Твердый голос Олега придал уверенности, и я, подойдя к ближайшей березе, принялся рубить ее ножом.
Минуты через три мы тронулись в путь. Я чувствовал напряжение в каждой мышце тела и поражался бесстрашию наёмников. Ладно, мы хоть знаем, что поставлено на карту. А они? Они ведь сейчас подвергают свои жизни смертельному риску просто из-за баллов, которых у них и так до хрена. И отлично это осознают.
Ну, во-первых, не забывай про жажду славы и страх позора. Представь их чувства, если они отступят и пойдет молва, что они трусы. Это самый большой кошмар для них.
Это не стоит жизни.
Для тебя, а для них это и есть жизнь…
— Ох! — я пошатнулся, когда палка вместо твердой опоры ушла глубоко под воду, но удержал равновесие.
— Все в порядке? — донесся из тумана голос Олега.
— Да, — переждав, пока сердце перестанет долбить о ребра, я пошел дальше.
Собственно, отсюда во-вторых: они плоть от плоти этого мира и не знают, как жить иначе, большинство — потомственные воины, их родители наверняка умерли молодыми, но успели вдолбить своим чадам не без помощи школы и ТВ, что лучше прожить яркую, пусть и короткую жизнь…
Чем жить, как я.
… Чем жить, как ты.
Циклоп ушел вперед и теперь я шел третьим с конца, за мной Немой, замыкал колонну Елисей. Сквозь плотный туман я едва различал спину Ильи в полутора метрах впереди. Зато хорошо разносились звуки: хлюпанье, когда чья-то нога погружалась в податливую жижу, и чавканье, когда та не хотела ее отпускать.
Несколько раз процессия останавливалась, должно быть, искали в сумерках следы Мэйсона.
— Дошли до болота, — опять Джейн.
Быстро, учитывая, что с ними Матвей. Я поднял ногу, как вдруг услышал сзади громкий всплеск.
— Немой! — заорал Елисей. Я обернулся, с трудом удерживая равновесие и панику. За мной был только туман. Участок воды в форме человека там, куда упал Немой, стремительно затягивался тиной; поднимаясь на поверхность, лопались прозрачные пузыри. Из тумана выпрыгнул Елисей и быстро опустил палку в воду, надеясь, что наемник сумеет за нее схватиться, но топи Древнего леса не любят отпускать свои жертвы. Тина сомкнулась, и там, где только что чернела вода, теперь снова была обманчиво твердая поверхность.
Немой так и не сказал ни слова с момента нашего знакомства.
Возможно, они с братом теперь вместе будут гулять среди деревьев в лесу, убившем их обоих.
— Идем дальше, — Илья по цепочке передал слова.
Елисей сдался и встал.
Следующий шаг мне дался трудно, перед глазами стояла картина: я оступаюсь, теряю равновесие и падаю в воду, отчаянно сучу руками и ногами — тщетно: трясина засасывает меня все глубже и глубже, а прямоугольник неба над головой стремительно затягивается ряской и тиной.
У тебя все получится!
Дрожали колени и березовая палка в руках, спина Ильи давно исчезла в тумане, а сзади молча стоял мех.
Ради Софьи. И ради мести.
Проверив почву палкой, я шагнул на следующую кочку.
Через десять минут под ногами оказалась твердая земля. Мы миновали топь, но никто не тешил себя иллюзиями о будущем. Отряд Джейн мы дожидаться не стали, на мягкой почве отчетливо проступали следы ботинок.
— Включить приборы ночного видения.
Я огляделся: все остальные уже давно это сделали.
— Елисей замыкает, дистанция два метра, тронулись.
Почерневшее небо подсказывало, что солнце окончательно село. Сзади туман, а спереди зеленоватая в окуляре ПНВ чаща леса.
Погибло четыре классных бойца, двое раненых, а я еще жив, и еще есть надежда. Ветви сомкнулись над головами: мы зашли в сердце Дремучего леса.
Минут через пятнадцать деревья неожиданно расступились, и перед нами возникли два больших дома, их разделяли пятьдесят метров двора и огораживал невысокий забор.
— Мы прошли болото, скоро будем, — группа Джейн догоняла.
Дома выглядели зловеще, будто появились из старой страшной сказки. Трехэтажные, с темными провалами окон, они зелено-черными монстрами возвышались на фоне ночного неба, и, казалось, смотрят друг на друга, как два непримиримых противника в битве за ужас, который они нагоняли. Следы вели к левому. Осторожно, рассредоточившись по участку, мы приближались к нему. Слышались только звуки шагов, дыхания и ударов сердца. Я поравнялся с колодцем, который будто только сошел с картинки из книги про Бабу-Ягу.
— Нападение! — голос Джейн ворвался в уши. — Болотники. Много. Держим позицию.
Который раз за сегодня началась стрельба, метрах в трехстах позади нас.
— Елисей, за мной, остальные на местах.
Мимо проскользнули две серо-зеленые тени. Я прислонился к колодцу и смотрел в их спины, пока они не слились с мраком леса.
Кроме вероятной скорой смерти меня беспокоили две, казалось бы, разнонаправленные вещи: жажда и переполненный мочевой пузырь. Я отстегнул от пояса флягу (замерзшие пальцы едва справились с крышкой) и сделал большой глоток, потом еще несколько.
— Что у тебя? — спросил Циклоп, сидящий справа.
— Джин с тоником. Будешь?
— Фу! — он поморщился и, порывшись на поясе, достал свою флягу. — Водка, чистая.
Послышалось бульканье.
— Дай мне, — Катя сидела слева и протянула руку, я отдал ей флягу.
— Предложи остальным, — когда она отодвинулась, я повернулся к красному глазу Циклопа: — Ссать хочу.
— Ссы в штаны, — он говорит серьезно или шутит?
— Я так не могу, и женщины рядом.
Он хмыкнул.
— Ладно, вон дерево в трех метрах, за ним, дальше не отходи.
Я, кряхтя, встал. Ноги ныли, никогда мне не приходилось за день столько ходить, бегать и прыгать. В лесу продолжался бой, за деревьями вспыхивало и грохотало.
— Ты куда? — спросила Катя.
— Ему надо, — снова хмыкнул Циклоп.
— Иди с ним, — резко сказала девушка, но было уже поздно: земля исчезла у меня из-под ног.
Буквально.
Вот я иду по пожухшей траве. Мгновение — и лечу вниз в полной темноте, сверху только квадрат чуть менее темного неба, еще мгновение — пропадает и он.
Я не успел испугаться: шахта, в которую я провалился, начала изгибаться, пока не перешла в горизонтальную. Скольжение замедлилось, а потом остановилось. Прибор ночного видения или сломался, или, что вероятнее, не работал в абсолютной тьме. Я лежал лицом вверх и не мог заставить себя пошевелиться: рюкзак давил в спину. Мир съежился до темноты, парализующего страха и отдающихся в ушах ударов сердца.
