Не знаю, как другие воспринимают знаменитых поэтов, которые пишут и читают посвященные им стихи, но я вся затрепетала, несмотря на то что он добавил:
— Пока сыровато. И надо избавиться от случайных рифм.
Я не могла назвать Далласа красивым. Если б я собиралась написать стихи о мужской красоте, то взяла бы за образец Йена: выгоревшие под солнцем золотистые волосы, кобальтово-синие глаза, классические, словно высеченные резцом скульптора черты лица. А у Далласа поседели виски, между бровями залегла глубокая складка, и когда он улыбается, кожа вокруг глаз морщится. «Но сексуален», — мелькнуло у меня в голове, когда, скользнув мне под лифчик, его пальцы начали ласкать мой сосок.
Да, он чертовски сексуален.
— Ты говорил Джорджине, что миссис Даллас Уокер не существует.
— Так и есть. В данное время.
Вряд ли он подразумевал, что не зарекается на будущее. Это не в его натуре.
— До тех пор, пока меня это устраивало.
— Никогда не ставил себе такую цель.
— Сьюзан.
— Я люблю всех женщин, с которыми меня сводит судьба.
Даллас прижался ко мне всем телом, вновь породив во мне трепетную дрожь, и принялся целовать меня.
— Мне хочется слиться с тобой в любовном экстазе, — прошептал он.
Меня охватило такое жаркое возбуждение, какого я еще не испытывала ни разу в жизни.
— Нет, нельзя. — Он приложил палец к моим губам.
— Почему же нельзя? — в мгновенном потрясении спросила я; ведь меня не отвергал еще никто из парней… Вот тут я вдруг задумалась. Не слишком ли рано я вырвалась из юношеского мира?
— Пока нельзя.
— Когда наступит своевременный, абсолютно правильный момент.
— Об этом нет нужды спрашивать. Мы оба сразу поймем, что он настал.
— Я собираюсь написать о том, что творчество Уильяма Блейка
[44] в основе своей романтично, — заявила Джорджина, удобно расположившись на кровати с тетрадью на коленях и ручкой в руке.
— Ну, он уж, по-любому, стоял у истоков романтической поэзии в английской литературе, — заметила я, выглянув из-за настольного компа, — а все потому, на мой взгляд, что одним из первых начал использовать символы и образы, даже если писал на далекие от романтики темы.
— Цитируя его «Сад любви», Даллас наверняка намекал на сексуальные образы.
— Естественно, — согласилась я, хотя точно знала, что тем самым он тайно дал мне знать о своем желании встретиться у озера, где место наших свиданий сейчас погребено под снегом. — Но я не стала бы посвящать этому целое эссе.
— А о чем ты пишешь?
— О негативном восприятии Блейком разрушительных последствий промышленной революции в Англии.
— Не сомневаюсь, что ты, как обычно, получишь пятерку, — уныло пробурчала Джорджина, явно продолжая витать в облаках. — Но все равно у меня сейчас исключительно романтическое настроение.
— Неужели? — насмешливо спросила я, бросив в нее подушку. — Что-то незаметно.
— Поверить не могу, что я вообще думала, будто меня заводит Даллас и его увлечение поэзией, хотя на самом-то деле мне нравился Томми.
— Вот они, таинства любви, — с умным видом констатировала я, радуясь, что больше можно не беспокоиться о Джорджине и ее беспрестанном флирте с Далласом.
— Томми хочет заняться ЭТИМ, — заговорщически сообщила подруга. — Только не говори никому.
— Разумеется, не скажу.
— Он еще девственник, — добавила она, — но это тоже секрет.
Уже не секрет, однако, что сама Джорджина летом занималась ЭТИМ с одним парнем, работавшим на лодочной пристани в Мичигане, а весь первый год развлекалась с Коннором Коттоном.
— Мне хочется, чтобы наш первый раз получился офигительным, — она покраснела, — я имею в виду с Томми.
— Очень мило, — оценила я.
— Но как узнать, когда будет подходящий момент?
Я не могла, естественно, признаться ей, что подходящим моментом, по моим ощущениям, был наш первый поцелуй с Далласом, но именно он упорно тянул время, а я практически днем и ночью сгорала от вожделения, потрясенная собственным страстным желанием.
— В любовных делах, по-моему, у каждой парочки все бывает замечательно по-разному, — задумчиво изрекла я.
Так определенно происходило с Йеном, хотя с Далласом я впервые испытывала такие невероятно сильные
чувства.
— Именно поэтому парни ждут своего подходящего момента?
Я просто кивнула.
— Как интересно, — протянула Джорджина, — ведь Йен был так увлечен тобой…
Я с грустью подумала, что теперь не могу признаться, о ком думаю на самом деле.
— И он по-прежнему влюблен в тебя, — заявила она, неправильно истолковав отразившуюся на моем лице грусть. — Судя по слухам, девицы так и вьются вокруг него, пытаясь… в общем, я слышала, как Сильви говорила, что собирается вступить в их бильярдный клуб. Ну как можно дойти до такого?
— Он волен делать все, что захочет, — небрежно произнесла я.
— И тебе все равно?
— Нет. — В сущности, мне больше нечего было добавить.
Мне ненавистна мысль, что Йен может закрутить с кем-то роман, и я чувствовала себя полной кретинкой, даже думая об этом. Мне также не хотелось, чтобы он возненавидел меня, потому что я скучала по нашей дружбе.
— Но ведь сейчас мы разбежались, поэтому…
В любом случае я не могу представить, что он западет на Сильви.
— Ну, во-первых, я вообще не понимаю, какого черта вы разбежались… Да ладно, Энди, ведь он идеален во всех отношениях!
— Мы решили отдохнуть друг от друга.
— Надеюсь, вы скоро одумаетесь. Вы же созданы друг для друга.
— Не уверена.
— А здорово было бы устроить нам свидание вчетвером, — мечтательно произнесла Джорджина.
Живо представив, какое странное получилось бы общее свидание ее с Томми, если бы к ним добавились мы с Далласом, я расхохоталась.
