— Ты как, Софушка?
— Убей ее!
Дочь прыгнула на Иру. Я тут же рванул к ним, но охотница была готова. Она коротко взмахнула рукой и ударила рукоятью пистолета Софью в висок, а от моего прыжка уклонилась.
— Пошла потеха!
Боль пронзила поясницу, кулак Иры врезался в бок, и я рухнул на колени. Софья лежала рядом.
— Муж, давай так: сейчас ствол смотрит тебе в затылок, шевельнешься — и тебе хана.
Я услышал тихий вздох — Софья жива!
— Мы оба этого не хотим, медленно откидывай все свои приблуды, пистолеты, ножи и т. д. А потом повеселимся, идет?
Роберт, ты нужен!
Я сделал, как требовала охотница.
— И кол от вампиров тоже… Хорошо, вставай! — она оглядела меня и удовлетворенно кивнув, убрала пистолет. — Ну что, поехали?
Я даже не заметил, как она приблизилась. Кулак выбил из легких весь воздух, и я, задыхаясь, упал.
— Не кривляйся, вставай. У меня вылет через два часа, а нам еще столько надо успеть.
Я попытался встать, но завалился набок.
— Э-э-э, так не пойдет!
Ухо резанула боль: Ира поднимала меня, резко схватив за мочку.
— Вставай, а не то я просто начну отрезать все, что торчит.
Перед глазами плыло, я поднялся и тут же снова упал навзничь — из сломанного носа потекла кровь.
— Да, с тобой никакого веселья, — сквозь туман донесся голос лжежены. — Когда толпой мужа моего убивали, посмелее были?
Я тут, выходи!
Наконец-то! Я расслабился, впуская Роберта.
(Роберт)
Резко наваливается боль.
Качаясь, я стою напротив Иры. В свете далеких фонарей и звезд рассматриваю ее лицо. Улыбка — оскал, ненависть в черных прищуренных глазах, губы плотно сжаты, на скулах играют желваки. Вряд ли Серега узнает в ней свою жену.
— Нечего сказать? — рычит она. — Ты не мужик, а говно! И в сексе тебе до Мэйсона, как до луны было! Сейчас я сломаю тебе руки и ноги, а потом займусь твоей ненаглядной дочуркой.
Она двигается быстро, но кулак лишь цепляет щеку, и я в ответ бью под ребра, а затем локтем в ухо. Она отшатывается. Бросаюсь следом, но Ира успевает увернуться и бьет меня в плечо.
Мы снова стоим друг напротив друга. Она машет головой, приходя в себя.
— Неплохо, милый, неплохо… сразу бы так.
Теперь она настороже и медленно ходит вокруг. Атака. Блок. Еще атака. Пропускаю мощный апперкот. Падаю. Ира вытирает кровь с рассеченных губ. Встаю. Перед глазами пелена. Сплевываю обломки зубов.
— Как ты нашла меня? — спрашиваю первое, что приходит в голову: нужно время оправиться от удара. Ира смеется.
— С шапочками вы хорошо придумали, но у камер же есть и ручное управление.
Она делает ложный выпад рукой и через мгновение бьет ногой по и так больному колену. Падаю и с трудом блокирую удар в висок. Успеваю перехватить ногу охотницы и выворачиваю ее. Ира падает рядом, но тут же встает. Да, не сравнить со спаррингом с Катей. Я медленно поднимаюсь следом.
— Это же не ты, милый!? — догадывается охотница. — Но ты же тоже тут, правда? Твой заместитель не сумеет полностью вкусить того, что я сделаю с Софьей. Скажи, что ты тут?
— Он тут.
— Слава Богу, — серия ударов, и я снова лежу. — Ты ведь теперь знаешь, что такое Бог?
В этот раз я еле встаю — кровь из рассеченного лба заливает глаза. Тяжело дышать.
— Ну что? Переходим к финальной стадии?
Ира бросается вперед, уворачивается от моего выпада и наносит мощный удар по уже сломанному носу.
Падаю на спину. Надо мной звезды, глаза закрываются — сквозь ресницы вижу недовольное лицо Иры.
(Сергей)
— Э-э-э. Стой, а как же пытки? — она трясет меня, но сознание Роберта отключилось. — Вот ведь падла.
Ира плюет мне в лицо и встает. В этот миг я возвращаюсь в тело.
Больно! Но мне не до того. Ира достала нож и повернулась к Софье. Я размахнулся и, вложив всю злость и страх, ударил ногой под колено женщине, выглядящей, как моя жена. Она удивленно вскрикнула и упала. Ее голова глухо стукнулась о крышу. Через секунду я сидел сверху, нанося удар за ударом по некогда любимому, а теперь такому ненавистному лицу. Я слышал хруст носа и треск ломающихся зубов.
— Хватит, папа, хватит!
Сквозь туман доносился голос дочери, но я не останавливался, пока лицо и кулаки не превратилось в кровавое месиво. Она убила мою жену! Мою Иру! Я схватил выпавший из обессиливших пальцев нож и с размаху вонзил его в закрытый глаз охотницы. Теперь хватит. Силы разом покинули меня, и я свалился рядом с мертвым телом. Через несколько секунд я почувствовал теплое дыхание и слезы на щеке. Софья легла рядом, дрожа и обнимая меня.
— Она была так похожа на маму.
Следующие полчаса запомнились лишь урывками: голоса, лицо Кати, запах крови и персика, завернутая в теплый плащ Софья, рыдающая у меня на груди.
На грани сознания мелькала мысль: я знал, что она важна, но не мог ухватить. Наконец, когда лекарства подействовали, вспомнил.
— Чез да аса у хлет, — попытался сказать я, но запекшиеся губы не слушались.
— Что, папа? — Софья наклонилась ко мне.
— Чез да асаулет, — снова лишь мычание.
— Дайте воды, — крикнула Софья, а я, не отрываясь, разглядывал ее профиль на фоне ночного неба. Дочка жива. Чтобы ни случилось дальше, она жива!
Катя опустилась на колени и приподняла мою голову; ее рыжие волосы растрепались, на щеке темнел свежий шрам. Ледяная вода потекла в горло, я закашлялся.
— Тихо, тихо, не торопись.
— Через два часа у них вылет, — наконец сумел выговорить я, — вернее, уже через полтора, нам нужно на аэродром.
— Да, мы в курсе, Сережа, — я уловил ее теплую улыбку. — Нам отсюда всего полчаса ехать, остальные уже выдвинулись. У тебя еще есть время отдохнуть. Кстати, тот парень, что был с тобой, выжил. Аптечка лежала на нем, когда в него попала пуля.
Сашка жив, а программисты нужны всегда. Я поймал взгляд Софьи, улыбнулся ей и звездам, сияющим вокруг ее головы, и погрузился во тьму.
Аэропорт гудел, как растревоженный муравейник: невооружённым глазом было видно, что планируется массовый вылет. Темнота скрывала наше присутствие. Перепрограммированные Кириллом и его командой камеры теперь следили только за нашими врагами.
Бинокль со встроенным прибором ночного видения окрашивал фигуры людей и летательные аппараты зеленым.
— Садись, — негромко сказала Катя, устраиваясь на мотоцикле, — сейчас начнется.
