Краем глаза Маклин заметил какое-то движение, и мгновенно сработал инстинкт: инспектор пригнулся и бросился навстречу громадному противнику. В руке Джетро Каллум сжимал охотничий нож и двигался с плавной грацией, удивительной для такого тучного человека. Впрочем, Маклину вспомнились слова учителя по самообороне: «Излишний вес — не помеха быстроте». Инспектор ожидал удара и отбил клинок, однако Каллум не сделал попытки к бегству, а отступил на шаг и поднес лезвие к собственному горлу.
— Стоять! — Маклин рванулся вперед и выбил нож.
Сила удара свалила обоих противников на пол. Инспектор получил преимущество, оказавшись сверху, но Каллум был на фут выше ростом и раза в полтора тяжелее. Напряженные мышцы под кожаной курткой здоровяка перекатывались, как булыжники. Он не столько оттолкнул, сколько всем телом отбросил Маклина и потянулся за ножом.
Инспектор вытащил из кармана наручники и бросился на противника, но поскользнулся, потерял равновесие и угодил Каллуму в спину. Оба снова очутились на полу, однако Маклину удалось набросить браслет на толстое запястье. Каллум тянулся за ножом, отчаянно скреб толстыми пальцами залитый кровью ковер. Используя наручники как рычаг, Маклин вывернул закованную руку злодея к лопаткам, придавил коленями шею, ткнул лицом в ковер. Каллум по-прежнему пытался схватить нож, лягался и изворачивался, стараясь сбросить тяжесть со спины.
Маклину не удавалось ни вцепиться в свободную руку преступника, ни перехватить нож. Инспектор огляделся и заметил совсем рядом жардиньерку с фарфоровой вазой. Со вздохом сожаления он схватил бесценный шедевр Кларис Клифф и изо всех сил ударил Каллума в затылок. Здоровяк всхлипнул и без сознания замер на полу. За дверью послышались шаги, и в дверях возник констебль Макбрайд.
— Явился, помощничек, — в изнеможении выдохнул инспектор.
63
— Лет десять назад Спенсер переманил его из уличной банды и взял в телохранители. Все это время Каллум работал на старика в Америке, потому и пропал из вида. А знаете, с кем он водил дружбу в годы бандитской юности?
— С Донни Мурдо?
— Точно! Мурдо сбил Алисон Кидд по поручению Спенсера. Возможно, Спенсер рассчитывал, что это отвлечет нас от поисков Хлои. Господи, какой дурацкий повод для убийства! — Ворчун Боб раздраженно пнул корзинку для мусора, разбросав ее содержимое по комнате.
— Интересно, почему Каллум решил прикончить босса? — Маклин кивнул в сторону тяжеловеса, одиноко сидящего в допросной. Детективы наблюдали за ним сквозь одностороннее зеркало. Инспектор предполагал ответ, но хотел бы ошибиться.
— Это у него надо спрашивать… — буркнул Боб.
— Что ж, пора с этим кончать. — Маклин встал и поморщился: в драке он сломал три ребра и заработал синяк, формой и размером напоминающий Польшу. Сейчас инспектор лучше представлял, что именно чувствовал Дэвид Браун перед смертью.
Полицейские вошли в допросную. Каллум не шевельнулся. Маклин неловко уселся напротив, а Ворчун Боб распечатал и вставил в магнитофон две кассеты. Громила-шофер молчал, словно не замечая присутствия детективов. Маклин проговорил положенные фразы и подался вперед, опершись локтями о стол.
— Почему вы убили Гэвина Спенсера, мистер Каллум?
Телохранитель медленно поднял голову. Казалось, он с трудом сфокусировал взгляд, и на лице его отразилось изумление, словно он только сейчас заметил, где находится.
— Кто вы? — неуверенно спросил он.
— Повторяю, мистер Каллум: я — детектив-инспектор Маклин, а это мой коллега, детектив-сержант Лэрд.
— Где я? — ошеломленно произнес арестованный, дергая наручники. — Как я здесь оказался?
— По-вашему, я поверю, что вы этого не знаете? — произнес Маклин, всматриваясь в лицо задержанного. Такого может любить разве что родная мать: лицо обезображено шрамами, полученными в драках, расплющенный нос, близко поставленные глаза, в которых не отражался ум… Но изумленный взгляд что-то таил. Внезапно Маклин всем своим существом ощутил чье-то невидимое присутствие. Каллум перестал натягивать цепь наручников и всем телом налег на кромку стола.
— Я тебя знаю. Я давно тебя учуял. Ты очертил себя кругом, но он тебя не защитит. Нам суждено быть вместе: тебе и мне. В твоих жилах течет его кровь. — Речь Каллума стала отрывистой и четкой. В голосе звучала сила и власть, привычка встречать повиновение. Совершенно другой человек.
— Почему вы убили Гэвина Спенсера? — повторил вопрос Маклин.
— Он был главным. Последним. Я убил его, чтобы освободиться.
— Последним? Вы убили остальных?
— Ты знаешь, кого я убил, инспектор. И знаешь, что они заслужили смерть.
— Нет, не знаю. Кого вы убили? Назовите имена. Чем они заслужили смерть?
Каллум сидел прямо, с окаменевшим лицом. Вдруг его черты смягчились, словно он вспомнил о чем-то трогательном. Глаза расширились, рот приоткрылся. Он испуганно задергал головой, огляделся, потянул цепь наручников, понял, что бесполезно и обмяк. Слезы градом покатились по щекам, исполосованным шрамами.
— Божемойбожемойбожемой… — забормотал исполин тонким голоском и закачался на стуле. Если бы не наручники, Каллум уже испуганно корчился бы в углу комнаты. Злая сила, что подвигла его на зверские убийства, внезапно исчезла, и он остался наедине с воспоминаниями о содеянном.
— Допрос окончен в двадцать один пятьдесят две, — продиктовал инспектор в микрофон, встал, охнув от боли в ребрах, и выключил запись. — Проводите его в камеру, утром попробуем еще раз.
Боб открыл дверь допросной, подозвал охранников. Они встали по сторонам от задержанного, затем один нагнулся и принялся отстегивать наручники.
Все произошло мгновенно. Телохранитель яростно взревел и выбросил вперед кулаки. Констебли отлетели к стенам. Маклин услышал за спиной движение — Ворчун Боб загородил собой дверь, но Каллум и не думал прорываться к выходу. Он метнулся к одностороннему зеркалу и боднул его головой. По стеклу разбежались трещины, но оно выдержало. Взбешенный Каллум нанес второй удар по растрескавшейся перегородке. Зеркало разлетелось длинными острыми осколками. Смертоносный стеклянный обломок застрял в нижней части рамы. На его кончике блестела капля крови Каллума. Телохранитель повернулся и обратил на Маклина властный, уверенный взгляд, в котором не сквозил страх жертвы, а горела ярость хищника.
— Ты скоро поймешь, — четко выговорил он и закинул голову, готовый вонзить острый осколок себе в мозг.
Констебли схватили арестованного за плечи и оттащили назад. Комната наполнилась людьми, облепившими Каллума, как муравьи. Здоровяк извивался и жутко орал, но его повалили на пол, надежно сковали руки за спиной, а потом подняли на ноги. Его лоб и нос покрывали глубокие порезы, в левом глазу застрял осколок стекла. Из пронзенного глазного яблока вытекала прозрачная слизь.
— Господи, — вырвалось у инспектора. — В больницу его, срочно. И наручники не снимайте — чтоб у него не было шанса на такие штуки.
