Мне чудится в голосе Данила ревность, но она быстро исчезает – и он снова невозмутим. Я понятия не имею, как вести себя с ними и слегка теряюсь. Пожалуй, на меня действительно слишком много всего свалилось. Известие о контракте, поцелуи с Олегом, воспоминание, травма.
Но я хочу еще.
– Полиция узнала что-нибудь? Кто это сделал? Зачем?
– Пока нет. Отпечатков не нашли, устройство было небольшое. Кто бы ни устроил взрыв, он не планировал жертв. Основная версия – экоактивисты. В последнее время они сильно против прохода круизных судов.
– Ну прямо пчелы против меда, – хмыкает Никольский.
– Они могли кого-то подкупить, при желании проникнуть на судно легко. Если в ближайшие дни кто-то попробует использовать взрыв на благо себе – у нас появятся зацепки.
Экоактивисты?
Я смотрю на мидию, оценивая, насколько мне ее жалко, но никаких теплых чувств не испытываю. В глубине души я совершенно точно не экоактивистка. Могла ли быть ею в прошлой жизни? Притворялась? Или верила в эти идеи? Чушь какая-то!
– Нет, ты ужасно упрямая девица, – возмущается Данил.
Он цепляет креветку своей вилкой и, перегибаясь через стол, подносит ее к моим губам.
Пока я соображаю, то же самое, но уже с кусочком сыра, делает Олег. И я замираю, обескураженная двойным вниманием.
– Придется выбирать, – ехидно улыбается Долгих.
– Да, я рассчитываю на свой кусочек твоей благосклонности, – а Никольский явно флиртует.
На секунду я забываю обо всех заботах и просто включаюсь в игру. На решение уходят доли секунды, я насаживаю на вилку оливку и выбираю ее.
Вот так, мальчики. В эту игру можно играть и втроем.
Правда, я ненавижу оливки. Поэтому морщусь и почти не жуя глотаю гадость. Никольский смеется, а Олег отвлекается на звонок телефона. Мельком взглянув на экран, он поднимается:
– Прошу прощения. Сын.
Я, запивавшая мерзкий привкус соком, едва не давлюсь.
– У него есть сын?!
– Ага, – кивает Данил. – Ромка. Хороший парень, неплохой хоккеист. Занимается в клубе, где у меня сестра работает. У них как раз сейчас отпуск, думаю, Роман приедет сюда.
– Миленькое сборище, – хмыкаю я. – Миллионер, его сын, друг и шлюха. Надеюсь, я хотя бы с хоккеистом не спала?
– Теперь и я на это надеюсь, – смеется Никольский. – Мы тебе не нравимся, да?
– Дело ведь не в этом. Дело в… не знаю, порядочности?
– Что непорядочного в сексе?
– Втроем?
– Да хоть вдесятером. Если все участники процесса взрослые, приняли решение самостоятельно, всем хорошо, никто не страдает – почему это плохо?
– Потому что так принято. Потому что женщина – это не игрушка, в которую можно пихать сколько угодно членов. Потому что секс за деньги – это услуга и добровольной от и до она быть априори не может. Тебе этого мало?
– Не знаю. У нас с тобой разные мировоззрения. Точнее, у тебя оно изменилось после несчастного случая, а я вообще не привык рефлексировать. Женщина, конечно, не игрушка, но кто сказал, что она не имеет права играть? Кто сказал, что она не имеет право быть с двумя мужчинами, если ей в кайф? Почему она заслуживает осуждения или жалости только потому что живет не так, как принято? Ты ведь не допускаешь, что кому-то может это нравиться, ты уже сделала стереотипные выводы: женщину принудили, она – жертва. А просила ли жертва ее спасать? Может, она совсем даже наоборот? Что до секса за деньги, то я уже говорил. В любых неравных отношениях есть вопрос денег. Давай смоделируем ситуацию чуть иначе.
Без Олега, его пронизывающего насквозь взгляда, мне сильно легче вести разговор, пусть и жутко странный разговор.
– Ты – свободная молодая девушка среднего достатка. У тебя есть офисная работа, которую ты не слишком любишь, но в целом ты достаточно хорошо живешь. И вот ты встречаешь мужчину, и он тебе нравится. Это нормальная ситуация?
– Конечно.
– Ты ему тоже нравишься, и вы начинаете встречаться. Сначала просто гулять, потом занимаетесь сексом – и вам обоим хорошо. Но к свадьбе и детям ты не готова, ты еще хочешь повидать мир, встать на ноги и заработать на свое жилье. Поэтому вы договариваетесь, что между вами – несерьезные отношения. Это нормально?
– Пока да.
– В этом режиме вы встречаетесь, занимаетесь сексом. Возможно, начинаете скучать, ведь все приедается и страсть проходит. И тогда добавляете разнообразия игрушками или просмотром порно, ну или например ролевыми играми. Уже ненормально?
– Нормально, пожалуй.
– И вдруг твой молодой человек предлагает тебе поехать в круиз. Вам обоим нужен отпуск, он вообще не отдыхал уже сто лет и находится на грани. А еще он намного более обеспеченный, чем ты, и, зная, что круиз по Италии для тебя очень дорогой, предлагает оплатить твою путевку. Нормально?
– Вполне, хотя и несколько… смущающе для отношений без обязательств.
– Но есть одна загвоздка: тебя не отпускают с работы. Начальник-самодур просто не дает тебе отпуск, требует работать. И тогда молодой человек предлагает тебе уволиться. Но у тебя ведь расходы! Коммуналка, корм для котика, парковочное место, подписка на «Нетфликс» и маникюр. Ты не можешь уйти с работы. Тогда твой парень просто дает тебе денег, чтобы ты ушла с тяжелой работы и от начальника-мудака. На первое время. Норм?
– Нет.
– Почему? – улыбается Никольский. – Разве брать деньги в тяжелую минуту у близкого человека не нормально? Да-да, я знаю, без обязательств, но если вы друг другу дороги, что не так? Ты бы не помогла дорогому человеку, если бы для тебя это было плевым делом?
– Ты подменяешь понятия. Вы мне не помогаете, вы мне платите. Это другое.
– Откуда ты знаешь, в каком контексте мы заключили договор? Почему уверена, что не говорила «я бы с удовольствием с вами покаталась, мальчики, но мне на работе шкуру спустят, если уеду».
– Потому что тогда не понадобился бы договор.
– А вспомни, что я говорил про игрушки и разнообразие. Вы отправились в круиз и решили разнообразить в нем секс. Почему игрушку взять не зазорно, а друга – ужасно аморально? Если об этом никто не знает, если все, что между вами – только между вами.
– Ну, – я пожимаю плечами, – может, это и личное дело каждого.
– Вот видишь. А что до договора… к каждой игрушке идет инструкция, чтобы ненароком не причинить себе вред.
Я слышу шаги, и обнаженных плеч невесомо касаются грубые горячие пальцы Олега. По телу проходит приятная дрожь.
– О чем болтаете? – спрашивает он.
– Никольский назвал тебя секс-игрушкой, – с удовольствием говорю я, наблюдая, как вытягивается лицо Данила. – И даже подробно объяснил, почему.
