Йен с удовольствием представлял, как некая призрачная фигура заводит машину, приводит ее в движение и посылает в адскую бездну. Даже без ноги на педали газа шестицилиндровый двигатель мог легко позволить этой тачке слететь с обрыва.
Могла ли Энди, устав от всей той эгоистичной фигни, сама придумать такой план? Что, если именно она свела их вместе, позаботившись, чтобы измучивший ее человек исчез навсегда?
Полный страха и подсознательного всплеска любви к этой показавшейся ему вдруг незнакомой девушке, Йен заставил себя читать дальше.
Личный дневник Энди Блум, школа Гленлейк
24 марта 1997 года, понедельник
Я все еще жду, когда же обнаружу в дупле нашего дерева записку или встречу его по пути на занятия, но пока ожидания не оправдываются. Хотелось бы сказать, что я ужасно скучаю, но в реальности я испытываю лишь замешательство и одиночество.
В сущности, я жду его возвращения только из-за того, чтобы он отвез меня в одно место, хотя ему, видимо, этого совсем не хочется. Но я найду способ добраться туда. В любом случае я сама разберусь с этой проблемой.
Завтра.
25 марта 1997 года, вторник
Чертов Даллас! Значит, он просто свалил! Ну и пошел он к дьяволу, раз не достоин, как мужчина, быть рядом со мной. Пошел он к дьяволу, раз флиртовал тут напропалую. И пропади он пропадом, раз внушал мне, что нам вообще суждено быть вместе.
Я действительно облажалась, расставшись с Йеном. Каждый раз, когда вижу его — а мне кажется, что я вижу его постоянно, — изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не разреветься и не окликнуть его. Я совершила ужасную ошибку. Я готова отдать все, лишь бы стереть из памяти эту дурацкую историю и вернуться к прежней жизни. Я скучаю по Йену. Мне не хватает его дружбы. Я скучаю по милому, умному, нормальному, постоянному парню, моему ровеснику.
Я записалась на понедельник…
Я думала попросить миссис Генри отвезти меня в Нортбрук, солгав о причинах поездки, но она продолжает спрашивать, чувствую ли я себя лучше, поскольку опасается, что у меня тоже пищевое расстройство.
Пожалуй, я лучше прогуляюсь до города, а там возьму такси.
Отпад.
28 марта 1997 года, пятница
Определение Обалденной Истинной Безграничной Радости: Я. Истекаю. Кровью.
Определение иронии: На уроке. Семинара. Поэзии.
Мне следовало бы прийти в жуткое замешательство, обнаружив кровавую протечку на стуле и факт спастических
[78] болей и таких обильных излияний, что свидетельствовали скорее о выкидыше, а не о запоздало пришедших месячных, но почему-то я восприняла все это как подходящую концовку чертовски скверного стихотворения:
Чудесная Юная Сочинительница,
Попавшись
В льстивую паутину хищного мастера
Стихосложения,
Познала глубины несчастья
Отпетого
Клише.
4 апреля 1997 года, пятница
— Пойдем, — сказала Джорджина, схватив меня за руку и потащив вверх по лестнице.
— Куда мы идем?
— Шпионская миссия. Ты не поверишь, кто там.
— И кто же? — похолодев, спросила я, поскольку в голове сразу закрутились мысли о Далласе. Как он посмел опять заявиться сюда?
Я уже решила, что не удостою его даже взглядом, когда Джорджина добавила:
— Сьюзен Уокер. Жена Далласа.
— Бывшая жена, — уточнила я, застыв на месте.
— Не важно, — пренебрежительно бросила Джорджина. — Она прикатила за его вещичками.
— Откуда ты узнала?
— Подслушала щебет одной маленькой птички, также известной как секретарша Дарлин О’Лири. Разве тебе не интересно взглянуть, как она выглядит?
— Да не особенно.
— Сделай вид, что не смотришь, — прошептала Джорджина, когда дверь кабинета Далласа вдруг открылась перед нашим носом.
Тем не менее сама она откровенно пялилась, а я лишь незаметно взглянула на женщину, не имевшую ничего общего с тем, как я представляла себе Сьюзен, или Трейси, его «подругу с очень удобной гостевой комнатой», или любую другую особу — ведь именно к ней он, несомненно, сбежал. Я начала думать, что Даллас, по своей натуре, вечно стремится к чему-то новому, стараясь избегать сложностей.
С седыми кудряшками, без макияжа, в старушечьих джинсах и практичных туфлях Сьюзен выглядела лет на десять старше Далласа.
— Чистая левачка, — пробурчала Джорджина, как только женщина удалилась за пределы слышимости. — Вот уж не ожидала…
— Аналогично, — согласилась я. — Мне представлялось, что она гораздо…
— Моложе и симпатичнее?
Не слишком ли просто?
— По крайней мере, меньше похожа на профессора английского языка из гуманитарного колледжа.
— Хорошо еще, что он не завел с ней детей, — сказала Джорджина, когда мы спускались обратно по лестнице.
И слава богу, что в ближайшем будущем их у него не появится.
15 апреля 1997 года, вторник
Сегодня мой восемнадцатый день рождения.
Джорджина подарила мне лотерейные билеты, журнал «Плейгёрл» и пачку сигарет.
Иными словами, с сегодняшнего дня я могу законно вступать в интимную связь. Достигла совершеннолетия. Больше никаких преступных соблазнов.
Даллас однажды пообещал мне, что на мой восемнадцатый день рождения отвезет меня в город, даже несмотря на то, что будет без денег — ведь мне «повезло» родиться в последний день уплаты налогов.
Даже если он заявится сегодня, чтобы выполнить свое обещание… слишком поздно. Я даже не удосужусь сообщить ему, как быстро закончилась моя беременность. Его не было рядом, чтобы разделить огромное облегчение, с которым я отменила тот ужасный визит.
Но я отвлеклась. В этот прекрасный и солнечный весенний день я чувствую себя лучше, чем все последние месяцы. Я проснулась сегодня не только из-за контрабандных подарков на день рождения от Джорджины, но и потому, что все в нашей общаге приготовили для меня что-то приятное. Конфеты, лосьон, свечи и шарф от Кристал; все подарки я рассмотрела после того, как задула свечки на торте, испеченном собственноручно миссис Генри.
Шарф, кстати, оказался бархатным, роскошного кровавого цвета.
— Приятно видеть, что ты снова стала самой собой, — сказала миссис Генри, пока мы с Джорджиной кормили друг друга, как молодожены, и чокались искристым сидром. И я действительно снова почувствовала себя почти прежней. Главным образом потому, что в моем почтовом ящике появилась драгоценная «ложка меда».
