Маклину, разумеется, не полагалось участвовать в поисках Хлои. Это дело вел Ворчун Боб. Но старый сержант, похоже, был не прочь взвалить работу на чужие плечи. Макбрайд взялся за рацию. Его негромкий голос наполнил комнату. Маклин, слушая, разглядывал приколотые к стене фотографии. Пропавшая покойница и ее органы. Зачем их было красть? Кому они могли понадобиться?
— Черт, какой же я дурак! — Маклин взвился со стула.
— В чем дело? — спросил Ворчун Боб.
Макбрайд торопливо закончил разговор.
— Это же так очевидно, — пояснил инспектор. — И как я сразу не сообразил!
— Что?
— Куда забрали тело. — Маклин указал на фотографии. — И где собираются убить Хлою.
61
Под гневно пылающим вечерним небом полицейская машина стремительно въехала в ворота Фарквар-хауса. Макаллистер вывез с участка строительное оборудование, и особняк был по-прежнему пуст. Обрывки бело-голубых лент полицейского ограждения трепетали на ветру. Окна первого этажа надежно заколотили листами фанеры, дверь была заперта на висячий замок.
— Сходи за ломиком, — велел Маклин констеблю. — Ждать ключей некогда.
Инспектор с Бобом обошли здание, но среди гор строительного мусора невозможно было понять, пытался ли кто-то проникнуть в особняк.
Констебль вернулся с монтажной лопаткой, приналег — и сорвал замок с деревянной двери. Внутри пахло гнилью и запустением, было тихо и темно как в могиле. Маклин достал фонарик, посветил через вестибюль на пещерный провал лестницы. Дверь в подвал была заперта. От мощного пинка изъеденная древоточцем рама провалилась, взвилась пыль, все закашлялись. Инспектор торопливо спустился по шатким ступеням.
Лампы из подвала вынесли, а темный пролом в стене никуда не делся. Маклин посветил фонарем. Сердце гулко стукнуло и замерло. Посреди потайной комнаты лежало распятое тело, руки и ноги прибиты к полу блестящими новыми гвоздями. Голова запрокинута в несмолкающем вопле, живот вскрыт, ребра мерцают в свете фонаря. Инспектор обвел лучом стены: шесть ниш, в каждой — сосуд с органом.
Ухо уловило сдавленный всхлип. Маклин обернулся, и луч фонаря высветил вторую фигуру, прикованную к стене за лодыжки и запястья. Цепи прикрепили к новехонькому крюку, ввинченному в штукатурку. Девочка была в том же наряде двадцатых годов, только шляпку-клош где-то потеряла. Тушь стекала по щекам черными ручейками, наручники в кровь стерли запястья: пленница пыталась вырваться.
Хлоя Спирс жива…
Маклин пролез в пролом и ощутил холод, как в морозильной камере. Инспектор направил фонарь себе в лицо, чтобы девочка увидела, кто это, затем нагнулся и сорвал клейкую ленту с губ бедняжки.
— Хлоя, я полицейский. Мы отвезем тебя домой.
Девочка молча подтянула колени к груди, обводя взглядом темное помещение. Сколько времени пленница провела наедине с трупом? Что она видела до того, как выключили свет и оставили ее одну?
— Ну-ка… — Маклин подхватил Хлою на руки и вынес в подвал, где ждали остальные.
— Он хотел мне живот вспороть, как другой девушке… когда-то, давным-давно… Он сам сказал. В темноте. — Голос Хлои звучал бледным подобием голоса ее матери. Девочка дрожала и цеплялась за Маклина.
— Никто тебя больше не обидит. Опасности больше нет. — Маклин искал слова, чтобы утешить девочку, и тут до него дошло, что она сказала. — Кто тебе угрожал, Хлоя?
— Человек со шрамами. Он ее убил. И меня хочет убить.
Маклин начал понимать… если, конечно, безумие поддается пониманию.
