– Он инопланетного происхождения? – не сдержался я, забыв про свое обещание не прерывать его.
– Нет, это точно не инопланетный артефакт. У нас вообще нет никаких оснований полагать, что инопланетяне присутствуют здесь, хотя в далеком прошлом Землю они могли посещать. Но давайте вернемся к «Черному рыцарю». Именно для понимания природы этого объекта и был запущен проект, который я вел последние несколько лет. И на прошлой неделе я наконец нашел ответ.
После длинной тирады Д замолкает и вглядывается куда-то, в одному ему видимую точку…
– Так что же это тогда? И как это связано с вашим побегом и охотой на вас? – не выдерживаю я долгой паузы Д.
– Я понимаю ваше нетерпение, ведь я находился в таком же состоянии последние несколько лет. Это нелегко осознать, но с очень высокой степенью достоверности речь идет о ноосферном компьютере, который может управлять всеми процессами на планете. Повторюсь: всеми без исключения биологическими, климатическими, геологическими и общественными процессами. Понимаете, у нас есть гипотеза, что такой компьютер идет как бы в изначальном комплекте с планетой, где возможно появление разумной жизни. И разумная жизнь, достигнув определенного уровня развития, может и должна этот компьютер обнаружить и научиться им управлять. И самое важное: мне кажется, я знаю, как к нему подключиться. Вы даже не представляете, какая великая сила…
Внезапно радиоэфир взрывается какофонией выстрелов, которые глухими хлопками прорываются сквозь фоновый шум. В ту же секунду микроавтобус сотрясает сильнейший удар, который разворачивает его на 180 градусов и отбрасывает к обочине…
От неожиданного толчка я практически повисаю на ремнях безопасности, и еще пару секунд меня мотает из стороны в сторону, будто тряпичную куклу. Наконец минивэн, скрипя рессорами, замирает на месте. Я успеваю бросить взгляд на Д, он без сознания и висит мешком на привязных ремнях. В ту же секунду справа от микроавтобуса слышится частое стаккато нескольких автоматных очередей. Боковые стекла моментально взрываются внутрь, осыпая салон дождем из мелких блестящих осколков. Оглушенный ударом и посеченный фрагментами стекла, я вижу происходящее как будто при замедленной съемке, а звуки доносятся словно через толстый слой ваты…
…Дверца минивэна резко отъезжает в сторону… В открывшемся проеме показывается высокий человек в черной балаклаве, в руке у него боевой нож… Незнакомец наклоняется в салон, парой быстрых движений перерезает ремень безопасности Д и вытягивает его бессознательное тело наружу… В проеме теперь показывается приземистая фигура, в правой руке она держит короткоствольный пистолет-пулемет… Почти не наклоняясь, она заходит в салон и поднимает оружие двумя руками на уровень бедра… Время замирает… Минивэн изнутри озаряют всполохи выстрелов… Я чувствую два оглушительно сильных удара в грудь…
…Снаружи доносится душераздирающий скрип тормозящих шин по гравию, и через мгновение темноту разрывают вспышки выстрелов из десятка стволов… Приземистый незнакомец оборачивается к правому окну, и через миг его буквально сносит шквальный огонь… Наушник в ухе трещит очередями и криками… Чувствуя сильнейшую боль в груди, я закрываю глаза и проваливаюсь в темноту…
Свет фар бьет прямо в глаза. Я осознаю, что лежу на обочине около покореженного и пробитого пулями микроавтобуса, а около меня возится медик группы. Мой бронежилет снят и грудь туго перевязана. Увидев, что я пришел в себя, медик улыбается, встает и отходит. Проводив его взглядом, я вижу, как он начинает хлопотать рядом с бойцом группы, который, судя по всему, получил касательное ранение в ногу. Никого, кроме нас двоих, на земле нет.
