— Можно сказать и так, инспектор. Я подозреваю участие постороннего.
— Который его и убил?
— Не знаю. Возможно.
— Вы видели того человека?
— Нет. — Гарнер покачал головой, подчеркивая смысл ответа, но в голосе прорезалась неуверенность. Маклин молчал, давая сомнениям оформиться. — Вы не поймете, инспектор. Вы слишком молоды. Может быть, когда постареете, сообразите, о чем я. Бьюкен был не просто деловым партнером. Мы с ним были…
— Любовниками? Это не преступление, мистер Гарнер. В наше время…
— Да, но все еще позор, не так ли? И сейчас люди смотрят косо. Я скрытный человек, инспектор. Я не привык жить на виду у всех. И слишком стар, чтобы думать о сексе. Я думал, у Бьюкена так же.
— А теперь подозреваете, что он встречался с кем-то еще? С другим мужчиной?
— Я в этом не сомневался. Иначе зачем он таился? Отчего он вышел из себя и выгнал меня?
Маклин помолчал. В тишине послышался тонкий свист закипающего чайника и звяканье ложечки о фарфор.
— Расскажите, что произошло сегодня вечером, мистер Гарнер. Как вы обнаружили мистера Стюарта?
Старик помедлил. Его руки снова начали ритмично двигаться по коленям. Он с усилием сжал кулаки.
— Мы поссорились. Сегодня днем. Бьюкен хотел, чтобы я уехал на пару недель. В Нью-Йорке проходит художественная ярмарка, и он считал, что мне лучше уехать туда. Даже взял билеты, забронировал номер в отеле — все устроил. Но я много лет как отошел от дел. Я сказал, что лучше останусь, а он пусть едет. Он всегда был энергичней меня.
— Итак, вы поспорили. Но позже вы вернулись в его квартиру, чтобы продолжить разговор? — Маклин заметил, что старик сбился в сторону, и мягко вернул его к теме.
— Что? Ах, да. Было около девяти, может, четверть десятого. Я хотел уладить ссору. У меня вырвалось несколько резких слов, и я решил извиниться. Мы иногда засиживались допоздна, выпивали малость бренди и говорили обо всем на свете. У меня есть ключи, так что дверь я мог открыть сам. Но ключи не понадобились — дверь была распахнута настежь. Я почувствовал нехороший запах. Словно канализацию забило. Ну, я вошел и… Боже мой…
Гарнер зарыдал. Констебль Кидд выбрала этот момент, чтобы вернуться с комнату с подносом, на котором стояли три чашки и чайник.
— Я понимаю, вам тяжело, мистер Гарнер, но прошу вас, постарайтесь рассказать мне, что вы увидели. Не знаю, утешит ли это вас, но, высказывая пережитое вслух, мы смягчаем шок.
Старик шмыгнул носом, трясущейся рукой взял чашку и глотнул чаю с молоком.
— Он сидел там, голый. Я подумал, он что-то с собой делает. Не мог понять, почему сидит неподвижно и смотрит в потолок. Потом увидел кровь. Не знаю, как не заметил сразу. Она была повсюду.
— Что вы сделали, мистер Гарнер? Попытались помочь мистеру Стюарту?
— Что? А, да. Я… То есть нет. Я подошел к нему, но видно было, что он мертв. Кажется, я вызвал полицию. А затем пришел патрульный.
— Вы что-нибудь трогали? Кроме телефона?
— Я… нет, вряд ли. А что?
— К вам заходили взять отпечатки пальцев? Теперь мы сумеем отличить их от других, найденных в квартире мистера Стюарта. И нам полезно было бы знать, где вы побывали.
Маклин поднес к губам чашку. Гарнер поступил так же и сделал длинный глоток. Теплый чай скользнул в горло, старик содрогнулся, выступающий кадык дергался с каждым глотком. Они еще довольно долго сидели молча, пока Маклин не поставил свою чашку на поднос и заметил, что констебль Кидд тоже не притронулась к чаю.
— Мы попросим вас заехать в участок и составить заявление. Не сейчас, можно и завтра, — добавил инспектор, видя, что старик готов подняться. — Я пришлю машину, вас привезут и отвезут обратно. Как насчет десяти утра?
— Да-да, конечно. Можно и раньше, если хотите. Вряд ли я сегодня усну.
— Вы не хотите пригласить кого-нибудь, чтобы не оставаться в одиночестве? Конечно, мы можем попросить констебля… — Маклин покосился на Кидд и поежился под ее возмущенным взглядом.
— Нет, я обойдусь, не беспокойтесь.
Маклин с облегчением встал и подал руку старику.
— У квартиры мистера Стюарта всю ночь будет дежурить констебль. Если вас что-то тревожит, дайте ему знать, и он сообщит в участок.
— Спасибо, инспектор, очень любезно с вашей стороны.
* * *
На площадке было тихо. Дверь в пустую квартиру осталось открытой. Маклин вышел на улицу, где еще работали полицейские. Сержант Хаусман организовывал охрану заграждения за воротами. Фургон экспертизы давно уехал.
— Что там с другими жильцами?
Большой Энди достал блокнот.
— Бо́льшая часть квартир пустует. Они принадлежат арендной фирме, сдаются иностранным бизнесменам и тому подобное. На первом этаже две квартиры — ни в одной ничего не слышали, пока мы не подъехали. Да, в цокольном этаже тоже живут. Парень вернулся с подружкой полчаса назад и очень оскорбился, узнав, что не может войти в дом без сопровождения. Сержанту Гордону в кровь разбил нос, так что придется мистеру Картрайту посидеть немного за решеткой.
— Хулиганство в пьяном виде?
— Владение наркотиками с целью сбыта, сэр. С фунтом марихуаны в кармане ему бы не ввязываться в скандалы с полицией.
— Это точно. Кстати, ты прав.
— Насчет чего?
— Бьюкен Стюарт и Тимоти Гарнер — больше чем приятели. Странно, что они жили в отдельных квартирах через площадку друг от друга.
— На свете полно чудиков, сэр. Иногда думается, я один нормальный.
— Это факт, Энди. — Маклин посмотрел на часы — второй час ночи. — Что ж, на сегодня мы сделали все возможное. Оставь двоих у квартиры. У нас имеется потенциальный свидетель. Не хотелось бы, чтоб убийца вернулся и заткнул ему рот.
— Значит, вы его не подозреваете? Гарнера?
— Нет, разве что он очень хороший актер. Нутром чую, дело не просто в ссоре между любовниками, но Гарнера сегодня допрашивать бесполезно. А тюремная камера не пойдет ему на пользу. — Маклин поднял голову к верхнему окну, откуда лился свет. — Он не сбежит. Пусть успокоится немного, а утром я с ним поговорю. Того, кто вытянет короткую соломинку на ночную вахту, предупреди о нем. Если Гарнер захочет выйти, пусть с ним отправят сопровождающего, хорошо?
— Слушаюсь, сэр! — Энди отошел, выкрикивая приказы оставшимся на месте происшествия полисменам.
Констебль Кидд украдкой зевнула.
— По-моему, вы сегодня днем дежурили, — заметил Маклин.
— Так и есть.
— Как же вас повязали на это дело?
— Я осталась в одной из допросных позаниматься, сэр. У меня дома тихо не бывает, а уж вечером пятницы, если хочешь покоя, дома делать нечего.