62
Группа поддержки прибыла к тому времени, как они вышли из особняка. Маклин нес Хлою. Девочка из последних сил цеплялась за него и согласилась уехать с врачами «скорой помощи» только после того, как Маклин заверил бедняжку, что немедленно отправляется искать человека со шрамами.
Ворчуна Боба оставили подчищать концы и принимать почести, когда прибудет Макинтайр, — как-никак, сержант вел это дело. Констебль Макбрайд сел за руль и медленно объехал полицейские машины, скопившиеся в узком проезде.
— Куда путь держим, сэр? — спросил он, выбравшись наконец на Далри-роуд.
Маклин назвал адрес неподалеку от дома своей бабушки: именно там инспектор недавно сел в «бентли» с Джетро Каллумом за рулем. Именно там, на задворках, нашли убитого Дэвида Брауна. Сам дом выходил на заброшенную тропку.
— Выезжай к Грандж. И включи маячок. — Маклин откинулся на сиденье и стал смотреть на огни вечернего города.
— Как вы догадались, что девочка там? — поинтересовался Макбрайд.
— Получил письмо от Джонаса Карстайрса. Он признался в убийстве и назвал остальных подозреваемых. Сказал, что их было шестеро, как мы и думали. Хотя имя шестого Карстайрс скрыл, так что письмо не слишком поможет. Он написал, что шестой вернулся в Эдинбург и попытается повторить ритуал. Где же еще он мог это сделать?
— Довольно смелое допущение…
— Не такое уж смелое. Мне следовало сообразить раньше, как только мы выяснили, что Хлою увез Робертс. Он представлял нового покупателя особняка. За дом предложили внушительную сумму, только я не знал кто. Думал об этом, а должен был бы задуматься — зачем?
— А теперь вы знаете, кто?
— Ну, Хлоя же сказала — человек со шрамами. А я несколько дней назад встречался с человеком со шрамами. Он заявил мне, что приехал завершить незаконченные дела. Господи, как же я медленно соображаю! Гэвин Спенсер… Джетро Каллум работает у него водителем. Похоже, не только водителем. А Робертс представлял фирму «Спенсер индастриз». Я у Макаллистера в конторе видел логотип на документах. Только сейчас додумался.
Остаток пути они проделали в напряженном молчании. Ближе к дому Макбрайд отключил маячок, чтобы не поднимать тревогу. Маклин подсказывал дорогу. Знакомая с детства улица выглядела чужой и зловещей.
— Заезжай сюда, — велел инспектор, указав на открытые ворота. Свет из окон первого этажа падал на сверкающий «бентли» у крыльца.
Приблизившись к дому, Маклин ощутил несвойственную ему боязливую дрожь. Входная дверь была распахнута настежь. Инспектор шагнул через порог. Хотелось спешить, хотя опыт подсказывал, что требуется осторожность. Дубовая лестница вела вглубь особняка. Высокие резные двери все закрыты, кроме одной.
— А разве не надо… — начал было Макбрайд.
Маклин жестом прервал его и указал в глубину дома: начинай оттуда. Сам он бесшумно прошел через вестибюль к открытой двери, откуда слышались слабые звуки. Хлюпающие, неприятные звуки. Набрав в грудь воздуха, инспектор распахнул створку и вошел.
В кабинете, обставленном современной мебелью, у самой двери находилось рабочее место секретаря. Центр комнаты занимали две кушетки и журнальный столик. У окна виднелся огромный письменный стол. За столом сидел Гэвин Спенсер: торс обнажен, одежда аккуратно сложена на низкой тумбочке рядом. Мухи лениво ползали по бледному телу, жужжали над густой кровью, натекшей до кончиков пальцев. Кровь уже свернулась и не блестела. Лицо со шрамами побелело, в невидящих глазах застыл предсмертный ужас. Умер Спенсер давно. За вскрытой грудной клеткой — пустота: у Гэвина Спенсера вырезали сердце.
