Мэгги помотала головой, чтобы отказаться от предложения, как тут ей в голову пришла мысль.
— В чем дело? — спросила ее Андреа. — Все что угодно.
— Уилл.
— Что с ним?
— Ему нужна наша помощь.
— Он ненавидит меня.
— Он бы никогда не смог ненавидеть тебя, — засмеялась Мэгги.
Андрее хватило вежливости не спорить.
— Они думают, что я не слышу их разговоры, — сказала ей Мэгги. — Но я слышу. Как только расследование завершится, Уилла отправят в тюрьму. Давай попытаемся это предотвратить. — заговорщически предложила она.
— Такое ощущение, что у тебя есть план.
Мэгги уклончиво хмыкнула.
— Я все еще сомневаюсь, что он сможет меня простить.
Мэгги ободряюще погладила ее руку:
— Послушай совет старшей и более мудрой женщины: ты поразишься, что может пережить дружба.
* * *
— Похоже, я снова недооценила тебя, Коукс, — сказала Ванита, проверяя, не испачкала ли она зубы губной помадой. Они с Волком ожидали начала пресс-конференции. — Ты все это время был прав.
Он не ответил, не считая, что этому стоит радоваться. Он заглянул в комнату, где сидели утомленные журналисты, которых послали осветить очередное объявление жадного до внимания прессы комиссара столичной полиции.
Ванита стерла розовую линию большим пальцем и взъерошила свои угольно-черные волосы:
— Как я выгляжу?
Почувствовав, что это был вопрос с подвохом, Волк ничего не ответил.
— Спасибо, — улыбнулась Ванита, по-видимому, сделав вид, что ей был сделан комплимент. — Готов?
— Вроде.
— Коукс, вот что я сделаю, — самодовольно изрекла она. — Если все сделать правильно, то к тому моменту, когда журналисты начнут задавать вопросы, я отсеку любые лазейки, которыми они могли бы воспользоваться. И тогда, как в фильмах, покатится перекати-поле. Итак… готов? — повторила она вопрос, будто бы произнесла клишированную мотивирующую речь, одну из тех, которые в американских спортивных драмах произносит тренер в раздевалке в середине матча.
— Вроде, — пожал плечами Волк.
Весь запал Ваниты испарился.
— У тебя ширинка расстегнута, — сообщила она, распахивая дверь и уверенно входя в комнату.
Одному особо ретивому фотографу удалось запечатлеть на камеру, как Волк застегивает ширинку перед тем, как дважды обесславленный бывший детектив неторопливо двинулся вперед.
Когда он проходил мимо, толпа начала его узнавать: «Это Уильям Коукс!»
Волк не отрывал взгляда от свободного сиденья возле Ваниты.
— Разве он не должен быть в наручниках? — спросил кто-то.
Он переборол свое желание воспользоваться своими руками без наручников и показать наглой женщине средний палец.
— Он был намного сексуальнее, когда был плотнее, — добавили из исключительно мужского переднего ряда.
Запутавшись в ногах, Волк неловко сел. Аудитория держала всевозможные записывающие устройства над головами, будто бы зажигалки на рок концерте.
Ванита прокашлялась, поблагодарила прессу за то, что та пришла на оглашение такого короткого объявления, и затем перешла к тщательно подготовленному заявлению:
— … свежие улики появились по делу об очевидном самоубийстве вышедшего на пенсию детектива-сержанта Финли Шоу, чья смерть в данный момент рассматривается как подозрительная…
Было почти бессмысленно пытаться скрыть личность Финли или тот факт, что он, похоже, покончил с собой. Фотографии Волка, Бакстер и комиссара у дома погибшего уже стали достоянием общественности, а значит, журналисты добрались до соседей, и каждый, без сомнения, думал только над тем, сколько стоит их преданность Мэгги.
— Детектив-сержант Шоу, конечно, многим из вас известен по его вкладу в расследование по делу Тряпичной куклы, — продолжила Ванита, все ближе подходя к причине присутствия Волка рядом с ней.
— Это тот старый дурак, которого пожарные снимали с крыши посольства, — добавил Волк с усмешкой.
Из зала раздались смешки.
— Тишина, — отреагировала Ванита, сбившись с мысли. Теперь, когда все взгляды были прикованы к Волку, она подумала, что это был самый удачный момент, чтобы перейти к главному. — Уильям Коукс будет работать вместе со столичной полицией в качестве консультанта в течение всего расследования, предоставляя обширный опыт и давнее знакомство с жертвой, чтобы обеспечить скорейшее раскрытие дела. Он уже доказал свою ценность для расследования.
Люди стали выкрикивать вопросы, но Ванита продолжила, пропуская их мимо ушей.
— На данный момент мы не можем разглашать информацию о перемещениях бывшего детектива Коукса в течение последних восемнадцати месяцев.
Повис недовольный гул.
— Идет открытое расследование, которое мы не можем ставить под угрозу! — ей пришлось кричать, чтобы ее услышали. Затем она встретилась взглядами с Волком. — Хочу заверить, что со временем общественности будет предоставлена вся информация в полном объеме. — Она снова посмотрела на журналистов. — Учитывая все вышесказанное, у вас есть вопросы?
Рука каждого сидящего в комнате взмыла вверх.
Забыв, что в его лицо направлен микрофон, Волк почти неслышно выругался… но так, что его услышали все.
* * *
— Боже! — выдохнула Ванита, войдя в офис Кристиана. — Ты меня напугал. Я думала, что ты на ночь ушел.
Кристиан протер глаза и начал копаться в ящиках стола в поисках платка.
Достав платок из сумки, Ванита подошла к нему.
— Спасибо, — сказал он, промокнув им глаза. Заметив, что она смотрит на поблекшие полароидные снимки, валяющиеся на его столе, он взял один и протянул ей. — Это я… справа. — сказал он.
— Милый хвостик, — женщина подняла брови.
— То было другое время, — засмеялся Кристиан. — Фин стоит слева, роскошный, как и всегда, а между нами стоит его жена, Мэгги.
Ванита улыбнулась и отдала фотографию.
— Я… У меня день выдался насыщенным, если не сказать больше, — признался он.
— Он был твоим другом, — рассудила Ванита. — Я, с другой стороны, им не являюсь. Так что, возможно, не со мной об этом нужно говорит.
— Справедливо, — сказал Кристиан, выпрямляясь в кресле.
Не секрет, что Ванита метила на место комиссара, безупречно подсидев человека, который занимал эту должность до нее, во время кадровых перестановок после дела Тряпичной куклы.
— Возможно, тебе стоит отдохнуть, — предположила она не без иронии. — Подумай о себе. Останься ненадолго в стороне.
