Бросается в глаза стоящая на тумбочке фотография Кати с рыжим мужчиной, очевидно, ее отцом. Ей лет четырнадцать, она в камуфляже, с автоматом впол ее роста. Оба широко улыбаются. Больше личных вещей не видно, комната один в один моя. Сажусь в кресло.
— Как ты?
Она задумчиво смотрит на дверь. Потом на меня.
— Спасибо, нормально, — пауза. — Расскажи, пожалуйста, как строятся отношения в вашем мире, Роберт?
— Да так же, как и у вас…
— Нет! — Катя хмурит брови, и это ей тоже идет. — Совсем не так же! Вы живёте дольше, у вас больше времени. Вы не должны ежедневно рисковать, чтобы добыть себе пропитание. Вы можете планировать, и у вас… нет этих вонючих камер над каждой постелью!
Она встает, идет к столу и наливает себе полный бокал вина.
— Знаешь, о чем я в первую очередь подумала, когда узнала, что есть ваш мир? Ну после того, какие вы там все охреневшие зажравшиеся твари. Я подумала: как было бы здорово встретить любовь и прожить вместе в том мире долгую прекрасную жизнь. Где можно будет заниматься сексом, не думая о том, что даже на нулевом уровне сексуальной шкалы часть твоей личной жизни всегда открыта для других миров. Ты не представляешь, как это мерзко и отвратительно!
Делает большой глоток из бокала, кажется, она хочет смыть горький привкус изо рта.
Она заблуждается. Самая интимная часть процесса закрыта на нулевом уровне только для игровых миров, а внешнему открыто все.
Неприятно осознавать, но то, что это мерзко, я начал понимать лишь незадолго до замещения.
— Твои мечты скоро осуществятся, Катенька!
Встаю и делаю шаг к ней. Она вытягивает руку, жестом останавливая меня. Возвращаюсь и сажусь назад.
— Так что про отношения?
— Ты права, условия у нас лучше. Но что касается чувств, все так же. Встречаешь человека и через какое-то время понимаешь, что жить не можешь без него. С тобой, пусть и из-за сбоя, это случилось сразу. Но это не меняет сути — я люблю тебя!
Катя долго смотрит на меня. Очень долго. Не выдерживаю, отвожу взгляд.
— Чего ты хочешь Роберт?
— Быть с тобой!
— Или с Кристиной?
— С тобой! Кристина умерла.
Катя идет к кровати, садится. Молчит. Ложится, откидывается, кладет руки под голову и закрывает глаза. Пола халата сдвигается, обнажая красивые колени. Грудь поднимается и опускается в такт дыханию.
— Я понимаю тебя, Роберт. Но и ты меня пойми. Даже если все пройдет хорошо, мы победим, и вас с Сергеем удачно разделят. Даже в этом случае мне понадобится время. А сейчас… сейчас это просто неуместно. Я тебя совсем не знаю. Вас двое. Какое у тебя тело? Я хотела сказать, как ты будешь выглядеть. Как сейчас или как раньше. А ведь я даже не знаю, как ты выглядел раньше!
Она переворачивается на бок и смотрит на меня.
— Меня тронула твоя история. И заинтересовала. Возможно, именно я, сделав сгоряча неосторожные шаги, спровоцировала тебя. Но сейчас это тупик. Нам нужно отдыхать перед завтрашним днём, а не тратить силы и эмоции на разговоры. Предлагаю вернуться к нему, когда все закончится.
— А вдруг у нас не будет послезавтра? Я не тороплю. Я просто хочу провести время с тобой! Просто разговаривать и смотреть на тебя. Я хочу узнавать тебя. И начать открывать для тебя себя. Пусть времени мало, но это лучше, чем ничего. А когда я окончательно утомлю тебя, и ты заснешь, я хочу просто остаться в этом кресле и любоваться тобой всю ночь.
Катя снова лежит на спине и смотрит в потолок. В тишине я ловлю звуки ее дыхания. Наслаждаюсь едва уловимыми нотками персикового шампуня и красного вина. В сотый раз оглаживаю взглядом каждый изгиб ее тела.
— У тебя случайно нет свечей? — сам не ожидая, спрашиваю я.
Катя поворачивает голову и два раза хлопает рукой по краю постели, приглашая меня.
Встаю, подхожу, медленно сажусь рядом. Она смотрит мне в глаза, а потом накрывает своей рукой мою.
— Расскажи мне, пожалуйста, про Париж. Я читала, это очень красивый город…
(Сергей)
Когда наша группа покинула штаб, основная уже штурмовала главную ретрансляционную башню. То, что город кипит, мы видели на мониторах перед выходом, и сейчас пришло наше время окунуться в бушующую атмосферу. Чтобы избежать многочисленных заторов и пробок, двигались парами на мотоциклах. Так как я умел водить только машину, мне досталась роль пассажира-наблюдателя-стрелка. За рулем сидел Циклоп. Кроме него, из десяти членов группы я знал только Катю, остальные отправились с Олегом.
После утреннего собрания у меня осталось стойкое ощущение дежавю. Общий зал, голограмма карты города, Кирилл в кресле. Народу только гораздо больше, чем перед первой операцией.
Да и в целом план был очень похож: сначала паника в городе, отвлечение нейтральных наемников и полицейских. Основная цель (захват ретранслятора) и куча второстепенных.
Наша группа ехала освобождать Софью.
Я первый раз надел шлем Н-19 и сразу понял, что сниму его только в самом крайнем случае: он почти не имел веса, был очень прочным, не закрывал обзор и, согласно настроенным фильтрам, выделял подсветкой все движущиеся объекты, разделяя их на дружественные, нейтральные и враждебные. На самом деле шлем умел много чего еще, и это долго объяснял мне Кирилл, но чтобы не запутаться в многочисленных меню, я перевел все остальные функции в режим ожидания.
Был ясный морозный день. Температура впервые за эту осень опустилась до минус пяти градусов. Солнце отбрасывало слепящие блики, отражающиеся в окнах домов и проносящихся мимо автомобилей. На небе не было ни единого облачка, и тем заметнее на его безукоризненной синеве проступали черные шрамы многочисленных столбов дыма.
Наша колонна ехала по малому кольцу в объезд центральной части города. Защитная шапочка работала хорошо: пролетающие камеры не обращали на нас никакого внимания и стремились к более интересным объектам, благо их было предостаточно — в глазах рябило от мельтешения красных огоньков на экране шлема.
Вот пролетает стая птеродактилей, и, сделав несколько кругов, они один за другим пикируют за дома. Вот с крыши на крышу прыгает рыжая массивная фигура оборотня, его совсем не смущает солнечный свет. Вот к зданию торгового центра плотным потоком, часто переставляя ноги, подбегают десятки красных муравьев, каждый размером с собаку, и, разделяясь на маленькие группы, лезут в окна и двери. Со всех сторон, не переставая, грохочут выстрелы: горожане защищают жизни и имущество.
Сколько людей сегодня погибнет? И выживет ли хоть кто-то, если наш план провалится? Я старался не думать об этом и просто смотрел вокруг, чтобы не пропустить опасность.
Мотоцикл резко затормозил — я, не ожидая этого, ударился в спину Циклопа. Перед нами был перекресток, и на нем образовался большой затор. Машины отчаянно сигналили, некоторые водители вышли на морозную улицу и, размахивая руками, кричали друг на друга, выпуская облака пара.
