— А никого другого не нашлось? У меня хватает нагрузки и без…
— Ты не узнаешь, что такое полная нагрузка, даже если она цапнет вас за жопу. Хватит ныть, ступай работать, тебе за это платят!
— Разумеется, сэр. — Маклин прикусил язык и не стал возражать. Когда Дагвид в бешенстве, спорить с ним бесполезно. — Кто проводил расследование на месте?
— Ты. — Дагвид взглянул на часы. — В ближайшие полчаса, если ума не лишился. Рапорт сержанта, работавшего на месте происшествия, у тебя на столе. Ты помнишь, где твой стол, инспектор?
На этой саркастической ноте он удалился прочь, бормоча себе под нос. Из укрытия за копировальной машиной показался Ворчун Боб.
— Черт побери! Что заползло ему в жопу и там сдохло?
— Не знаю. Может, дядюшка оставил все денежки приюту для животных, или еще что.
— Дядюшка?
Значит, Боб не в курсе.
— Выбрось из головы, Боб. Займись этим самоубийцей. Пока эксперты разберутся с драгоценностями, пройдет немало времени, а до тех пор нам не привязать Макриди к остальным ограблениям.
— А предъявлять ему обвинение вы собираетесь?
— Надо бы. Но ты же понимаешь, что какой-нибудь скользкий адвокат вытащит Макриди под залог еще до вечера. Ты видел его квартиру — у парня деньги из ушей лезут. Он прекрасно знает, что в состоянии купить себе свободу.
— Тогда протянем до последней минуты. Проверю у дежурного сержанта, с какого момента он числится под арестом.
Ворчун Боб поспешил в вестибюль, а Маклин направился к своему кабинету. Поверх толстой пачки скопившихся бумаг и вправду лежал тонкий конверт с единственным листком рапорта внутри. Питер Эндрюс несомненно покончил с собой. В рапорте перечислялись имена и адреса десятка свидетелей, сотрудников инвестиционной компании «Ходжетт Скотия». Эндрюс тоже там работал. Согласно показаниям свидетелей, он вошел в помещение в таком виде, словно последние два дня спал, не раздеваясь, вытащил из кармана опасную бритву и перерезал себе горло. Произошло это почти сутки назад. И с тех пор полиция не предприняла ровным счетом ничего.
Маклин вздохнул. Мало того, что расследование, скорее всего, ничего не даст, так его еще ждет встреча с людьми, рассерженными на затянувшееся бездействие полиции. Лучше не бывает!
Схватившись за телефон, он набрал номер морга. Ответил ему бодрый голосок Трейси.
— Вы вчера получили труп самоубийцы? Эндрюса? — спросил Маклин, оборвав привычное легкомысленное заигрывание.
— Да, около полудня, — подтвердила она. — Доктор Кадволладер планировал заняться им сегодня после обеда, ближе к четырем.
Маклин поблагодарил и повесил трубку. Снова заглянул в записи: по крайней мере, адрес в пределах небольшой прогулки. Сначала опрос свидетелей, потом вскрытие. Если хоть немного повезет, к его возвращению драгоценности, найденные в доме Макриди, вернутся с экспертизы. То-то будет развлечение: сверять каждую безделушку со списком похищенного имущества!
Инспектор взял папку, отвернулся от кипы ожидающих рассмотрения бумаг и пошел искать констебля Макбрайда.
* * *
— На этой неделе ты без дела не сидишь, Тони!
Маклин скорчил патологоанатому рожу.
— И тебе доброго дня, Ангус. Кстати, спасибо, что пришел вчера.
— Не стоит. Старушка меня кое-чему научила. Вдобавок хотелось убедиться, что ее проводят как следует.
Кадволладер уже надел комбинезон и натянул тугие хирургические перчатки. Они прошли в прозекторскую, к столу, где в чрезвычайно бледном виде возлежал Петер Эндрюс. Если отвлечься от жуткой раны на горле, он выглядел на удивление чистым и спокойным. Всклокоченные волосы были седыми, но лицо оставалось молодым. Маклин дал бы ему около сорока. Впрочем, по бледному мучнистому трупу трудно судить.
Кадволладер начал скрупулезный осмотр тела, отыскивая следы повреждений, употребления наркотиков или болезни. Маклин наблюдал, почти не вслушиваясь в тихие комментарии и гадая, что могло заставить человека покончить с собой таким жестоким способом. Почти невозможно представить себе образ мыслей, при котором самоубийство выглядит соблазнительнее жизни. Маклин не раз испытывал отчаяние, но всегда помнил о боли и страхе людей, которые обнаружат труп: подобная находка наверняка оставит в их памяти страшные шрамы. Может быть, в том и состоит разница между человеком в депрессии и суицидником: второму нет дела до чувств окружающих.
Если это так, Эндрюс представлялся подходящим кандидатом в самоубийцы. По словам его босса, он не знал жалости в делах. Маклин плохо разбирался в вопросах инвестиций, однако понимал, что Эндрюс вполне мог погубить любую компанию, избавившись от ее акций в инвестиционном портфеле. Беспощадностью он походил на человека, способного покончить с собой, но в остальном располагал всем, ради чего стоит жить. Он был богат, преуспевал, любил свою работу. Собственно, никто в фирме не сказал о нем дурного слова. Предстояло еще поговорить с родителями, которые жили в Лондоне и сейчас спешно выехали в Эдинбург.
Размышления инспектора прервало восклицание Кадволладера:
— Ага, это интересно! — Доктор приступил к исследованию внутренних органов.
— Что интересно?
— Вот это. — Патологоанатом указал на блестящую массу внутренностей. — Рак всего на свете. Похоже, началось с кишечника, но метастазы захватили все органы. Не покончи он с собой, умер бы через месяц или два. Нам известно, кто его лечил? При его состоянии он должен был получать серьезную лекарственную терапию.
— Разве при химиотерапии не выпадают волосы? — удивился Маклин.
— Тонко замечено, инспектор. Вот почему вы — сыщик, а я — патологоанатом. — Кадволладер склонился к голове покойника, пинцетом выдернул несколько волосинок и положил на подставленное ассистенткой стальное блюдце. — Отдай на спектрографический анализ, Трейси. Похоже, он не принимал ничего сильнее ибупрофена. — Доктор обернулся к Маклину. — Химиотерапия оставляет на теле и другие, не столь заметные следы, Тони, но у него ничего подобного нет.
— Он мог отказаться от лечения?
— Не представляю другого варианта. Он наверняка знал, что с ним, иначе зачем бы ему убивать себя?
— В самом деле, Ангус, зачем?
27
Вернувшись в участок, Маклин не застал Дагвида, мысленно вознес благодарственную молитву и прошел в свой крошечный следственный кабинет. Из открытой двери несло жаром: совместные усилия бившего в окно солнца и жарившей на всю катушку батареи. Макбрайд и Боб сняли пиджаки и галстуки. На лбу у констебля, склонившегося над клавиатурой компьютера, проступил пот.
— Напомни потом, чтоб я спросил, где ты раздобыл эту машинку, Стюарт.
Макбрайд поднял голову.
— Майк Симпсон — мой двоюродный брат. Я спросил, нет ли у него свободных.
