тоже. Припоминать человеку его детские ошибки – это как-то… по-детски, – улыбнулась я в конце, а Машка набычилась. Но хоть спорить не стала, и то хорошо, потому я продолжила, постаравшись закрепить результат: – Маша, сама видишь, времена сейчас неспокойные, университет будут шерстить на предмет всякой отравы, сделай так, чтобы у Андрея Маратовича не было повода нас с тобой выгонять. Второго раза он нам точно не спустит. Хорошо?
– Хорошо, – нехотя буркнула племяшка, хотя я не думаю, что у той сохранилось желание продолжать открывать для себя подряд все новое и доселе неизведанное.
Родственным объятиям, что могли бы увенчать разговор по душам, не дал случиться все тот же Директор. Андрей Маратович приоткрыл дверь, аккуратно сканируя взглядом царящую обстановку, после моего кивка зашел уже полностью. Всего этого Машка, ясное дело, не увидела по причине того, что сидела ко входу спиной.
