Метнулся к порталу.
Кальвер как всегда моментально сориентировался и прыгнул за мной.
Я ворвался в комнату, пропахшую нашей близостью, самой лучшей в моей жизни.
Эсмаилья лежала на кровати. В тонком пеньюаре, который я приготовил для неё, но так и не успел отдать.
Светлые мягкие волосы разметались, руки раскинулись. На предплечье растекалось бордово-сизое пятно.
Яд!
Кто посмел? Откуда?!
Из горла вырвался хриплый, надрывный вой.
Я метнулся к ней, пережал руку, чтобы яд распространялся как можно медленнее.
Попытался сообразить, где ближайшее противоядие…
Залетевший следом Кальвер бросил на нас взгляд, отстегнул небольшой карман с пояса. Люди более подвержены всякой заразе и отравлениям, поэтому он всегда носил с собой небольшой арсенал антиядий.
– Что это? – спросил, и я качнул головой: понятия не имею.
Кальвер на секунду задумался, после вытащил круглый зелёный шарик:
– Самое сильное, с магической добавкой.
Кивнув, я ухватил пилюлю.
– Подержи, – попросил, указывая на Эсмаилью.
Кальвер сжал её предплечье, а я, за неимением ничего другого, всунул шарик в посиневшие губы, еле продавил сквозь сведённые челюсти.
Вскинул руку, чтобы сдёрнуть с пояса друга кинжал. Полоснул себя по ладони, сложил горстью, нетерпеливо дожидаясь, когда набежит кровь.
Кальвер выхватил у меня кинжал, осторожно провёл лезвием по растекающемуся на коже Эсмаильи пятну. И принялся выдавливать прямо на постель яд, пока я заливал свою кровь ей в рот.
В конце концов, большая часть ядов меня не берёт – тоже преимущество, которым одарил предок-оборотень.
Под распахнувшимся вырезом халата на её груди проступала тёмная, словно обожжённая отметина. А мою собственную грудь всё сильнее сжимало тисками. Казалось, если с девушкой что-то случится – я в тот же миг рухну рядом замертво.
Наверное, это взбесило бы меня, если бы ощущение не было слишком ярким, сильным, если бы страх потерять Эсмаилью не перекрывал все разумные доводы и возможные подозрения.
Неужели… артефакт? Тот странный свет – может ли быть каким-нибудь эльфийским артефактом? Невероятно! Внутри неё?
Но ничего другого мне в голову не приходило.
Вспоминая, как брал под контроль Лунный, я изо всех сил попытался настроиться на то, что находилось сейчас в груди моей женщины.
И получил слабый отклик. Будто от некогда сильного, но погибающего создания.
Знать бы, что это, как оно действует! Но я не знал. И поэтому направил всю силу своего желания, вложил в просьбу-приказ:
«Помоги мне! Не дай ей умереть! Возьми моей силы сколько нужно, но пусть она живёт!»
В груди Эсмаильи шелохнулось, сверкнуло отблеском света.
Опустившись на колени, я придерживал её голову, вливая кровь и продолжая взывать к артефакту. Рядом Кальвер яростно сцеживал яд. Выхватил из той же напоясной аптечки тёмный пузырёк, смочил край шёлковой простыни и протирал рану, пытаясь вычистить.
Глянув на плечо, где виднелся уже почти затянувшийся след от укуса оборотня, я влил немного своей крови и в порез на предплечье. А после вернул к губам.
Девушка сглотнула, закашлялась, и я поднял её, перевернул. Крепко прижал к себе, чуть похлопав по спине.
Тяжело дыша, она распахнула глаза. Несколько мгновений смотрела вокруг, словно не понимая, где оказалась, не узнавая никого из нас.
– Что произошло? – шепнула обессиленно. – Нарран?
– Это ты мне расскажи.
Она обхватила меня за плечи, но тут же отшатнулась, глянула с ужасом, словно что-то вспомнив.
– Это ты? Ты ввела себе яд?
Такая мысль казалась кощунственной, и всё же кроме нас тут никого не было. И любые воздействия извне я, казалось обрубил. Коралловый замок не поднимал тревогу, не передавал о чужом присутствии. Продолжал плавно плыть… правда, я вспомнил, что так и не сменил курс.
Эсмаилья попыталась отвести взгляд, обессиленно откинувшись на подушку.
Я повернул к себе её голову, заглянул в глаза.
– Прости, – шепнула она.
По щеке покатилась слезинка.
– Зачем? – рыкнул я.
Девушка молчала, но я не сводил с неё требовательного взгляда. Теперь, когда угроза жизни отступила, я не собирался отпускать её, пока не проясню всё, что только возможно!
Надеюсь, отступила.
Кальвер поднялся, нашёл на столике пыльный бокал и отправился в ванную за водой.
Я подсел на кровать, сжал Эсмаилью в охапку, не представляя, что делал бы, как пережил бы, если бы её не стало.
– Как тебе удалось? – шепнула пересохшими губами. – Это же мгновенный яд!
Переборов желание снова зарычать, я прикрыл глаза. Взял себя под контроль, как научился давным-давно в Нижнемирье.
Принял бокал у вернувшегося Кальвера, и, придерживая голову Эсмаильи, помог ей напиться.
Друг нашёл у себя в той же сумке бинт, смочил настойкой ещё кусок ткани и перевязал её руку.
– Пойду поищу кухню, – хмыкнул, поднимаясь.
– И запасы аптечки пополни, – отозвался я вдогонку.
Давно, больше года назад мы с ним вместе искали этот замок по смутным наставлениям отца. Вместе исследовали его. Кальвер знал, что где находится, просто давал нам время.
За что я был ему благодарен.
– Расскажи мне всё, – произнёс, едва дверь за ним затворилась.
– Я не могу, – тихо отозвалась Эсмаилья.
– Послушай! – я повернул к себе её голову, заставляя смотреть в глаза. Почти физически ощущая, как прорываю стену недоверия, разделявшую нас пропасть. – Нет ничего, что мы не могли бы изменить. Исправить. Нет ничего, что я использовал бы против тебя. Что бы ты ни рассказала, я помогу. Ты мне веришь?
– Даже если… это противоречит всем твоим стремлениям и планам?
И хотелось бы запальчиво крикнуть, что да. Но… не знаю, как бы я поступил, выяснив, например, что её подкупила и подослала мамаша. Маловероятно, и всё же раскидываться громкими обещаниями я не привык.
– Я никогда не причиню тебе вред. И буду искать выход.
Эсмаилья всмотрелась в мои глаза, будто пытаясь что-то вычитать. Огляделась:
– Где мы?
То ли оттягивала момент, то ли наоборот – ждала взаимной откровенности от меня. Но я не стал настаивать на своём:
– Коралловый замок.
И без того широкие синие глаза округлились:
– Ты – сын Лавриутания Иллиниириса?
