— Где Мурдо? — вместо ответа спросил Маклин.
— Понятия не имею. Я его уволил сразу после вашего посещения особняка в Сайтхилле. У нас с Донни вышло недоразумение.
Маклин растерялся и с ужасом почувствовал, что выставляет себя дураком.
— Уволили? Почему?
— Как выяснилось, он нанимал нелегальных мигрантов, чтобы сэкономить на работах. Наличные на руки, и никаких вопросов. — Глаза Макаллистера опасно сверкнули, в голосе снова прорвалась злоба. — Я так дела не веду, не вел и не собираюсь. У меня, кроме репутации, ничего нет. Поспрашивайте людей, вам все скажут, что со времени, как обнаружился труп, я от полиции ничего, кроме неприятностей, не имел, а теперь еще и вы с беспочвенными обвинениями пристаете. У вас есть доказательства? Нет, конечно, не то бы меня уже арестовали. Выковыряли теорию из задницы и вваливаетесь ко мне, черните мое имя. Я буду жаловаться по официальным каналам. А теперь, с вашего позволения, мне нужно работать.
55
В участок Маклин вошел с черного хода. На душе кошки скребли. Инспектор, сознавая свой промах, злился на всех и вся. Одна из сотрудниц администрации торопливо сообщила Маклину, что Дагвид ждет его на совещание, и в ужасе шмыгнула прочь. По-видимому, всплыли новые обстоятельства, способные кардинально изменить ход следствия, — или еще что-то. Поражаясь, как быстро Кадволладер — или, скорее, Трейси, — подготовили материалы по сопоставительному анализу крови, Маклин направился в маленький следственный кабинет: закоулками, чтобы никому не попадаться на глаза. Не помогло — его поджидала Макинтайр.
— Как это я догадалась, что вы явитесь сюда, а не домой?
— Мэм?
— Не мэмкайте, Тони. Я только что беседовала по телефону с весьма раздраженным джентльменом по имени Макаллистер. Кто-то из моих сотрудников вломился к нему в офис и нанес словесное оскорбление.
— Я…
— Что именно вам не понятно во фразе: «Не лезьте в это дело»?
Маклин попытался вставить слово, пока начальница совсем не вышла из терпения.
— Мэм, я…
— Я еще не закончила. Что вам вообще понадобилось от Макаллистера? Какое отношение он имеет к пропавшей девочке?
— Он…
— Никакого. Вот именно, ни малейшего отношения. Какого черта вы шныряли вокруг сгоревшего фургона в Ньюхэйвене? Зачем выпытали у Ангуса Кадволладера личность водителя?
— Простите, мэм. Этот фургон сбил констебля Кидд, я хотел…
— Вы — жертва преступления, Тони. Вам и близко к расследованию подходить не положено. Знаете, во что превратит дело мало-мальски способный адвокат, если проведает? Господи, хватит и того, что вы устроили с Макриди!
Макинтайр присела на край стола, тяжело вздохнула и провела ладонью по глазам. Выглядела она усталой, и Маклин вдруг понял, каково ей живется. Он плакался, что приходится заполнять документы по сверхурочным на свою маленькую команду, а на Макинтайр висел весь участок. Она координировала ход множества других расследований, лишилась констебля, боролась с утечкой информации, а тут еще он осложняет ей жизнь.
— Простите. Я не хотел доставлять вам неприятности.
— Власть подразумевает ответственность, Тони. Я рекомендовала вас на повышение, считая, что вы ответственно отнесетесь к исполнению обязанностей инспектора. Пожалуйста, не разубеждайте меня.
— Не буду. И готов лично принести извинения Томми Макаллистеру. Я ошибся. Поддался эмоциям.
— Отдохнули бы вы пару дней, а? Ступайте домой.
— А что насчет Хлои? — Маклин готов был прикусить себе язык, но было поздно.
Макинтайр смотрела на него в изнеможении, словно не верила своим ушам.
— Вы, знаете ли, не единственный, кто ее ищет. Мы проверяем подозреваемых, разыскиваем машину, просматриваем записи камер наблюдения. Найдем. Но, так или иначе, это дело Ворчуна Боба. Пусть Боб им и занимается.
— Понимаете, я чувствую себя таким бесполезным…
— Если хотите, побеседуйте с матерью Хлои. Вы дружите с Дженни Спирс — попробуйте ее убедить, что мы делаем все возможное.
* * *
Днем, в разгар фестивального сезона, магазин секонд-хенда оказался закрыт. Маклин заглянул в окно, нет ли кого внутри, но в торговом зале было пусто. Рядом с витриной располагалась дверь в квартиры наверху. Над одним из звонков виднелась табличка с именем Спирс. Маклин нажал кнопку и через несколько секунд услышал слабый голос:
— Кто там?
— Дженни, это Тони Маклин. К тебе можно?
Щелкнул замок, дверь открылась, и Маклин вошел на лестницу. В отличие от его дома, в подъезде не пахло кошачьей мочой. Пол был чисто выметен, на подоконнике лестничной клетки стояли горшки с цветами, из окна виднелся ухоженный сквер.
Дженни вышла в коридор: халат небрежно наброшен поверх ночной сорочки, ноги босы, волосы нечесаны. На озабоченном лице отражался страх дурных вестей, глаза покраснели и ввалились.
— Еще не нашли? — прошептала она с надеждой.
— Нет. Пока нет.
Дженни отступила, впустив Маклина в крошечную прихожую. Оглядевшись, инспектор отметил беспорядок в квартире. Как быстро в разбитой семье воцаряется хаос! Дженни застыла, уставившись на лестницу, словно ждала, что дочь вот-вот взбежит по ступеням.
— Мы ее найдем, — пообещал инспектор.
— Да? Правда, найдете? Или ты просто хочешь меня утешить?
Голос Дженни стал жестче, в нем прорезался гнев. Она захлопнула дверь и вернулась в квартиру. Маклин вошел в крошечную кухню.
— Камеры наблюдения засекли ее на Принцес-стрит после спектакля, — начал инспектор.
Дженни, занявшаяся было кофе, обернулась к нему.
— У нее же были деньги на такси!
— Послушай, подростки всегда находят другое применение деньгам на проезд.
— Что случилось? Куда она шла?
— Рядом с ней притормозила машина. Она поговорила с водителем и села к нему. Возможно, общалась с ним и раньше. Через Интернет.
Дженни вскинула руки к лицу, пальцы оставили на щеках белые вмятины.
— Господи, ее похитил педофил! Деточка моя!
— Все не так плохо, — заметил Маклин, осторожно взяв Дженни за руки. — У нас есть снимок части номерного знака, марка машины известна. Она уже в розыске.
— Но моя девочка! Ее… Он…
— Послушай меня, Дженни. Я понимаю, дело плохо, не стану тебя обманывать. Но у нас много информации, мы с ней работаем. И это не случайное похищение, встреча была запланирована. Это хорошее известие.
— Хорошее? Что в нем хорошего?
Маклин выругал себя за бесчувственность. В ситуации не было ничего хорошего, только кое-что было не так плохо, как все остальное.
