— Даже если так, зачем Райдеру везти тело к реке и сбрасывать его труда?
— В карманном ежедневнике Тисдейла указано место, где он должен был быть на следующий день. Если бы тело осталось в Бэзильдене, это сильно бы сузило круг подозреваемых. Райдер подумал, что он поступает разумно. Он перевез тело туда, где оно должно было быть. Все бы подумали, что Тисдейла там и убили. Враги с ярмарки, банальный грабеж, да даже Марта Гомм. Это было бы сложное дело, возможно, оставшееся бы нераскрытым. Райдер забыл только одну вещь, но ее забыть было очень легко. Он забыл о непереваренном ужине в желудке Тисдейла. Это возвращает расследование в Бэзильден.
— Куда идем сейчас?
— Кромвель и я идем в «Лебедь» ужинать. Хотите присоединиться?
Шум из ратуши был неимоверен. Теперь там исполняли «Watching All the Girls Go By».
— Это должно быть по служебной надобности, сэр.
— Договорились.
Когда позже Хэк Эванс зашел в обеденный зал, то аж остановился от удивления: инспектор Наизбитт в вечернем костюме ел холодный пирог «Мелтон-Моубрей» и пил «Хок» со своими двумя коллегами. Сам Хэк ускользнул с полицейского бала, чтобы проверить, все ли в порядке в гостинице. Он и его жена управляли баром на танцах. Хэк был в полном вечернем костюме, еще и надел черный галстук, чтобы выглядеть, как настоящий метр-д-отель. Но поскольку его пальто было на несколько размеров больше, чем требовалось, он выглядел как наемный рабочий.
XII
Похороны
На улице было ясно, но погода стояла холодная и сырая. Когда Литтлджон и Кромвель садились в полицейскую машину, чтобы ехать на похороны Джеймса Тисдейла, часы на церкви прозвонили десять. В городе царила совсем не похоронная атмосфера. Был ярмарочный день, и на площади перед ратушей уже стояли прилавки. Буйные торговцы уже во всю расхваливали свои товары: в основном, продукты питания, но кое-где попадалась одежда и дешевые украшения. Площадь кипела жизнью. Над всем происходящим возвышалась бронзовая статуя епископа Даддла — единственного знаменитого человека, родившегося в Бэзильдене. Он был замучен и съеден каннибалами своей епархии в Южных морях и теперь стоял среди рыночного люда, указывая на небо — место, куда он отправился после всех злоключений. Через площадь проехал катафалк и остановился у двери магазина Тисдейла. Многие торговцы сняли из уважения головные уборы, зная, кого этот катафалк повезет в последний путь. Если семья жены мало думала о Джеймсе Тисдейле, то остальные думали. В более счастливые дни, похоже, Тисдейл был вундеркиндом городского оркестра. Он играл на тубе в тот незабываемый год, когда оркестр из Бэзильдена занял третье место на «Кристалл-пэлэс фестивал». Восемь свидетелей того успеха, одетые в униформу, собрались перед магазином с тромбонами и барабаном. Они выстроились по четыре в ряд перед катафалком и собирались сыграть на кладбище. Во время войны Тисдейл был вспомогательным членом пожарной бригады Бэзильдена. Четверо пожарных в форме присоединились к оркестру. К тому же Джеймс был масоном, хотя давно и не посещал ложу. Две машины братьев остановились за углом. Выглядело все так, словно они готовятся напасть на основную процессию.
Если вдова надеялась на тихие похороны, ее ждал сюрприз. Прибыли гробовщики и, словно четверка наемных убийц, вошли в магазин. Вынесли гроб и венки. Вокруг собралась сочувственно бормочущая толпа. Хозяин лавки, где торговали сосисками, сыром и птицей, вытер руки о передник и побежал к остальным. Собака, крутившаяся рядом, немедленно воспользовалась подвернувшимся шансом: схватила тушку цыпленка и быстро скрылась.
Появились провожающие, все в черном. Миссис Тисдейл в замешательстве посмотрела на толпу, а затем заколебалась, потрясенная видом оркестра, который выстраивался с инструментами наизготовку.
— Кто все эти люди?
Барбара была предупреждена о музыке и дала свое согласие, но забыла сказать об этом семье. Опасаясь сцены, она затолкнула мать в первую машину. Процессия тронулась со скоростью оркестра, игравшего «Похоронный марш» Генделя до самых ворот кладбища. К могиле процессия двигалась под «Похоронный марш» Шопена.
Джеймс Тисдейл должен был быть похоронен на семейном участке. Выглядело так, словно жена, узнав о неурядицах его жизни, возвращала мужа его прежней семье, надеясь со временем упокоиться подальше от него. Надгробие было уже снято с могилы и лежало рядом. «Реджинальд Тисдейл умер в 1934 году в возрасте 66 лет. Мод Элизабет Тисдейл, его жена, умерла в 1942 году в возрасте 68 лет.» и имена их трех детей, умерших в раннем возрасте.
Майора Скотт-Харриса среди скорбящих не было. Присутствовали члены семьи самого Джеймса Тисдейла и семьи жены, дальние родственники, глухой старик, которого, похоже, никто не знал, и толпа любопытных горожан, никогда раньше не бывавших на похоронах убитого. Литтлджон и Кромвель стояли с краю. Суперинтендант всегда ходил на такие похороны: никогда не знаешь, что там можно увидеть или услышать. В большинстве своем, убитый вызывал у местных жителей симпатию, и они недоумевали, зачем кому-то потребовалось убивать Джеймса Тисдейла. Отсутствие Скотт-Харриса вызвало волну критики: ему следовало быть здесь. Если кто-то говорил, что он инвалид, ему резко возражали, что майор, когда ему лично это требовалось, вполне был способен передвигаться.
Дочери в траурных платьях собрались вокруг миссис Тисдейл. Было видно, что с ней что-то не в порядке. Она не плакала, но пребывала в состоянии глубокого упадка сил. Когда гроб опускали в могилу, миссис Тисдейл упала в обморок, и ее отнесли в церковь, чтобы привести в чувство. Литтлджон не упустил из виду выражение страха, почти ужаса, на ее лице как раз перед тем, как она потеряла сознание. Вдова как будто ожидала, что мертвый восстанет и упрекнет ее. Священник и викарий приходской церкви продолжили погребальную службу. Именно в этот момент Литтлджон заметил женщину в черном, стоявшую на краю толпы.
Это была Марта Гомм. Заметив, что суперинтендант смотрит на нее, она заколебалась и закрыла лицо носовым платком. Больше суперинтендант Марту не видел: она растворилась в начавшей расходиться толпе. Она проехала длинный путь, чтобы поприсутствовать на похоронах. Перед отъездом с кладбища Бертран, осматривая венки, обнаружил букет красных гвоздик с карточкой «Джеймсу. С любовью».
— От кого они? — спросил он жену.
Они неуверенно переглянулись. Бертрану цветы явно не понравились, и он аккуратно вынес их с могилы, сказав при этом могильщику:
— Должно быть, они с других похорон. Уберите их.
Могильщик, торопившийся получить от гробовщика деньги на выпивку, не нашел лучшего решения, чем просто бросить цветы в открытую могилу. Красные гвоздики Марты Гомм лежали на крышке гроба, когда на него упала последняя земля.
Миссис Тисдейл привели в чувство. Провожающие расселись по машинам и уехали. Оркестр поначалу растерялся, а затем, вслед за пожарными, отправился выпить в паб «Кладбищенский отель». Толпа начала рассеиваться: кто-то пошел на автобус в город, другие разбрелись среди могил. Литтлджон и Кромвель отправились к полицейской машине.
