Он положил трубку, бормоча проклятия и разбрасывая подушки, потом, наконец, устроился в кресле и затих.
— Налейте мне и себе. И задавайте свои вопросы побыстрее. Одна из моих внучек скоро будет здесь, а я хочу есть. Вы, полицейские, всегда задаете вопросы, а не ловите злодеев. Что такое?
Литтлджон налил ему.
— А вы?
— Я на работе, сэр.
— Не смешите меня. Ладно, что вы хотели спросить?
— В прошлое воскресенье около семи вечера Джеймс Тисдейл с женой заезжали к вам?
— Да. Он всегда завозил ее, когда ехал в свои путешествия. Или сейчас я должен говорить «заниматься своим хуп-ла»?
— Он заходил в дом?
— Ну да, на минуту или две, поздороваться.
Старик хорошенько глотнул виски.
— Вот так лучше.
Литтлджон ощутил волну отвращения. По долгу службы ему приходилось сталкиваться с ужасными людьми, но этот старик был особо выдающимся. Толстый, грубый, обжора и алкоголик. От него буквально пахло злом и разложением.
— Сколько Тисдейл оставался здесь?
Скотт-Харрис помахал в воздухе стаканом.
— Вероятно, минут пять. По некоторым причинам ему всегда была неприятна моя компания. Мне его — тоже. Он всегда знал, как я к нему отношусь.
— Вы разговаривали?
Скотт-Харрис поднял на суперинтенданта налитые кровью глаза.
— Вы это о чем? Я не имею отношения к смерти Тисдейла. Как вы видите, я почти беспомощный. Я не могу пройти по улице, что уж говорить о том, чтобы съездить в Богом забытое место возле Эли. Не тратьте мое время.
— Я спросил вас, сэр, говорил ли Тисдейл что-нибудь, когда был здесь в прошлое воскресенье. Вы не ответили на мой вопрос. По дороге он ругался с женой. Здесь ссора продолжалась?
Скотт-Харрис снова отбросил в сторону коврики и сел прямо.
— Ссора? Кто вам такое сказал?
— Вполне надежный свидетель. Вы участвовали в ссоре здесь?
— Не знаю, о чем вы говорите. О ссоре я ничего не знаю. Супружеские ссоры… Я не потерплю здесь ничего подобного. Не хочу, чтобы мой покой нарушали. Дочери это знают.
— А Тисдейл об этом знал?
— Да. Он зашел пожелать доброй ночи, а потом уехал к своему хуп-ла бизнесу и другой женщине.
— В прошлое воскресенье он упоминал об этой женщине?
Скотт-Харрис вылез из подушек и распрямился, словно готовился напасть на Литтлджона.
— Я вам сказал, он ничего не говорил. Если вы мне не верите, убирайтесь. Вас и так уже очень много… Приходить сюда и…
— Он вам говорил, что хочет развестись с женой?
— Развестись? Кто говорил о разводе? Если бы он только упомянул об этом, я прибил бы его своими руками.
— Полагаю, вы могли это сделать.
— Не обижайтесь. Вы сказали достаточно. Вместо того, чтобы искать убийцу Тисдейла, вы только вынюхиваете и расстраиваете всех вокруг. Грязные инсинуации, грязное белье. Я мог бы знать. Но с меня довольно. Уходите отсюда и держитесь подальше.
Литтлджон вышел из дома и увидел Айрин, целенаправленно идущую туда. Похоже, она удивилась, увидев его. Возможно, она думала, что суперинтендант мог приготовить старику обед и вообще замещать Райдера, чтобы майор не тревожил скорбящих.
— Добрый день, — резко сказала она и приветствуя, и прощаясь.
У Биддера, портного, на площади был маленький магазин. Когда суперинтендант вошел внутрь, зазвенел колокольчик.
Стул, выглядевший весьма ненадежным, расшатанный стол, полки, частично заполненные рулонами ткани, запыленные фотографии джентльменов, вероятно, одетых в шедевры портняжного искусства Билдера 1900-х годов.
Портной появился из задней комнаты, на стеклянной двери которой висела табличка «Примерочные и раскройные комнаты». Где-то там раздавался стук швейных машинок. Сам Биддер был маленьким пожилым беспокойным человеком с растрепанными седыми волосами и брюшком. На шее у него висел портняжный метр, а на жилете, щетинившемся иголками как дикобраз, виднелись меловые отметки. Он осмотрел Литтлджона с ног до головы, словно уже примеряя на него что-то, а затем потер дряблые руки.
— Здравствуйте, сэр. Что я могу для вас сделать?
Его пальцы беспокойно дернулись, словно он хотел оценить ткань костюма суперинтенданта.
— Мистер Райдер был вашим клиентом, сэр?
Биддер поник. Заказа не будет. Он узнал Литтлджона по фотографии в местной газете.
— Да. Надеюсь, он порекомендовал вас мне. Сейчас я занят срочной работой на завтра. Траурные костюмы для родственников мистера Тисдейла на завтра. Это хорошо, что мистер Райдер отправил вас ко мне.
— Не могу сказать, что он это сделал. Он покинул город. В его комнате мы нашли счет от вас, оплаченный на этой неделе.
— Все правильно. Надеюсь, все в порядке.
— Конечно. Как долго он был вам должен двадцать пять фунтов?
Мистер Биддер встревожился и начал перебирать ряды булавок, воткнутых в жилет.
— Знаете, суперинтендант, не принято разглашать информацию о клиентах. Мы, портные, предоставляем длинный кредит. Мы вынуждены так делать. Конкуренция очень жесткая и…
— Мистер Биддер, я вижу, вы знаете, кто я. Не будет ли более разумным оказать содействие полиции?
— Если вы ставите вопрос так, мистер Литтлджон, то да. Тем более, я занимаю должность окружного советника.
Суперинтендант так никогда и не узнал, что значила последняя фраза.
— Я рад, что он заплатил прежде, чем покинул город. Двадцать пять фунтов — большие деньги.
— Как долго он был вам должен?
— Более полутора лет.
— Долго. Вы на него как-то давили?
Портной деликатно кашлянул в руку, как он всегда делал с лучшими клиентами.
— Боюсь, сэр, мне пришлось пригрозить ему судебным приказом. Мне же нужно как-то жить. Я не могу ждать деньги вечно. Мне нужно содержать магазин.
— И когда вы пригрозили, Райдер заплатил?
— Да. Пришел и заплатил наличными. Должен сказать, сэр, что он меня весьма раздражал. Когда я говорил с ним о долге, он всегда притворялся бедным. И даже обвинял мистера Скотт-Харриса в задержке зарплаты. Мне кажется, он был бедным, поскольку большую часть денег тратил на выпивку и ставки.
— А почему вы были раздражены, когда он заплатил? Мне кажется, вы должны были быть довольны.
Мистер Биддер посмотрел на Литтлджона укоризненно: суперинтендант так легко отнесся к проблемам портного.
— Я увидел, сколько у него было денег с собой. Когда он пришел, то достал деньги из набитого ими бумажника. Там были даже пятифунтовые банкноты. А я все это время ждал оплаты моего счета. Это нехорошо.
