– Нет, – спустя паузу буркнула я, нехотя признавая безоговорочное поражение. А что? Их в два раза больше!
Ромка отпустил, и я тут же отпрыгнула от придурка подальше. Спину жгло, а я задалась вопросом: как так получилось, что у себя же дома меньше чем за неделю я оказалась в положении гостьи, и это еще мягко сказано. Может, и правда не стоило съезжать от родителей? Под тяжестью дум понуро побрела в ванну. Не успела сделать и пары шагов, как вновь меня настиг Ромка.
– Стой, у тебя кровь, – остановил придурок, указав на очевидное, будто я без его ценных замечаний не была в курсе, как обстоит дело с царапинами от кошачьих когтей.
Взглядом я попыталась передать всю гамму чувств, что испытывала к Ромке: возмущение, ненависть, обида и непонимание. Не знаю, что он там прочел по моим глазам, но заметно смягчился и сказал:
– Обработать нужно, давай помогу.
– Без тебя справлюсь, – огрызнулась я, не желая после случившегося принимать заботу из рук супостата.
– Я всего лишь помогу обеззаразить царапины. – Ромка поднял ладони. – Где у тебя перекись?
– Мне. Не нужна. Твоя. Помощь! – четко произнесла я и хлопнула дверью ванной прямо перед его носом, прячась внутри и мечтая этот самый нос с небольшой горбинкой прищемить.
Меня колотило. Кажется, за сегодняшнее утро произошло больше, чем моя нервная система способна была выдержать. А тяжелее всего давалось терпеть несправедливость. Пускаешь человека к себе домой пожить, терпишь чужую наглость и даже помогаешь делом в мифическом расследовании чужих воображаемых грехов, а что получаешь в итоге? Исковерканную спину, плевок в душу и три квадратных метра ванной комнаты, как единственный оплот уединения? Я снова позорно разревелась. Поначалу старалась тихо, чтобы не доставлять лишнего удовольствия притихшему придурку, но бульки рыданий не собирались сидеть внутри. Они со все нарастающим звуком самовольно вырывались наружу и лопались как мыльные пузыри, освобождая место для следующих…
Придурку даже не пришлось взламывать замок – я попросту не потрудилась запереть дверь, понадеявшись, что после всего случившегося он не посмеет войти внутрь. Напрасно. Человеческого в Ромке оказалось еще меньше, чем я ожидала.
– Ну, все, тише-тише, – Быстров обнял меня, склонившись в три погибели, а я так и булькала в его объятиях, сидя на бортике ванной и позволяя гладить себя по волосам. – Очень болит, да? – спустя какое-то время спросил он.
В мужском голосе я различила груз вины и сочувствия, потому и ответила.
– Душа сильнее, – высокопарно буркнула я.
Хотелось сделать это пафосно, а вышло, как будто жалуюсь. Извиняться за подозрения Ромка не стал, вздохнул лишь и прижал к себе покрепче, позволяя успокаивать нервы и вдыхать теплый запах мужского парфюма, идущий от его футболки. А закончилось все тем, что я сидела с обнаженной спиной на табуретке, прижимая к груди пижамную кофту, и вздрагивала от каждого аккуратного касания ватного диска, что прохладной влагой оседало на израненной коже. Сама не понимаю, как Ромка это провернул, и почему я ему позволила, какой-то гипноз, не иначе. Быстров умудрялся дуть на ранки, вгоняя меня в краску, и вообще был непривычно нежен, будто кто-то другой в тот момент стоял за моей спиной. Шарлатан, одним словом! Еще и волосы мои со всей аккуратностью перекинул через одно плечо – мои-то руки были заняты.
– Уже тысячу раз пожалела, что связалась с тобой, – ворчала я, чтобы скрыть смущение. Все-таки голая спина – не та часть тела, которую я с легкой непринужденностью могла показывать малознакомому мужчине. Не так меня мама воспитывала. – И чего мне стоило вызвать тогда эвакуатор?
