А еще у меня взяли образцы ДНК, чтобы установить родство.
– Но они ведь все равно узнают, что я не Алина. Рано или поздно. Или, что хуже, объявят Алёну – то есть, меня – мертвой. И что делать?!
– Ты уже будешь в России. И мы все свалим на твою потерю памяти. И на Никольского.
Мысль о том, что Данил – убийца, причиняет Олегу боль, это видно. У них странная дружба, и я долго думаю об ее истоках.
– Я ему многим обязан. Точнее, его семье. Мы были знакомы с его отцом. Я к тому времени уже не практиковал, но однажды помог с диагнозом. Взамен мне помогли в особо трудные для бизнеса времена. Сложно поверить в то, что человек, которого ты знал и уважал много лет, оказался убийцей.
Даже мне сложно. И страшно. Я пытаюсь об этом не думать, но невольно перед глазами встают картинки из прошлого. Мне так и не удалось испытать к Данилу какие-то чувства, но он казался веселым и добрым. Да, среди тех, кто успешно занимается бизнесом, веселых и добрых не бывает, но Данил не был сволочью, и тем более не был убийцей.
И это тоже странно: теперь я почти точно уверена, что моя сестра мертва, но грущу потому что не хочу верить в личность убийцы. Я уговариваю себя, что это лишь последствия травмы, что осознанием накроет позже, когда я вспомню Алину. Но мерзкий червячок внутри грызет, едко приговаривая «Какая хорошая сестра, как горюет! И почему же вы не общались, интересно?».
Олег занят. Утрясает вопрос со страховой, общается с адвокатами. Страшно подумать, сколько денег и ресурсов он тратит, чтобы вытащить меня из передряги. Для чего? Он так и не ответил на вопрос. А ведь мы с этими играми в подмену подкинули ему проблем.
Скоро я вернусь в Россию. Там где-то ждут родители и еще не знают, что у них осталась всего одна дочь, да и та их не помнит.
Сейчас я сижу в беседке, под крышей, потому как с утра зарядил дождь. Медленно тяну остывший чай и просто смотрю на зелень отельного парка. Я смертельно устала, сил на истерику уже не осталось. Прошло всего ничего, меньше двух недель с тех пор, как я очнулась в больнице, а кажется, словно целая вечность!
И кто бы сказал, что контракт на секс закончится расследованием убийства?
Я беру со столика чашку, чтобы отнести в бар, и собираюсь немного отдохнуть в номере, снова начинает болеть голова. Но в тот момент, когда я выхожу из беседки, чья-то рука зажимает мне рот.
– Спокойно, – слышу я голос, в котором узнаю Никольского.
Мне в ребра упирается что-то холодное, и я не сомневаюсь, что это пистолет.
– Не дергайся.
А может, закончится расследованием двух убийств…
Как назло, нет ни одной живой души вокруг. Мы быстро проходим к парковке, и хоть я молюсь, чтобы кто-то посмотрел на камеры в этот момент или просто прошел мимо, территория отеля будто вымерла. Или Никольский очень везучий, или…
Он подтверждает мои подозрения:
– Я знаю, как отвлечь охрану.
Мы останавливаемся возле одной из служебных машин. На таких гостей забирают из аэропорта, на них же ездят персонал и охрана.
– Тебя не выпустят с территории, Олег велел проверять всех.
– Служебную машину выпустят.
Он заталкивает меня внутрь, на переднее пассажирское сидение и наручниками пристегивает к ручке над дверью. Я прикусываю язык, чтобы не пошутить над мыслью о том, где он взял наручники. Совсем некстати меня разбирает нервный смех. Я в одной машине с убийцей, а мне весело!
Мы действительно без проблем выезжаем с территории отеля и несемся по трассе куда-то в неизвестность.
– И что дальше?
Я смотрю на Данила. Он выглядит так, словно не спал несколько дней. С такой силой сжимает руль, что костяшки пальцев белеют. Я силюсь вспомнить, в какой одежде он был в клубе, но понимаю, что не могу: было слишком темно, я даже не успела ничего толком рассмотреть. Но готова поклясться, на нем та же одежда.
– Тебе не нужно меня бояться. Я хочу просто поговорить.
– Просто поговорить можно без наручников и похищения.
– Нельзя, если тебя разыскивают по подозрению в убийстве.
– И на что ты рассчитываешь? Думаешь, если я исчезну, все такие «хм… ну ладно, раз никому это больше не интересно, расходимся»?
– Олег не станет со мной разговаривать без весомого довода. Твоя безопасность – достаточно весомый.
– Ты делаешь только хуже. Ты в чужой стране, один, добавляешь себе обвинение за обвинением. Слушай, я плохо знаю тебя, но не верю, что ты – хладнокровный убийца. Это или случайность или…
– Я никого не убивал, Алина. Я понятия не имею, кто та девушка, чье тело нашли на пляже.
– Я не…
– Если ты собираешься убеждать меня в том, что я убийца, то лучше помолчи, Алина. Ты значишь для меня чуть больше, чем обычная эскортница, и я не хочу разочароваться в собственных чувствах.
– Как-то ты хреново в них признаешься.
– Обстоятельства не располагают. Да тебе и плевать.
– Если ты не виновен, то это можно доказать. Алиби, свидетели, цифровой след. Побег – не выход!
– Ты что, насмотрелась фильмов про ментов?
– Нет! – рявкаю я. – Я сама мент! И пусть я не помню даже собственный адрес, я точно знаю, что так обвинения не снимаются!
Никольский хмурится и поворачивает ко мне голову. На наше счастье на трассе почти нет других машин, потому что от скорости захватывает дух.
– Следи за дорогой!
– Что ты имеешь в виду?
– Что мы свалимся в пропасть, если ты не будешь смотреть вперед!
– Я имею в виду, о себе. Что значит, ты мент?
– Только не делай вид, что не знаешь, кто я!
– Алин…
– Да хватит называть меня этим именем!
Кажется, Данил не играет. Ни один, даже самый гениальный, актер не способен так достоверно изобразить недоумение.
– О чем ты сейчас говоришь?
– А в убийстве кого тебя обвиняют?
– Понятия не имею! Именно это я и пытаюсь выяснить, не угодив при этом за решетку! И для этого в том числе увез тебя. Что это за девушка? Почему обвиняют меня? Что, черт возьми, происходит?!
– Это Алина, – тихо говорю я. – Алина Аксенова. Моя сестра.
Никольский резко тормозит, и я впервые радуюсь, что пристегнута к ручке – успеваю ухватиться и не ныряю носом вперед. Мы съезжаем на обочину и некоторое время сидим в тишине.
– Сестра? Ты не Алина?
– Нет. Ее сестра. Алина не вернулась из прошлого круиза. Второй раз по ее документам полетела уже я. Не знаю, для чего, возможно, хотела выяснить, что произошло с Алиной. И я действительно работаю… работала в полиции.
