– В бурдюк, с собой заберу, – слышится в ответ низкий хрип.
– И ваше имя? – Кассир берет маркер и откуда-то достает кожаный мешок, приготовившись на нем писать.
– Баал. Кстати, с наступающим Событием.
Полностью растерявшись, она медленно отходит от высокой фигуры и, пятясь, идет к двери. Никто не обращает на нее никакого внимания, и Илона стремительно распахивает дверь и буквально вываливается из кофейни. В голове у нее сумбур, ее трясет. Илону ужасает не столько мерзкий заказ высокого «косплеера», сколько равнодушная реакция кассира, обыденно принявшего такое пожелание и непонятно откуда взявшего бурдюк.
Немного отдышавшись, она решает выкурить сигарету, чтобы успокоиться. Девушка отходит немного в сторону от кофейни и прикуривает. С первой же затяжкой у нее мелькает мысль: «Наверное, там снимают кино или какое-нибудь шоу-розыгрыш». Немного успокоенная таким вроде бы логичным объяснением, Илона бесцельно скользит взглядом по прохожим, постепенно погружаясь в мысленную проработку рабочих задач на день. За утренней сигаретой она обычно планирует свой распорядок, прежде чем подниматься в офис и начинать рабочий день.
Ее блуждающий взгляд вдруг замирает на фигуре мужчины, стоящего у церкви, метрах в двадцати от нее. На первый взгляд в нем нет ничего необычного, однако ее взор продолжает к нему возвращаться. Девушка наконец внимательно присматривается к этому мужчине. Ему лет сорок пять – пятьдесят, одет неброско, но аккуратно. Илона внезапно осознает, что же именно ее в нем зацепило: он стоит неподвижно, будто каменное изваяние, с закрытыми глазами. Правая рука свисает вдоль туловища, левая в кармане брюк. Эта застывшая поза настолько неестественна, что девушке начинает казаться, что это очень натуралистично выглядящий манекен. Она делает несколько шагов по направлению к этому мужчине, все пристальнее в него вглядываясь…
Внезапно он открывает глаза и смотрит прямо на Илону… Левый глаз мужчины отсвечивает перламутровой белизной катаракты… Девушка всплескивает руками и отшатывается – ноги становятся ватными, колени противно подгибаются…
Пятясь, она отступает назад, пока не упирается спиной в стену кофейни. Сделав несколько глубоких вздохов, она вновь начинает замечать людей, спешащих по своим делам и не обращающих ни малейшего внимания ни на ее, ни на этого странного мужчину. Стараясь больше на него не смотреть, девушка торопливо тушит сигарету и быстрым шагом идет ко входу в бизнес-центр. Если бы Илона только догадывалась, с чем ей предстоит очень скоро столкнуться, она бы ни за что не обернулась…
Она бросает быстрый взгляд через левое плечо – мужчина продолжает смотреть на нее. А встретив ее взгляд, он резко вынимает левую руку из кармана и взмахивает ей, то ли приветствуя, то ли прощаясь… Не помня себя от ужаса, на трясущихся ногах и тихонько подвывая от страха, Илона вбегает в здание и бегом несется к лифтам…
Лишь забежав в лифт и нажав кнопку своего этажа, девушка осознает, что же она только что видела и отчего бросилась бежать: в потертом рукаве черного пиджака извивалось розовато-серое, заканчивающееся острым шипом щупальце…
На протяжении следующих пяти часов, в течение которых Илона едет в кабине, которая, сотрясаясь от ее диких ударов и криков, неуклонно ползет вниз, у нее так и не получится обдумать все обстоятельства, приведшие к этому безумному спуску в бездну… Лишь когда девушка, с воспаленным от непрерывного крика горлом и переломанными ногтями на распухших от непрестанных ударов пальцах, без сил упадет на пол кабины, она в конце концов осознает, что последний виденный ею жест на неимоверно далекой теперь Белой площади был все-таки жестом прощания. Она окончательно убедится в этом, когда, содрогнувшись как в агонии, лифт наконец остановится и медленно раскроет двери…
* * *
Киев, 15:13, 4 августа 2022
Вероника, журналист одного из новостных телеканалов, находится в служебном микроавтобусе на пути к месту съемки вечернего репортажа на Контрактовой площади. Разморенная августовской жарой, она клюет носом на переднем сиденье, справа от водителя, время от времени открывая глаза и на автомате отмечая текущее местоположение. Позади в салоне тихо бубнит по телефону оператор.
Синий минивэн пересекает мост Патона с левого на правый берег и вливается в автомобильный поток, медленно двигающийся на север по Набережному шоссе по направлению к Почтовой площади. Встречные полосы шоссе, ведущие на юг, почти пусты.
– Тянучка к Подолу. Где-то впереди авария, наверное. А в эту сторону – езжай не хочу. Как обычно, когда торопишься, – недовольно бурчит пожилой водитель. Бросает быстрый взгляд на Веронику. – Ты поспи спокойно, мы еще минут сорок тащиться будем.
– Спасибо. Что-то меня разморило, я действительно подремлю немного, – благодарно отвечает Вероника.
Прежде чем окончательно задремать, девушка бросает быстрый взгляд на разворачивающуюся по направлению движения панораму Днепра. Она делает это вовремя, чтобы увидеть, как небольшой прогулочный катер, встав вертикально на корму, стремительно уходит под воду.
– Смотрите, смотрите, катер тонет! – невольно вскрикивает она, тыча пальцем в направлении реки и опуская боковое стекло для лучшего обзора.
Водитель немного притормаживает, хотя скорость и так не больше двадцати километров в час. Сзади слышится шебуршание оператора, судорожно включающего камеру.
– Надеюсь, у них есть спасжилеты, – задумчиво произносит Вероника. – Вода теплая, их любое проходящее судно подберет через пять-шесть минут. Хотя я позвоню спасателям на всякий…
Она внезапно замолкает и рефлекторно всплескивает руками от ужаса: девушка отчетливо различает очертания гигантской тени, стремительно уплывающей под водой от почти полностью затонувшего катера. Темный силуэт, издалека похожий на массивную торпеду, быстро скользит на север. А навстречу ему по Днепру неспешно плывет прогулочный теплоход…
Прикрыв открытый от ужаса рот правой рукой, Вероника наблюдает, как тень несется прямо на судно и молниеносным рывком сокращает последние несколько десятков метров. Через мгновенье удар колоссальной силы подкидывает нос теплохода в воздух, кораблик на мгновение замирает почти под сорокапятиградусным углом к поверхности воды и затем грузно плюхается обратно в воду. При этом около десятка фигурок вываливаются за борт. Несмотря на гул запруженного шоссе, до Вероники доносятся слабые крики барахтающихся в воде людей. Внезапно одна за другой фигурки исчезают с поверхности реки так резко, как будто кто-то жадно засасывает их под воду…
Оцепеневшая девушка видит, как теплоход содрогается от еще одного сильнейшего удара в борт под водой ниже ватерлинии и начинает стремительно погружаться в воду. Через тридцать секунд после первого столкновения на поверхности реки плавают лишь мелкие обломки…
– Вижу, я ее вижу, эта штука вверх по течению плывет! – неожиданно фальцетом вскрикивает оператор из салона микроавтобуса. Его дрожащий голос не оставляет сомнений: он тоже в ужасе.
Ошеломленная чужим страхом, Вероника немного приходит в себя и вдруг ощущает металлический солоноватый вкус во рту. Она быстро прикасается к губам и видит на пальце жирную красную каплю – она до крови прокусила нижнюю губу. Усиливающееся жжение немного отрезвляет ее, в голове моментально складывается план действий.
