– Но почему я? – вновь взвилась я, окончательно насупившись, теперь еще и от мысли, что мама с папой когда-то должны меня оставить. Одного этого было бы достаточно, чтобы прореветь в своей комнате до вечера, но тут прибавлялось еще и ответственность, которую на меня собирались возложить. А это пугало почти так же сильно, как и мысль лишиться любимых родителей.
– Потому что это твоя обязанность по праву рождения, дочка, – вздохнул папа, грустно улыбнувшись. – На всех нас есть ответственность, в той или иной степени тяжести, но мы должны отвечать за свои слова и обещания.
– Но я же ничего не обещала! – вполне справедливо возмутилась я. – Я всего лишь родилась!
Отец уже собирался что-то ответить, как сбоку послышался негромкий голос:
– Вот тут я не соглашусь. – Мы с папой обернулись, чтобы заметить в открытой двери стоящего Доминика, что рассеяно рассматривал кабинет, пока не наткнулся желтыми глазами на нас и удивленно не моргнул, будто изумился нашему присутствию. – У каждого действия всегда будут последствия, птичка. Твое рождение – породило вереницу куда больших последствий, чем ты могла бы даже представить. Но ты права лишь в том, что не по своей воле родилась. Порой приходится расплачиваться за решения других. И эта расплата может стоить безумно дорого. Верно Каррил? – пристально посмотрев в лицо помрачневшего отца, задал Доминик вопрос с легкой улыбкой на губах. – Потому, тебе лучше послушать отца. Он, как никто другой, знает о цене своего слова и последствиях своих действий.
– Я не понимаю. – Растерянно взглянула я в лицо папы, надеясь, что он мне объяснит странные слова нашего не менее странного гостя. Отец лишь скорбно поджал губы и глухо произнес:
– Просто закончи урок, Аннабель. Ради меня, – вздохнул папа, впервые за долгое время пряча от меня взгляд.
– Но я не хочу, папочка! – закапризничала я, вновь посмотрев на толстенный учебник по истории. – Это так скучно! Политика такая мерзкая… Я не хочу ничем управлять.
На этих словах я бросила взгляд на гостя и едва не вздрогнула. Вместо поддержки, мне почудился холод и разочарование в его глазах. Но через мгновение чувство прошло, как и сосредоточенность Доминика, который вновь словно погрузился в свои мысли.
– Если у тебя не будет достаточных знаний, ты не сможешь справиться со своими обязанностями. – Вновь попытался убедить меня папа, но в очередной раз вмешался Доминик, чем сильно огорчил отца, судя по грозному взору, направленному в сторону гостя. Но, ничего против отец так и не сказал.
– Если девочка не хочет набираться знаний, всегда есть альтернатива, – улыбнулся беловолосый и подмигнул мне. – Не хочет удерживать власть умом и коварством, пусть делает это, наравне с большинством правителей современности – силой. Я в этом могу помочь и показать, с чем ей придется столкнуться, доказывая, что она достойна своего места и отстаивая его от нападок других.
– Для этого нужны учебники? – не совсем понимая, к чему он ведет, задала я робкий вопрос, но с надеждой на то, что смогу сбежать из класса. Тем более, исходя из того, что я уже знаю про этого странного мужчину – с ним должно быть весело.
– Нет, – вселив в мою душу безудержную радость, ответил Доминик, отчего я даже подорвалась с места на радостях, готовая свернуть горы, но сбежать от уроков и гувернеров. В отличие от меня, отец прекрасно понимал, о чем говорит наш гость, и быстро преградил мне дорогу, заведя за свою спину.
– Доминик, не нужно, – с нажимом попросил папа, но в его требовании я неожиданно услышала странное – почти мольбу.
– Я всего лишь хочу помочь, – невинно пожал гость плечами, а после странно улыбнулся. – Уверен, девочка сделает правильные выводы и примет верные решения, когда я покажу ей альтернативу.
Отец дернулся, словно его ударили, а после посмотрел на меня, все еще нетерпеливо переступавшую с ноги на ногу и не понимающую, почему мы медлим и не уходим.
– Отойди, Каррил, – нежно произнес Доминик, но посмотрел на отца странно, отчего папа вздрогнул, но устоял, почти до боли сжав мое предплечье, чтобы я стояла на месте. – Я верну ее через час… хотя, – оценивающе окинул он меня взглядом и с легким презрением усмехнулся. – Даже раньше. Вот тогда девочка сама скажет, чего она хочет. У всех должен быть выбор, правда? – склонив голову к плечу, отчего спутанные волосы рассыпались по местами испачканной в пыли рубашке, произнес гость. – Отойди, – уже другим тоном потребовал Доминик… и отец скорбно опустив голову, кивнул, обернулся ко мне, заглядывая в мое лицо, присел на корточки и проникновенно произнес:
– Через час я приду за тобой… Прости, – вздохнул он, поднялся, а после подвел меня за руку к гостю. Не понимая печали отца, я с удивлением посмотрела на Доминика, который улыбнулся мне… слишком широко, а после кивнул, приказывая следовать за ним.
И я последовала, лишь раз обернувшись на отца, в глазах которого застыла тревога, которую я не понимала. Но поняла уже через пять минут, когда Доминик вывел меня во двор, а после, как позже выяснилось, всего десять минут методично избивал магией, завуалировав это под тренировку, показывая – альтернативу. Мне же те десять минут показались вечностью. Свою жестокость он мотивировал тем, что мне придется иметь дело с мужчинами, причем не всегда людьми и… зачастую магами.
Отец пришел за мной через час с лекарем, а после на руках пронес в лазарет, где мне зашивали разбитое лицо и смазывали гематомы по всему телу, пока я безудержно плакала от боли, шока, огорчения и… обиды на беловолосого мужчину, который тем же днем пришел ко мне в палату и вежливо поинтересовался, что я выбираю: учение или силу.
Я выбрала обучение.
Как отец позволил нашему гостю сотворить со мной такое – я тоже не понимала.
С того момента я больше никогда не капризничала на уроках и покорно учила все, что мне давали, лишь бы больше не знать… альтернативы.
Не знаю, хорошо это или плохо, но уже значительно позже я узнала, что Доминик… лишь играл. То, что я приняла тогда за жестокость, на деле оказалось лишь баловством и притворством его реальных возможностей. Игрой для такого безжалостного чудовища, как Коллекционер…
***
…Каждый год Доминик приезжал к нам в компании, то одного, то двух таких же существ, как и он. Но лишь он один после гостил у нас от недели, до месяца. По большей части Доминик ни с кем не общался, не искал компании или, вообще, не выходил из своей комнаты. А когда выходил, весь замок, словно нарочно, таился, как лес, в моменты, когда хищник выходил на охоту. Доминика избегали, что, казалось, его нисколько не смущало. Не уверена, что его вообще хоть что-то волновало в этом мире, который он разглядывал либо с детским восторгом, либо рассеянно и равнодушно. В эти моменты он казался мне таким… усталым, что невольно заставляло чувствовать к нему странную жалость, сродни той, когда лев случайно ломал коготь о свою добычу. То есть – бессмысленную и нелогичную.
