Старый Скотт-Харрис просто не мог в это поверить. Он втянул в себя воздух и казалось, даже приподнялся в нем. Затем он рассмеялся. Хриплый булькающий звук из глубины груди.
— Будь я проклят. Разве я не говорил, что что-то обязательно будет нечисто. Держу пари, у него было еще одно заведение. Не так ли?
— Ему помогала женщина.
— Неудивительно. Я говорил Эльвире, но она мне не верила.
— Я так понимаю, вы были против этого брака, сэр.
— Категорически. Эльвира встретила его в художественном классе. Можно было подумать, этот парень был членом Королевской академии. Бабочка, изысканная одежда, в общем, полный шик. И зависимость от родителей. Эльвира была Джейн в семье (вероятно, имеется в виду Джейн Остин), и до этого не встречалась с мужчинами. И он буквально сбил ее с ног. Когда они сообщили, что помолвлены, я отказался дать согласие на брак. У него даже не было работы. Только стипендия какой-то лондонской художественной школы. Он сказал, что откажется от нее и устроится в какой-нибудь художественный магазин. Я указал ему на дверь.
— Но в конце концов вы согласились.
— Нет.
Майор аж порозовел, а Литтлджон подумал, что сейчас у его визави будет приступ. Чтобы прийти в себя, Скотт-Харрис сделал хороший глоток виски.
— Он поставил Эльвиру на семейный путь. Они обязаны были пожениться.
Итак, это, все-таки, была свадьба по принуждению.
— Должно быть, его семья потратила на свадьбу все сбережения. Лично я не дал и пенни и подарил им на свадьбу медный чайник…
— По словам вашей дочери, они с вами помирились.
— Они были здесь, если вы это подразумеваете, но я не мог вынести и вида этого парня.
— Понимаю.
— Думаете, понимаете? Впрочем, это все не имеет отношения к тому, что Джима убили. Что точно вы хотите знать?
— Вы просили, чтобы я зашел, сэр. Поэтому уместнее спросить, что вы хотите знать?
— Налейте-ка мне еще. И себе тоже. Вы производите впечатление приличного человека. Ваше здоровье. Надеюсь, вы раскроете это убийство. Мне не нравятся тайны, и я просто хочу знать, кто убил Джима. Я просил вас прийти, чтобы высказать свое мнение о Джиме и предупредить, что не позволю выносить грязное белье на публику. Наша семья занимает здесь определенное положение, и я не хочу скандалов.
Литтлджон был согласен, что семья занимает такое положение ну или, по крайней мере, так думает майор Скотт-Харрис. Запугивает всех, словно местный феодал. Джеймс Тисдейл был недостаточно хорош для дочери Скотт-Харриса, и несомненно майор неоднократно говорил ему об этом, особенно когда финансы Джеймса пошатнулись. Поэтому Джеймс и искал другие пути к успеху… На ярмарках.
— Здесь у Тисдейла враги были?
— Враги? Нет. Не думаю. Он был не того типа. Чтобы иметь врагов, вы должны уметь вызывать ненависть. В вас должна быть какая-то личность. У Джима этого не было. Его не ненавидели, а просто отодвигали в сторону.
— Согласен. Сведения, которые я собрал, говорят, что он был порядочным парнем. Везде о нем отзывались положительно.
— Порядочным, говорите. Павильон на ярмарке и другая женщина, это вы называете порядочным? У него есть дети «с другой стороны одеяла»?
— Нет. Мы даже не знаем, была ли эта женщина его любовницей. Зовут ее Марта Гомм, и она производит впечатление порядочной и трудолюбивой.
— Марта Гомм. Святой Боже. Что за имя?
Оно было достаточно коротким, а фамилия не писалась через дефис. Литтлджон начал понимать, почему Джеймс Тисдейл сбежал на ярмарки юга. Одного такого тестя достаточно, чтобы любой мужчина сбежал подальше, а была еще семья.
— У вас есть мысли, как он поддерживал семью, майор Скотт-Харрис?
— Ни одной. Но я думал, в этом было что-то странное. Говорил Эльвире. Он уезжал на всю неделю и появлялся только на выходные. Потом опять уезжал. Это было неестественно. Почему он не закрыл магазин? Почему он не перевез семью ближе к работе, а шнырял туда-сюда как кролик? Теперь я знаю, почему, и не удивлен.
Он помахал толстой рукой в воздухе и астматически закашлялся, словно приложенные усилия были для него чрезмерными.
— Это меня, впрочем, не беспокоило. Я сказал им, чтобы жили, как умеют. Я принимаю вещи такими, какими они есть. Человек мира. Не могу сказать, что удивлен. Эльвиру нельзя назвать женственной. Нет очарования. Я бы сказал, она бегала за Тисдейлом и вынудила его жениться. Она моя дочь и думаю, так говорить неправильно, но она не создана для того, чтобы удержать мужчину. Остальные такие же. Две другие дочери, Фиби и Хлоя…
Он прочистил горло. Виски развязал старому майору язык. Фактически он рассказывал это все сам себе — жалел себя как отца трех дочерей без шарма.
— Фиби замужем за торговцем зерном. Он воображает себя мельником. Продает зерно птицеводам и семечки в пакетиках владельцам волнистых попугайчиков. Хлоя, самая младшая, замужем за местным регистратором браков, рождений и смертей. Прекрасное трио зятьев. Достаточно, чтобы застрелиться.
— Вы служили в регулярной армии, сэр?
Литтлджон не мог придумать другого вопроса.
— Нет. В территориальной. Вступил во время Первой мировой. В отставку вышел в 19-м году. С тех пор сам по себе.
Он протянул стакан Литтлджону и кивнул в направлении бутылки. Если рядом был кто-то еще, майор старался шевелиться как можно меньше.
— Наша семья очень старая. Иногда стыдно от того, насколько современные поколения понизили планку. Это потому, что в семье стало много чертовых женщин. У меня был сын, но погиб в Бирме во время последней войны.
Он сделал паузу и тяжелый вдох.
— Остальные — девчонки. Три девчонки. И ни одна не родила сына. Что, черт возьми, происходит с семьей? У Эльвиры трое, у Фиби и Хлои — по одной. Должен сказать, Эльвира меня удивила. За четыре года она родила трех девочек, и я сказал им «Прекратите. Достаточно». Похоже, они послушались совета.
— Полагаю, сейчас они будут утешением для миссис Тисдейл?
— Утешением? Ха! Это стало причиной разрушения семьи. Женщины, выходящие замуж за кого-попало. Эльвира — за художника без гроша за душой, Фиби — за торговца зерном, Хлоя — за регистратора смертей. Сейчас вот дочка Эльвиры Айрин встречается с букмекером. Неудивительно, что семейные стандарты снизились.
Слушая разглагольствования майора, можно было подумать, что он — потомок герцогов. На самом деле Скотт-Харрис был старым выпивохой, полным собственной важности, и пытавшимся создать впечатление, что он знал лучшие дни.
— Вы живете один, сэр?
— У меня есть денщик. Каждый вечер он уходит. В наши дни слуг не удержать, если им не потворствовать. Поэтому я-то и повесил индикатор на входную дверь. Где-то видел их рекламу. Отличная идея. Теперь не нужно самому открывать дверь.
