Болтовня продолжалась еще минут десять, а Йен все поглядывал на входную дверь, ожидая появления большего числа приглашенных клиентов. Несколько гостей действительно прибыли, однако их все же было недостаточно для создания той оживленной атмосферы, на которую он надеялся. Вероятно, следовало пригласить Энди, попросив ее привести еще компанию гостей для создания ажиотажа — Джорджина, наверное, смогла бы склонить клиентов к покупке лучше, чем половина его команды, — однако, доверяя своей интуиции, он даже не рассказал жене о дегустации. Менее всего ему хотелось привести ее в эпицентр источника стресса или позволить найти связь между его новыми инвестициями и причиной столь необходимого ему успеха.
Пателю приглянулись раритеты, стоившие около полутора тысяч долларов, но в итоге он ограничился набором для манхэттенских коктейлей семидесятых годов прошлого века, потратив меньше трехсот «баков».
— Мне понравилась идея «Безумцев», — заметил Джаред, после того как все они обменялись рукопожатиями и Патель отправился оплачивать покупку. — Надо будет пустить ее в обиход.
— По-моему, нам придется также поработать над привлечением к продажам комедийных ситкомов семидесятых годов, — заметил Йен, пытаясь не терять оптимизма.
Однако он вовсе растерял его, особенно после того, как Росс Вудстон, завсегдатай баров и заядлый любитель выпивки, заявился в магазин, как обычно пронюхав про бесплатную дегустацию.
— Что мы выпиваем сегодня? — громогласно поинтересовался он.
— Виски «Браун 1957», — сообщил Джаред, следуя предварительным указаниям Йена. — Тот самый, что «Быстрый Эдди» Фелсон попивал в «Бильярдисте».
Когда Вудстон одним махом заглотил образец и отдал свой стакан обратно для очередной порции, Йен умудрился одним выразительным взглядом сообщить Джареду, чтобы он не слишком усердствовал с этим клиентом.
— Чтобы по достоинству оценить этот напиток, уважаемый, надо попробовать его прошлогодний выпуск, — продолжил Джаред, верно истолковав взгляд Йена.
— Я понял вас, — заявил Вудстон. — Но, держу пари, этот ваш раритет ничуть не отличается от того, что налит в совершенно новую бутылку, початую мной вчера, — прогремел он, проглотив очередную порцию. — Определенно, ничуть не отличается.
— С ума сойти, насколько неизменными могут оставаться некоторые бренды. Они не подвержены влиянию времени, — вставил Йен, присоединяясь к разговору.
Он сделал глоток, в основном желая притупить досаду, вызванную тем, что один из намеченных им «китов» услышал громогласное утверждение Вудстона. К ужасу Йена, он не мог полностью отрицать ошибочность такого мнения. Этот винтажный «Браун» имел вполне современный вкус.
Неужели он прав?
Личный дневник Йена Коупленда, школа Гленлейк
21 декабря 1996 года, суббота
Я не знаю другого способа сказать это, кроме как начать сначала.
Мне хочется убить себя. Или кого-нибудь…
Сара Энн хотела разогреться перед балом со своими подругами, поэтому я сказал Майку, что встречусь с ним позже, и пошел в Роузен-хаус, в основном потому, что там у меня не было шансов столкнуться с Энди.
Сара Энн продолжала трепаться о большом «сюрпризе», и ее сюрприз оказался мешочком засохшей «травки» и пакетом теплого белого вина. Пока мы шли на танцы в старый бальный зал особняка Маккормика, опять повалил снег, и Сара Энн не переставая ныла о том, как промокают ноги.
— Ты хочешь, чтобы я понес тебя на руках? — наконец спросил я, но, видимо, прозвучало это не слишком игриво, потому что она начала дуться.
Как только мы зашли на танцы, настроение ее тут же исправилось и она начала вести себя так, будто всё в порядке. Я сказал, что пока не хочу танцевать, поэтому Сара Энн присоединилась к подругам, где они, как обычно, танцевали в кругу. Майк с нашей компанией еще не пришли, и я сообразил, что они появятся, разогревшись гораздо лучше меня.
Из преподавателей на балу дежурили мистер Матисон, миссис Генри и Даллас Уокер, и уж он-то, по моим предположениям, разогрелся в преддверии холодной ночи чистым бурбоном или другим крепким напитком. Вообще-то я даже подумывал спросить, не захватил ли он с собой фляжку с горячительным или что-то в этом роде… ведь он же давал нам пиво, верно?
Я продолжал высматривать Энди и «Петушиного выскочку», и, конечно же, они заявились вдвоем, заставив меня задуматься, не задержались ли они из-за долгой, романтической прогулки под снегопадом.
Внезапно ко мне подлетела Сильви, серьезная и грустная.
— Йен, ты в порядке? — спросила она, а мне вдруг стало так тошно от подобных вопросов и от отвратительного вида Энди с Уитмером, что я ответил: «Давай общнемся», — хотя мне вовсе не хотелось общаться с ней.
Мы поднялись по лестнице в темный коридор, где я, не сказав ни слова, просто начал целовать ее, и она пылко подхватила мои начинания.
Но внезапно я осознал, что Сильви плачет. И перестал целовать ее.
— Это так мило, и ты мне так нравишься, Йен, — всхлипывая, пролепетала она, — но я понимаю, что на самом деле ты думаешь об Энди.
— Ты понятия не имеешь, о чем я думаю, — заявил я и ушел.
Я вышел на балкон и сидел там, мрачно глядя в нижний зал. Увидел, что Сара Энн ищет меня. Увидел, как появилась компания парней с Майком и их девицами — очевидно, они отлично повеселились. Увидел, как Энди медленно кружит по залу с Уитмером, и мысль о том, что он трется об нее своим прыгучим «петушком», пробудила во мне яростное желание расквасить его тупую физиономию.
Немного погодя меня нашел Майк. Наверное, Сильви сообщила ему, где меня искать.
— Хочешь взбодриться? — предложил он, протягивая мне бутылочку «Джека Дэниелса» из самолета. — Тетка Луиса Дженстона — стюардесса.
Я открыл пробку и залпом влил в себя виски. На душе стало теплее.
— Чувак, Сара Энн, похоже, обкурилась сегодня, — заметил Майк. — У нее явно крышу сносит от тебя.
Внизу, на танцполе, Энди смеялась с Джорджиной.
— Спускайся вниз, придурок, сделай хотя бы вид, что веселишься по полной. Перестань вести себя как в воду опущенный! Ты же у нас Офигительный Йен Коупленд…
Я спустился с ним в зал. Станцевал с Сарой Энн, сказав ей, что мы с Сильви просто давно дружим. Видел, как Энди танцевала с Джорджиной и как они, закатывая глаза, изображали презрение к парням, шептавшим им вслед: «Лесбиянки». Она всегда плевать хотела на всех, и такую ее независимость я как раз тоже считал чертовски клевой.
За исключением того, что теперь ей было наплевать и на меня.
А когда Энди с «Петушиным выскочкой» свалили, я тоже свалил. Ушел, не прощаясь. Просто выскользнул из ближайшей двери и, обежав здание, увидел, как они удаляются по освещенной фонарями пешеходной дорожке, окруженные круговертью падающих снежинок.