Приподнявшись на локте, я вижу два других минивэна с включенными фарами, стоящих спереди и сзади нашего изуродованного микроавтобуса. Ко мне подбегает мой заместитель и присаживается около меня.
– Рад, что вы живы. Прошу прощения, что мы оторвались от вас и уехали вперед, – начинает он с извинений. – Но, слава богу, никого не потеряли.
– Что вообще произошло?
– Вы попали в засаду. Наши машины пропустили, а вашу заперли трактором, а потом протаранили легковушкой. Вон она, догорает, – он показывает рукой в сторону чадящего черным дымом ВАЗа.
– Кто на нас напал?
– Их было двенадцать человек, все явно профи. Мы зацепили пятерых, но четверых они успели забрать с собой. А вот одного мы отбили, он немного помятый, но живой. Его мы посадили в машину. – Он показывает рукой в сторону первого минивэна, стоящего метрах в двадцати дальше по дороге. – Из группы царапнуло только его, – кивает в сторону раненого бойца, которого уже перевязали, – ну, и вас зацепило. Два попадания практически в упор, но жилет выдержал.
– А где Д?
* * *
Опираясь на плечо заместителя и морщась от боли в груди, я медленно переставляю ноги в тяжелых ботинках и подхожу к нашему искореженному микроавтобусу. При виде меня группа бойцов и аналитиков расступается, открывая моему взгляду лежащие на обочине носилки. На них Д.
Глядя на его судорожно вздымающуюся грудь и мертвенно-бледное лицо, я понимаю, что ему срочно нужно в больницу. Я тут же отдаю распоряжение связисту группы выйти на связь с руководством и запросить штурмовые вертолеты для экстренной эвакуации. Ориентировочно они появятся через 45 минут.
Услышав мои распоряжения, Д медленно приподнимает веки и слабо мне улыбается. Ко мне подходит медик группы.
– Я сделал все, что мог, но он получил серьезное сотрясение мозга, – тихо говорит он мне в ухо. – И ему что-то успели вколоть, пока наши бойцы его отбивали. Я не знаю, что это, но его состояние все ухудшается. Надо срочно везти его в госпиталь.
– Спасибо за заботу, док. Меня уже не откачать, у меня осталось минут тридцать-сорок. Мне вкололи то, с чем ни гражданский, ни военный госпиталь не справится, – доносится сиплый голос Д. Он переводит тусклый взгляд на меня. – Присядьте рядом со мной, дорога каждая минута. Я должен успеть вам все рассказать, прежде чем… – Он кашляет и многозначительно улыбается.
Взглядом отпустив медика, я присаживаюсь у носилок. Личный состав группы рассредоточивается, и мы с Д остаемся одни.
– Вы уверены, что вам нельзя помочь? Когда прилетят вертолеты, мы можем успеть долететь до военного госпиталя в ███████, – делаю я попытку его подбодрить.
– Мы никак не успеем, а мне не хотелось бы последние минуты проводить в панической попытке спасения. Я ценю ваше желание мне помочь, но нам пора заняться делом. Чтобы вы понимали, как только началась перестрелка с вашей возвратившейся группой, мне сразу же вкололи препарат, чтобы я гарантированно не смог выжить без антидота. А антидот есть только у похитителей.
– Почему они вас просто не убили? Зачем эта возня с препаратом?
– Я им позарез нужен. Мне пришлось им кое-что поведать, пока шла перестрелка, но им жизненно необходимо или узнать гораздо больше, или не дать мне рассказать ничего никому. Поэтому они и вкололи мне препарат. Если бы они смогли перебить вашу группу и оставить меня у себя, они бы спокойно ввели мне антидот, и я бы выжил. Но если бы вы меня отбили – как и случилось, – тогда я бы точно умер через минут тридцать-сорок. Вот такие они стратеги, и именно поэтому они просто не пристрелили меня. Пулю обратно в ствол не вернешь, а с ядами есть варианты. – Он вновь слабо улыбается.
