– Позвать кого-нибудь еще? – заканчиваю я.
– Не думаю, что буду способен делить тебя с кем-то.
– Почему делил с Никольским?
– Потому что было плевать. Поначалу. Всегда плевать, когда нет чувств. Данил – средний брат в семье, он привык делиться игрушками, ему так нравится. А мне было плевать, главное, что хороший секс появлялся без усилий. Когда включаются чувства, это не работает. Когда они включились у тебя, ты не могла относиться к контракту как прежде. Я готов пробовать разное, раздвигать границы ощущений до предела, но уже не готов делить тебя с кем-то другим.
– Тогда меня устраивают условия. Я тоже не готова делиться с кем-то еще.
Я обнимаю его за шею.
– И еще кое-что.
– М-м-м?
– Помнишь мой план? Про экскурсии, Венецию, пиццу, Грецию, Стамбул, кофейни и собаку?
– Помню.
– Сделаешь?
Мне нравится его улыбка.
– Сделаю. Для тебя сделаю все.
Эпилог
– Ты уверена, что хочешь провести последнюю ночь здесь? Можем поехать в город или снять где-нибудь виллу.
Я провожу рукой по холодному песку, пропускаю его сквозь пальцы и смотрю на небо, с которого мне все так же подмигивает Марс.
– Все в порядке. Я хотела здесь немного посидеть. Попрощаться с ней.
– Кошмары больше не снятся?
Олег садится рядом, не жалея светлых льняных брюк. Я прислоняюсь к его плечу и смотрю вдаль, на линию горизонта, слабо подсвеченную месяцем.
– С самой выписки не снились. Но, может, это потому что я сплю рядом с тобой.
– Кстати, да. С тех пор, как мы живем вместе, мне ни разу не снилась налоговая. Приятно.
Если бы не его юмор, я бы провела все это время до отъезда в депрессии. Даже странно вспоминать, что когда-то Олег Долгих показался нелюдимым и грубым. То, каким он может быть, когда не выстраивает вокруг себя стену, я полюбила. А вот молочный коктейль с печеньем нет. Но все равно иногда, тайком от Олега, заказываю его в баре и иду на пляж, пытаясь убедить себя, что так Алина хоть немного ближе. Или что смотрит на меня сверху и радуется этому несчастному коктейлю.
– Скучаешь?
– Не знаю. Мы не были близки, я… мне всегда казалось, что скучают по тому, кого хорошо знали. С кем были близки. Я понятия не имела, чем Алина жила, что делала, что любила, с кем спала. Я не знаю, чего она боялась и о чем мечтала. Наверное, я скорее жалею, что никогда этого уже не узнаю. Жалею, что не попыталась стать ближе.
– Да. Похожие ощущения по поводу Ромки. Жаль, что я не стал ему отцом.
– Ты не был обязан.
– А мне кажется, был. Но считал, что деньги решают любые вопросы, в том числе воспитания. Жаль, что за мои ошибки заплатили вы с сестрой.
Я долго молчу, ежась, когда вода набегает на пальцы.
– Может, где-то там сейчас Алина обидится, но Роман запутался. Он не хотел ее убивать, просто запутался, испугался, запаниковал. Здесь нет виноватых и святых. Мы все наделали ошибок.
– Он пытался убить тебя и Даню. Запутался, когда бил твою сестру по голове и выкидывал в море? Возможно. Но не тогда, когда пытался столкнуть в пропасть моего лучшего друга и девушку.
Я слабо улыбаюсь: от будничного «мою девушку» внутри теплеет. И море уже не кажется таким ледяным и враждебным.
Мы слышим шаги за спиной. Я думаю, что это официант, разыскал нас, чтобы сообщить, что ужин готов, но, оборачиваясь, вижу Данила. Я подскакиваю, кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю идиота, едва не погибшего по глупой случайности.
– Еще раз не пристегнешься, я тебя покусаю!
– Вот так вы встречаете друга из больницы, – фыркает он. – Ни стола, ни подарков, ни даже праздничного фейерверка.
– Я послал машину, – флегматично говорит Олег.
Теперь мы сидим у кромки воды уже втроем. Нас объединяет нечто большее, чем случайная связь. Жаль, что я не могу задать все мучающие меня вопросы сестре. Чувствовала ли она что-то по отношению к мужчинам, с которыми спала? Нравилось ей или она терпела? Что бы сказала Алина, узнав, что я заняла ее место? И как отреагировала, если бы узнала, что я влюбилась в Долгих?
Насколько порядочно любить мужчину, который пользовался твоей сестрой, платил ей за секс и воспринимал как дорогую безотказную игрушку?
Спустя некоторое время Олег говорит:
– Что ж, возможно, я готов на один вечер пересмотреть свои новые принципы относительно секса. Алёна?
Я сразу понимаю, о чем он, и вспыхиваю, невольно вспомнив тот вечер на диване в коттедже Никольского. Сейчас прохладный ветер ласково касается кожи, рядом шумит море, а в жалкой сотне метров снует персонал отеля. Все это может соединиться в непередаваемый коктейль наслаждения. Или снова причинить боль. Но прежде, чем я открываю рот, Данил вдруг произносит:
– Я пас, ребята.
– Голова болит? – спрашиваю я.
Никольский мотает головой.
– Хочу разобраться в себе. Алина была первой девушкой, в которую я влюбился. До нее я искал просто секс, острые ощущения, новые игры. С ее появлением задумался, насколько правильно то, что я делаю. Потом она погибла. А я даже не понял, что вместо нее в моей постели была ее сестра. И насколько вообще я способен любить, если не способен отличить ее от другой? Если могу получать удовольствие лишь с той, что на нее похожа?
– Прости, – вздыхаю я. – До сих пор не понимаю, как решилась притвориться ей.
– Ты молодец. – Никольский качает головой. – Я бы многое отдал, чтобы за меня боролись так же, как ты боролась за сестру. Чтобы кто-то сломал себя, наплевал на все принципы, рисковал жизнью и душой, лишь чтобы меня найти.
– Не то чтобы я проявила какой-то героизм, я же почти все время пыталась вспомнить, как меня зовут. Точнее… даже это не пыталась. Это не героизм, это дурость. Я едва не убилась и повредила чужую собственность.
– Может, ты и прав, – говорит Олег. – Мы все ищем острых ощущений, чтобы заглушить пустоту. Возможно, имеет смысл остановиться и перебороть. В конце концов, никогда не поздно вернуться к привычному удовольствию.
– Ты вряд ли сможешь стать примерным семьянином, который по выходным ходит в церковь и не смотрит фильмы с рейтингом выше PG-13, – улыбаюсь я.
– Даже не планировал. Меня спасает твоя неискушенность. На пару лет удовольствий хватит.
И в голову не приходит в этом сомневаться.
– На самом деле я заглянул попрощаться, – говорит Данил. – Я уеду. На некоторое время. А потом…
Он смотрит на меня, ласково перебирая русые пряди, поглаживая чувствительную кожу за ухом.
– Потом вернусь. Надеюсь увидеть вас двоих вместе, счастливыми, нарожавшими кучу маленьких аленёнков.
