— Не особенно. Не из тех, что показывают по телевизору. Большей частью обычные скучные ограбления и уличная преступность. Зато этого добра в избытке. Да мне в последнее время не приходится вести следствие. От инспектора ждут, что он будет координировать и направлять других, разбираться со сверхурочными и сводить бюджет. Заниматься общим планом. Примерно как Фил сейчас, надо полагать.
Маклин сам не знал, зачем солгал, да и ложью это было только наполовину. Став инспектором, он гораздо больше занимался бумагами и меньше работал ногами. Может, дело было в том, что он пришел в паб, желая забыть о службе. Так или иначе, вопрос отравил ему удовольствие. Он не мог выкинуть из головы безжизненного взгляда Барнаби Смайта, не мог забыть муки на лице мертвой девушки.
— Давайте еще по одной, — предложил он, поднес кружку к губам и чуть не поперхнулся, сделав слишком поспешный глоток. Никто не заметил неловкости, и инспектор сбежал от компании к стойке.
* * *
— Для полицейского вы, инспектор, врете очень неумело, — прозвучал за спиной насмешливый женский голос.
Маклин обернулся. Вокруг толпились люди, отойти от стойки не удавалось. Женщина была вровень с ним ростом, светлые волосы коротко подрезаны на уровне шеи — кажется, такую стрижку называют «каре». Лицо вроде бы знакомо, но она старше собравшихся вокруг Фила аспирантов.
— Простите, мы с вами встречались? — растерянно спросил Маклин.
— Дженни Спирс! — улыбнулась она. — Забыли? Сестра Рейчел. Мы познакомились на дне рождения у Фила.
День рождения… Теперь Маклин вспомнил: море дешевого вина и Фил, будто современное воплощение короля Артура, окруженный свитой восхищенных студентов и аспирантов. Маклин тогда принес бутылку очень дорогого виски, выпил чего-то, оставившего на зубах оскомину, и смылся пораньше. В тот день он ездил на вызов из Лита. Соседи в многоквартирном доме жаловались на постоянно воющую собаку. Несчастного пса винить не приходилось — его хозяйка умерла в своей постели не меньше двух недель назад, а мяса на старушке оставалось маловато. Возможно, в тот вечер Маклин и познакомился с этой женщиной, но воспоминание стерлось другим: обглоданные кости, догнивающие на старом матрасе.
— А, ну конечно. Еще раз прошу прощения, мыслями я был далеко.
— Похоже, вы и сейчас там. И место не из приятных. Трудный день на службе?
— И не один. — Маклин поймал взгляд бармена и предложил Дженни: — Можно вас угостить?
Аспиранты громко хохотали над шуточками профессора. Дженни посмотрела на веселящихся девушек, словно не могла решить, куда ей больше хочется.
— Да, пожалуй, — наконец кивнула она. — Белого вина. Спасибо.
Она была старше сестры, заметно старше. В светлых волосах сверкали седые пряди — она не пыталась их скрыть. И, похоже, вообще не красилась. Одета просто, даже несколько старомодно. Неподходящий наряд для вечера в такой компании. Ни боевой раскраски, ни брони.
— Так Рейчел — ваша сестра? — протянул инспектор, остро сознавая, как глупо это звучит.
— Непредвиденная случайность, как утверждают родители… — Дженни улыбнулась чему-то, понятному только ей. — Похоже, ваш приятель положил на нее глаз. Вы, кажется, вместе снимали квартиру?
— Давно, еще в студенческие годы. — Маклин шумно хлебнул пива и умолк.
— Из вас надо вытягивать по словечку? — спросила Дженни, сделав глоток вина.
— А… нет, извините. Вы застали меня в неудачный момент. Я сейчас не самый веселый собеседник.
— Не знаю, не знаю. — Дженни оглянулась на аспирантов, встречавших шутки Фила взрывами хохота. — Если уж выбирать, я всегда предпочту мрачного интроверта.
— Я… — жалобно начал было Маклин, но его прервала странная вибрация в кармане брюк. Вытащив телефон, инспектор увидел сообщение о пропущенном звонке из больницы и тупо уставился на него. Экран погас, а потом телефон и вовсе выключился. Нажимая кнопку за кнопкой, Маклин добился только слабых вспышек и писка и раздраженно запихнул мобильник в карман.
— Не одолжите мне телефон? — попросил он Дженни. — У моего все время садится батарейка.
— Кто-то вам зла желает. Вытягивает жизнь из важных для вас приборов. — Женщина пошарила в сумочке и извлекла изящный смартфон. — Так сказал бы мой бывший — впрочем, он чокнутый. С работы звонили?
— Нет, из больницы. Там бабушка.
Маклин по памяти набрал номер и быстро связался с нужным отделением. Разговор занял всего несколько секунд.
— Мне пора. — Маклин вернул телефон и направился к двери. Дженни шагнула за ним, но инспектор остановил ее. — Все нормально. Бабушке не хуже, просто надо ее повидать. Оставайтесь, допивайте вино. Скажите Филу, я ему на выходных позвоню. — Он, не оглядываясь, протолкался через веселую толпу. Все-таки он совсем не умел врать.
* * *
Лысый затылок таксиста плавно перетекал в складки загривка, так что голова выглядела какой-то оплывшей. Маклин сидел на заднем сиденье, разглядывал в просвет подголовника светлую щетину и мысленно заклинал шофера молчать. Оранжевые вспышки уличных фонарей моргали как стробоскоп — такси мчалось по ночному городу к больнице. Полоса ливня, налетевшего с Северного моря, затуманила стекла. Инспектор насквозь промок, пока шел к стоянке, волосы слиплись, пальто пахло псиной.
— Вам к главному входу или к отделению скорой помощи? — таксист выговаривал слова как англичанин, возможно из Южного Лондона. Далеко его занесло от дома.
Голос вырвал Маклина из полусна. Прищурившись в мокрое окно, он разглядел мерцающую сквозь дождь громаду больничного здания.
— Высаживайте здесь. — Он протянул водителю десятифунтовую бумажку и сказал, что сдачи не надо. Пока шел от машины по полупустой стоянке, почти проснулся, но голова оставалась мутной. Он ведь только вчера ее видел? А теперь ее нет. Казалось бы, должно быть грустно… Почему же он вовсе ничего не чувствует?
Коридоры в глубине больницы всегда были тихими, а в этот час здание и вовсе выглядело пустым. Маклин поймал себя на том, что старается ступать бесшумно, сдерживает дыхание и ловит слухом каждый звук. Услышь он шаги, постарался бы укрыться в нише или в кладовой. Инспектор едва не вздохнул с облегчением, когда, никого не встретив, добрался до нужного отделения. Не зная, почему ему так противно видеть людей, он отворил дверь палаты и вошел.
Тонкая ширма отгораживала постель бабушки от других пациентов. Раньше этой шторки не было. Привычное мигание и гудение продолжалось, аппараты поддерживали жизнь в других, но пульс палаты переменился. Или это у него в голове что-то изменилось? Глубоко вздохнув, словно перед прыжком с обрыва, Маклин отодвинул занавеску и шагнул к кровати.
Сестры убрали все провода и трубки, откатили аппараты, но бабушку оставили на прежнем месте. Она лежала в постели, запавшие глаза закрыты, как во сне, руки поверх одеяла аккуратно сложены на животе. Теперь она походила на женщину, которую он помнил.