– Одни кости торчат, – вместо ответа придурок легонько провел по моим ребрам пальцем, заставив подскочить на месте, и нарочито бодро заявил: – Готово. А теперь собирайся, нам действительно уже давно пора ехать.
– Куда? – вздохнула я, не оборачиваясь.
– Хочу понаблюдать за своим подъездом. Думаю, при определенной сноровке сможем увидеть там немало интересного.
Я Быстровского энтузиазма не разделяла, но и оставаться дома без телефона и карточек, да еще и с вражиной-котом не собиралась. Мало ли что этому зверюге на ум придет, я и не отобьюсь в случае чего. До Ромкиного двора доехали на такси. Фокусник, как и в прошлый раз, не обошелся без маскарада: черные густые брови, черные усы и накладной нос такой величины, что позавидовал бы и сам Мехмет из овощного неподалеку. Критически осмотрел меня, одетую в простые джинсы, худи и кожаную косуху.
– Непорядок, – цокнул языком шарлатан и нахлобучил мне на голову бейсболку с огромной и чуть кривоватой надписью «RUSSIA» на тулье. Хвост, который я завязала, пришлось скрутить в узел и продеть в отверстие над застежкой.
– Это что за кошмар? – не оценила я.
– Зато все внимание будет уделено ей, а не тебе, уж можешь мне поверить. Только козырек пониже опусти.
Не признать его правоту я не могла и до того вдохновилась, что сменила кофту и куртку на водолазку и теплый трендовый кардиган такого вида, что если не знать о фирме, его произведшей на свет, можно было смело предполагать, что отрыла я одежку на ближайшей помойке. Даже Быстров впечатлился.
Глава 9
– Откуда у тебя это?
– Последняя коллекция, между прочим, «солд аут» в нашем городе, – похвалилась я диковинкой, хотя могла бы и не стараться – все равно Ромка не оценил.
Такси нас высадило напротив въезда во двор и умчало по своим наверняка законопослушным и нехитрым делам. Мы же, подталкивая друг друга под ребра, независимой походкой направились в ближайшие кусты. Так, держась соседнего дома, пробрались во двор и засели в пышных зарослях шиповника прямо напротив Ромкиного подъезда, благо дома тут располагались близко друг к другу. Быстров вытащил из рюкзака ни много ни мало бинокль и, проковыряв отверстие в кустах, засел наблюдать. Мне же, по-видимому, предлагалось просто торчать рядом и нюхать вонь от смердевших неподалеку мусорных баков. Но не успела я возмутиться, как Быстров, довольно хмыкнув, повернулся ко мне и зашептал:
– На лавке около моего подъезда сидят две бабки с мопсом… Да подожди ты, – дернул он за рукав, как только я собралась высунуть нос, чтобы посмотреть, о ком речь. – Дослушай. Сейчас ты выйдешь и пойдешь к ним, скажешь, что подумываешь в этом подъезде снимать квартиру, и спросишь, спокойные ли там соседи живут. Ты учиться собираешься, поэтому тебе нужна тишина. Или сама что-нибудь придумай, главное – разговори их, узнай, приходил ли еще кто ко мне или к Веталю.
– Ты же мне не доверяешь, – хмыкнула я.
– Приходится чем-то жертвовать во имя великой цели, – в очередной раз изловчился Клоун и подтолкнул меня к дороге. – Все, иди.
И я поплелась. Не то чтобы я так сильно жаждала помогать придурку после всего случившегося, но и сидеть просто так в кустах – удовольствие ниже среднего: бинокль-то только один. День был не по-осеннему погожий, поэтому и не удивительно, что народ предпочел дышать свежим воздухом. Бабульки действительно сидели. Одна – очень полная, с медицинским костылем, прислоненным к правой ноге, рядом с ней на поводке сидел старый и толстый под стать хозяйке мопс. Пес дышал еле-еле, вывалив язык набок. Вторая старушка была на вид бодрее, одета в аккуратную светло-бежевую ветровку, спортивные штаны и кроссовки. Я вежливо поздоровалась, нацепила простодушную улыбку и поинтересовалась:
