— Фарквар и Тобайас Джонсон были старыми друзьями. Вместе служили в армии во время Второй мировой. Какая-то часть особого назначения в Западной Африке.
После этого оба замолчали. Проехали поворот на Рослин с его таинственной часовней, оставили позади Лонхед и ярко-синее здание магазина «Икеа» со стоянкой, забитой машинами покупателей, нырнули под мост, проскочили Бердихаус и поднялись на холм, двигаясь к Мортонхоллу, Либертон-Брэй и дальше, в центр города. Проезжая поворот к крематорию, Маклин ударил по тормозам и резко свернул к воротам под гудки подрезанной им машины. Ворчун Боб ухватился за приборную доску и уперся ногами в пол.
— Господи, предупреждать же надо!
— Извини, Боб. — Маклин выбрал место на стоянке, заглушил мотор и бросил ключи своему пассажиру. — Отгони, пожалуйста, машину к участку. У меня здесь дело.
36
Инспектор посмотрел вслед отъехавшей машине и пошел искать распорядителя. Несколько минут спустя он уже шел от здания к кладбищу, держа в руках небольшую терракотовую урну. Ему не пришлось долго искать нужное место. Маклин виновато припомнил, что не бывал здесь уже три года. Надгробная плита чуть покосилась — возможно, работа древесных корней. Рядом с именем и датами жизни его деда был оставлен пробел. Ниже — имена отца и матери. Родились с разницей в два года, а умерли в один день. В одно мгновенье — когда самолет врезался в горный склон к югу от Инвернесса. Маклину хотелось думать, что, когда это случилось, родители держались за руки, но, по правде сказать, он их совсем не знал.
Кто-то выкопал у основания памятника аккуратную маленькую ямку, и на миг Маклина охватил гнев на неизвестного, который осквернил последний приют отца и матери, но он тут же вспомнил, зачем эта ямка. И зачем он сюда пришел. Он оглядел урну: простая, без украшений и позолоты — как и женщина, чей прах находился внутри. Он подавил желание открыть крышку. В урне покоилась его бабушка, превратившаяся в горстку пепла. Он думал, что давно смирился с ее смертью — еще когда понял, что она не оправится от удара. Но увидев семейную могилу, имена на плите и приготовленное для нее место, Маклин окончательно осознал, что Эстер ушла.
Под деревьями было сухо. Он встал на колени, опустил урну в ямку. Кучка земли высилась рядом, прикрытая зеленым брезентом от взглядов других скорбящих. Наверняка кладбищенский служитель пришел бы засыпать могилу, но Маклину это показалось неправильным. Неуважительным. Он поискал взглядом лопату, осторожно снял брезент и, стоя на коленях, стал пересыпать сухую мягкую землю голыми руками.
— Ах, Эстер Моррисон… Прекрасная была женщина!
Маклин встал и повернулся одним быстрым движением, от которого защемило шею. За его спиной стоял пожилой джентльмен, одетый в длинный черный плащ. В узловатых пальцах старик держал темную широкополую шляпу, а другой рукой опирался на трость. На тыльной стороне ладони проросли густые белые волоски, но внимание Маклина сразу привлекли не руки — лицо.
Некогда гордые сильные черты какая-то ужасная катастрофа изрезала шрамами и заплатами пересаженной кожи. Такое лицо невозможно забыть — не только шрамы, но и пронзительный взгляд. Однако, хотя лицо казалось мучительно знакомым, Маклин не мог вспомнить этого человека.
— Вы ее знали, мистер… — нерешительно осведомился он.
— Спенсер. — Мужчина снял кожаную перчатку, протянул ему руку. — Гэвин Спенсер. Да, я знал Эстер. Давным-давно. Я даже просил ее стать моей женой, но Билл отбил у меня этот приз.
— Вот уж не думал, что услышу, как кто-нибудь назовет деда Биллом. — Инспектор отряхнул ладонь и пожал протянутую руку. — Энтони Маклин, — добавил он.
— Полицейский, да, я слышал о вас.
— Вас не было на похоронах.
— Нет, нет. Я уже много лет живу за границей. Большей частью в Америке. Только позавчера получил известие.
— А как вы познакомились с бабушкой?
— В университете — помнится, в тридцать третьем. Эстер была блестящей студенткой, о ней многие мечтали. Выбрав не меня, а Билла, она разбила мне сердце… Впрочем, это уже древняя история.
— И вы прилетели в такую даль, чтобы заплатить дань памяти?
— Ах да, вы же детектив! — Улыбка странно сморщила обезображенное лицо Спенсера. — На самом деле, мне надо было уладить кое-какие дела. Знаете, как бывает, когда перепоручаешь что-то другим — потом вдвое больше времени тратишь, устраняя недоделки.
— Да, такое случается, но на своих коллег я всегда могу положиться.
— Вы счастливчик, инспектор. Я последнее время только и делаю, что исправляю чужие ошибки, — хмыкнул Спенсер, достал из кармана плаща узкий серебряный футляр, вынул из него визитку и вручил Маклину. — Мой домашний адрес в Эдинбурге. Я проведу здесь неделю или две. Заглядывайте, поболтаем о вашей… бабушке, так? Кто бы мог подумать?
— С удовольствием, сэр — сказал Маклин, снова пожимая ему руку.
— Ну, я пойду. — Спенсер надел шляпу. — Дела ждут, да и вы, наверно, хотите побыть один.
С живостью, удивительной для человека его лет, он зашагал прочь, немелодично насвистывая и помахивая в такт тростью.
* * *
До города Маклина подкинула патрульная машина из Хауденхолла. Водитель предлагал довезти инспектора прямо в участок, но там Маклина ничего не ждало, кроме груды рапортов о сверхурочных и выволочки от начальства за то, что вокзал Уэверли закрыли на полдня. Инспектору хотелось спокойно поразмыслить, и он попросил высадить его в Грандже, откуда пешком дошел до бабушкиного дома. Мобильник по-прежнему садился за полчаса, так что можно было рассчитывать на тишину и покой. Потом, конечно, придется расплачиваться, но так уж всегда бывает.
Едва открыв дверь, он почувствовал перемену. Волоски на загривке встали дыбом. Незнакомый запах — то ли неуловимый аромат духов, то ли просто недавно потревоженный кем-то воздух. После бригады, увозившей Макриди в участок, сюда никто не должен был заходить. Маклин запер тогда дверь, а вернуться пока времени не нашел.
И сменить замки тоже не успел. А Макриди теперь на свободе. На свободе и очень зол. Черт! Маклин застыл, пытаясь уловить признаки присутствия в доме чужого, но ничего не услышал. Тогда он глубоко вдохнул, принюхиваясь к еле заметному запаху. В холле пахло сильнее, а в библиотеке и столовой запах исчез. Поднявшись наверх, Маклин тихо пошел по пустому дому, заглядывая во все комнаты. Ничего не изменилось с прошлого раза, но все стало иным. Спальня, где он вырос, осталась точно такой, как помнилась. Узкая кровать, выцветшие постеры на стенах — хотя и под стеклом, но совсем неуместные в этом доме. Добротная старая мебель — письменный стол, комод, большой платяной шкаф — осталась на прежних местах, а вот деревянный стул, который всегда аккуратно стоял у стола, чуть выдвинут и повернут. Может, Маклин сам его так оставил? Между прочим, когда он в последний раз сюда заходил?
В ванной запах ощущался сильнее. Маклин, смутно припоминая легкий аромат, машинально полез в карман за парой латексных перчаток, не нашел и воспользовался носовым платком, чтобы не оставить отпечатков. В шкафчике над раковиной обнаружилась бритва, старая зубная щетка и пузырек с обезболивающим: несколько лет назад Маклин жил у бабушки, оправляясь после огнестрельного ранения — того самого, которое принесло ему повышение до сержантского чина. Больше ничего особенного, вот только запах не давал покоя.
