Я кивнула и протянула руку, чтобы убрать желтый листик, запутавшийся в его волнистых волосах, но сделать этого не успела. Быстров вдруг притянул меня к себе, резко развернулся прямо вместе со мной, и я услышала, как что-то выплеснулось из ближайшего окна, а прокуренный, незнакомый голос пророкотал на весь двор:
– Вы что тут делаете, извращенцы? А ну пошли вон отседова!
Ромкина спина, принявшая на себя удар в виде помоев, затряслась от хохота, и мы, взявшись за руки, побежали прочь из негостеприимных кустов, справедливо опасаясь быть облитыми еще чем-нибудь столь же неприятным. Уже на проспекте, после того, как мы отсмеялись и отдышались, я поспешила вернуть свою руку, которую Ромка по-хозяйски присвоил и отпускать не спешил, а я вдруг ощутила ту же неловкость, что и в ванной, когда Быстров с невероятной нежностью обрабатывал мою спину.
– Может, перекусим где-нибудь? – поспешила я отвлечь фокусника.
– Боюсь, – он осмотрел мой кардиган и свою куртку, – нас в таком виде ни в одно приличное место не пустят.
– В приличное меня-то как раз пустят, – задрала я подборок, припомнив стоимость модной шмотки. – Вот только бейсболку твою сниму…
Куртку Ромка выкинул в ближайший мусорный бак, туда же полетел накладной нос и брови, уродский головной убор я почему-то решила сохранить и запихнула к себе в сумку. Для этого, правда, пришлось опять свернуть во двор, но мы были довольны результатами вылазки, а от того благодушны. До ресторана Быстров повез меня на трамвае, и мы хохотали под недоуменными взглядами редких пассажиров все три остановки, что нужно было проехать.
– Думаю, этих громил можно смело списывать со счетов, – заявил Ромка, когда мы уже сидели в уютном зале. Веранды у ресторана не было, так что мы заняли столик у окна подальше от игровой комнаты, где вовсю отрывалась детвора, а очумевшие после рабочей недели родители не очень-то убедительно делали вид, что не замечают поведения собственных чад. – Не удивлюсь, если Веталь не только вашей конторе подгадил. Отсюда и ребятки в кожанках, заинтересованные в личной встрече. А значит, звонившие мне накануне никакого отношения к охранникам из подъезда не имеют.
– Совсем недавно ты уверял, что не стоит отмахиваться от этих подозрительных ЧОПовцев, – нахмурилась я.
– Тогда у нас не было других зацепок, а теперь есть.
– Телефонные хулиганы? – догадалась я.
– Телефонные хулиганы, – кивнул Ромка, подтверждая сказанное.
– И как нам узнать, кто тебе звонил? Пробить их номер? В интернете же должны быть всякие базы, не знаю…
– Пробивают обычно через знакомых, – авторитетно просветил фокусник. – А у меня таких нет.
– У меня тоже, – повесила я голову. – Как тогда нам их искать?
– Остается только один способ: встретиться с ними, как и просили ребята.
– С ума сошел? А если они тебя прикончат? Или изобьют?
– У тебя есть еще какие-то идеи? Давай, потому что я тоже не особо желаю встречаться с ними лицом к лицу, мне мое дорого – оно еще для выступлений пригодится.
Идей не было, впрочем, как и уверенности в том, что принятое Ромкой решение – единственно возможное, о чем я и сообщила Быстрову. Тот только хмыкнул и, нахмурившись, уставился в телефон.
– Опять эти? – понимающе поинтересовалась я.
Ромка коротко кивнул и ответил на звонок. Долго слушать не стал, отрезал:
– Завтра, – и повесил трубку. А для меня пояснил: – Нужно будет подготовиться, как следует.
Я скептически хмыкнула, прикидывая шансы Ромки, если добивавшиеся его внимания окажутся примерно той же комплекции, что и приходившие по душу Виталика. А судя по их манере вести беседы, именно так оно и будет. В душе росло и зрело неясное беспокойство. Хотя логичнее для меня было бы предвкушать, как неизвестные расправятся с бедолагой-фокусником, после чего моя жизнь автоматически вернется на круги своя, оставив одну-единственную проблему: куда девать вредоносного кота? Но что-то во всем происходящем не позволяло так просто расслабиться и отмахнуться от подозрений, которые крепли внутри с каждым днем. Додумать я не успела: Ромкин телефон опять зазвонил. На этот раз Быстров снял трубку без колебаний, но очень быстро выражение его лица из безмятежного стало напряженным. Он выслушал собеседника и бросил:
– Через час буду.
Ромка убрал телефон, смерил меня тяжелым взглядом и после продолжительной паузы, которую я не смела нарушить, произнес:
– У них мои родители.
– Чего? – не смогла поверить я. До сих пор так высоко ставки еще не взлетали. Да и вообще все, чем мы занимались, было скорее похоже на баловство заскучавших подростков, а потому к решительным действиям противника я оказалась совершенно не готова. – Ты уверен?
Отвечать Быстров не стал. Подозвал официанта, расплатился картой, и мы поспешили на выход. На такси добрались до его дома, двор которого не так давно покинули. Короткий путь прошел в молчании: Ромка о чем-то напряженно думал, я же лезть с разговорами не спешила, справедливо опасаясь попасть под горячую руку. Так и сидела по правую сторону от Быстрова, тихонько наблюдая, как вертикальная морщинка разрезает лоб мужчины все глубже и глубже по мере приближения машины к двери его подъезда. Вылезая из такси, я замешкалась, потому что пола кардигана зацепилась за ремень безопасности. Ромка помог освободиться, ухватил меня за руку и под недоуменными взглядами так и не покинувших скамью пенсионерок потащил в подъезд.
– Добрый день, – поздоровался он.
– Здравствуй, Ромочка, – донеслось нам заинтересованное уже вслед.
Я покраснела, стыдясь за собственную ложь добродушным сплетницам. На четвертый этаж Быстров заставил буквально взлететь, я честно старалась соответствовать темпу и поспевать за фокусником, перепрыгивая через ступеньки, но матушка-природа не наградила ногами от ушей. На то, чтобы отпереть замок, у Ромки ушли считанные секунды, и пока я с любопытством оглядывала чужой коридор, фокусник, не разуваясь, прошел внутрь.
– На банкетке пока посиди, – крикнул он мне откуда-то из глубины квартиры.
Нервировать человека я не стала: присела, куда было предложено, и затихла. Пока отдыхала, заценила ремонт, а по новенькой мебели и плинтусам было понятно, что он достаточно свежий, хоть особыми изысками и не отличался. Стандартный для большинства коридоров шкаф-купе, обои с бирюзовыми ромбами, натяжной потолок с точечными светильниками, скамья – она же полка для обуви и настенная вешалка в виде дерева.
Долго себя ждать Ромка не заставил, размашистым шагом вышел в коридор, скомандовал уходить и для верности снова ухватил меня за руку, будто я могла внезапно сбежать. За те несколько минут, что он пробыл в комнате, что-то неуловимо в нем изменилось. Может, это было выражение неизбежной решительности, что поселилось в глубине его глаз, или готовность в любой момент молниеносно отреагировать, что читалась в его позе и движениях, а может губы, непривычно сомкнутые в одну тонкую линию? Спешащий рядом мужчина уже не был тем простоватым чудаком Ромкой, что за последние дни перекроил мою жизнь и так действовал мне на нервы.
