И когда смотрю на черный кружевной комплект, меня вдруг осеняет.
Не знаю, понравится ли Олегу, но во всяком случае он не будет выглядеть так, словно привез в отель проститутку. И вообще я практичная девушка, я хочу купить то, в чем можно будет выйти куда-то кроме постели Долгих.
Так у меня появляется костюм.
Он нежного кремового цвета, брючный, из плотного хлопка. Совершенно не облегающий, но в то же время мягкими линиями рисующий фигуру. К нему мы подбираем тонкий топ на цепочках вместо бретелей, открытые туфли на низком каблуке и небольшую сумку.
Просто на секундочку. В пересчете на рубли моя сумка стоит двести семьдесят тысяч.
И она мне идет.
Не знаю, какой я видела себя в зеркале до всех событий, но сейчас я вижу будто бы другую Алину. Нет, стоимость вещей не меняет человека и не превращает меня из замарашки в леди из светского общества. Наверное, Олег прав, дело в эндорфинах. Сейчас в глазах искреннее удовольствие от покупок, итальянских улиц и непередаваемой атмосферы. Еще утром была тревога.
Но нельзя недооценивать правильно подобранный образ из последней коллекции.
– Вашему супругу понравится, – улыбнулась девушка, которой я имела неосторожность проболтаться, что подбираю наряд для мужчины.
– Он мне не супруг, – зачем-то уточняю я.
– В таком случае, едва он вас увидит, немедленно захочет им стать.
С таким напутствием я отправляюсь искать ресторанчик, и вот тут-то леди заканчивается.
Я очень, ОЧЕНЬ хочу пиццу.
Я честно пытаюсь с собой бороться. Выискиваю хорошие рестораны, в которых обедают люди, похожие по достатку на Олега, но стоит повернуть и заглянуть в небольшие переулочки, где прямо на брусчатке выставлены столики, а хозяева вместе с детьми, женами и даже кошками, выносят гостям свежеприготовленные пасту и пиццу…
Может, быстренько поесть, а для Долгих найти приличный ресторан и сказать, что я не голодна?
Хотя денег-то у меня нет, он все равно узнает.
К черту! Покупать брендовые шмотки оказывается проще, чем заставить себя зайти в один из роскошных ресторанов. Я отхожу немного в сторону от квартала моды и попадаю в настоящий итальянский рай.
Меню здесь выставлены прямо на улицу, можно выбрать пиццу, прицениться и даже поболтать с симпатичным официантом. Я выбираю тихую уютную кафешку в переулке, скидываю Олегу обещанную геолокацию и жду, потягивая лимонад, совершенно довольная жизнью.
Проходит почти полчаса прежде, чем надо мной нависает тень.
– Ты серьезно?
Я поднимаю голову, чувствуя, как злюсь на себя за то, что нервничаю.
– Прости?
– Может, пойдем и поедим хот доги на ступеньках какой-нибудь достопримечательности? Мы что, студенты? Ты не могла найти приличное место для еды?
– Мне хотелось поесть на улице.
– Приличные места с террасами кончились?
– Мне хотелось проникнуться духом страны.
– То есть ты спустила полтора миллиона, но не прониклась и решила, что десятка в шаурмячной – то что нужно?
– Я хотела пиццы.
– Это Италия. Здесь ВЕЗДЕ пицца!
Настроение катится в задницу. Я отставляю бокал и вздыхаю.
– У тебя есть два евро? Я расплачусь – и можем идти, куда скажешь.
И тут мне выносят пиццу. Я не заказывала, ждала Олега, и сейчас неловко пытаюсь объяснить, что официант что-то напутал. Но далеко не все итальянцы, даже работающие в туризме, знают английский. Идиотская ситуация! И я не лучше!
Переспорить его невозможно. Пицца оказывается в центре стола, а официант вдруг, обращаясь к Олегу, на чистейшем русском говорит:
– У нас не шаурмячная, а итальянская кухня.
Тот хмыкает, явно намереваясь поспорить, но итальянец припечатываете:
– Комплемент даме!
И уходит, оставляя нас в легком шоке.
– Ну ешь, – Олег садится на стул, всем видом демонстрируя образ уставшего от проказ капризного чада отца, – дама.
Пицца умопомрачительно пахнет, а я ужасно голодна. И хоть настроения нет от слова «совсем», я беру кусочек, откусываю и с наслаждением жую.
– О, господи, это очень вкусно!
Тонкое тесто, нежный сыр, ломтики острой колбаски. Гастрономический оргазм!
– Попробуй!
– Я не голоден, спасибо.
– Необязательно есть, когда голоден. Можно для удовольствия! Да попробуй же ты!
Нам не дали приборы, и Олег нехотя (в основном потому что видит: я не отстану) берет кусок пиццы. Так странно видеть, как он сидит за столиком посреди улицы, ест пиццу и думает о чем-то своем.
– Как встреча?
Долгих пожимает плечами.
– Как и ожидалось. Никто не намерен уступать.
– А если они откажут в выплате?
– Нужно доказать, что они имеют на это право.
– Но ведь доказательства существуют. Если докажут, что взрыв устроила я, ты никогда не сможешь оправдаться. В глазах всех я – твоя любовница.
– Тогда мне предъявят обвинение в мошенничестве со страховкой.
– И что делать?
– Пока ничего. Все страховые так или иначе пытаются съехать с оплаты. Насколько они серьезны – посмотрим.
За разговором Олег не замечает (а вот я очень даже), что пицца стремительно убывает. Приходится поделиться с ним лимонадом, потому что официант как-то крайне специфично обиделся и ни разу к нам не подошел.
– Это божественно вкусно! Скажи, что это вкусно.
– Терпимо, – нехотя соглашается Долгих.
– Ты лицемер! Это охренительно! Это лучшая пицца в моей жизни!
– Да ты даже не помнишь эту жизнь.
– А ты помнишь, но вредничаешь. Это вкусно! Что? Что ты так на меня смотришь?
С его фирменным прищуром и легкой улыбкой, играющей на губах.
– Забавно, – медленно говорит Олег, – в прошлую поездку ты бы убила меня за предложение посидеть в таком месте.
– Я…
– Ты хотела лучшие рестораны. Покупала маленькие черные платья и туфли на охренительной шпильке, шла в роскошный ресторан и ничуть не стеснялась наслаждаться роскошью. Ты надевала платья с вырезами, из которых было видно белье, чтобы меня порадовать.
Я растерянно смотрю на брючный костюм и почти целомудренный топ под пиджаком. В кого я играла? Или удар так резко изменил мои вкусы?
– Я не помню, какой была до взрыва. Тебе не нравится? – закусив губу, спрашиваю я.
Олег неторопливо вытаскивает из бумажника крупную купюру и бросает на стол. Он даже не смотрит в меню, чтобы выяснить цену, ему плевать, на сколько он переплачивает. Я рассеянно думаю, что даже будь у меня целое состояние, я бы не относилась к деньгам так беспечно.
