Я не скажу, что скандалили мы с отцом громче обычного, но чего мы оба точно не ожидали, что на моем балконе, спрыгнув с крыши, появится Доминик и с веселой улыбкой поинтересуется у отца, в чем он видит проблему моего с Домиником общения.
– Ты сам знаешь о причинах, – впервые сорвавшись и не тая ненависти, прорычал отец своему гостю.
– Нет, не знаю, – не согласился беловолосый. – Я знаю лишь то, что ты хочешь обвинить меня в своих грехах. Я даже могу их озвучить. Уверен, что хочешь этого?
Отец дернулся, затравленно посмотрел на меня, а после смиренно вздохнул и отступился, а Доминик коротко дернул головой, чтобы я подошла.
Но я осталась рядом с отцом, задетая его ранимостью и болью, что отразилась на резко постаревшем лице. Как-то внезапно в глаза бросилась седина среди таких же красных волос, что и у меня, которую я прежде не замечала…
– Мы встретимся завтра, – то ли пообещала, то ли спросила у мужчины, который никак не отреагировал на то, что я его не послушалась.
– Как пожелаешь, птичка, – безразлично отозвался Доминик, после развернулся и спрыгнул с моего балкона на третьем этаже…
– Папочка… – позвала я отца, в желании успокоить.
– Прости меня, доченька, – прохрипел он.
– За что? – удивилась я быстрой смене его настроения.
– За то, что допустил… – ответил он, а после без объяснений вышел из моей комнаты, а мне же оставалось лишь лечь в постель, размышляя над произошедшем.
***
– О чем ты думаешь, птичка? – спустя несколько дней, неожиданно произнес Доминик.
– Я не люблю, когда ты называешь меня «птичкой». Я – Аннабель! – капризно произнесла я.
–А я не хочу запоминать твое имя,– безмятежно отозвался Доминик. – Я знал… знаю много имен, но не хочу их помнить. Легче с прозвищами.
– Почему? – изумилась я.
– Я живу слишком долго, чтобы помнить все. А знаю – еще больше. Чтобы не путаться, легче использовать ассоциации. Ты ассоциируешься у меня с пташкой и белкой. Потому откликайся, когда я буду обращаться к тебе, и не смей обижаться. Я этого не люблю.
– Ты всем запрещаешь на себя обижаться? – удивленно моргнула я.
– Конечно. Зачем тратить на это время и силы?
– Ты тоже ни на кого не обижаешься?
– Уже очень давно, – задумчиво покивал он. – Я нашел достойную альтернативу любой обиде. Она идеальная в виде решения отношений.
– О чем ты? – в конец растерялась я.
– Я не обижаюсь, пташка. Я просто избавляюсь от проблемы, – ответил он с широкой улыбкой, от которой я судорожно сглотнула. – Это здорово экономит время, – поделился он своими наблюдениями. – Так, о чем ты думала, пташка? – вновь спросил он, и в новых реалиях его вопрос воспринимался уже совсем иначе.
– О том, почему пять лет назад ты меня избил…
– Ты расценила это именно так? – кажется, сильно удивился Доминик. – Значит, ты ничего не поняла тогда, несмотря на очевидный результат.
– Это сократило время? – осторожно уточнила я.
– Точно, – кивнул он, а после вздохнул и резко произнес: – А теперь помолчи, птаха, и иди за мной. Я хочу тишины…
***
В один такой день мы гуляли по саду недалеко от хозяйственный построек и услышали жуткий писк и рычание в кустах. Я бросилась в ту сторону, заметив, как две собаки задирают котенка, пищащего из последних сил. Невзирая на опасность, отогнала псов и со слезами жалости взяла уже хрипящего, окровавленного котенка на руки, не боясь испачкаться в крови.
Плача над несчастным комочком, я была в панике и не знала, куда податься и у кого просить о помощи, как услышала за спиной тихие и неторопливые шаги. А после Доминик, которого я из вредности за его «пташку» называла не почтенным «Ником», лениво произнес:
– Зачем ты убежала, птаха? Я не разрешал, – заметил он. Тогда я не обратила внимания на его повелительный тон. Как и прежде, я просто игнорировала все его странности, приписывая их просто свойству его поведения, слегка привыкнув ко всем причудам этого существа, которого тайком называла почти что другом.
– Помоги ему. Ему больно, – плача, попросила я, протягивая ему на ладошках хрипящий окровавленный комок. – Я знаю, ты можешь.
– Могу, – легко согласился Ник, небрежно пожав плечами. И в этой легкости мне почудился подвох. На интуитивном уровне я решила спрятать на груди умирающий комочек подальше от этого мужчины, но не успела: Ник прикоснулся к хрипящему котенку, а после послышался ужасающий хруст, от звука которого меня прошибла оторопь, а слезы по щекам заструились безудержным потоком, даже прежде, чем я поняла, что произошло. Хрип прекратился, а маленькая головка безвольно повисла, свесившись с моей ладони.
– Ты убил его! – закричала я. – Зачем ты его убил? – Не верящим взором смотрела я на безжизненное и измученное тельце.
– Ты попросила меня, – удивленно моргнул он и посмотрел на меня как на слабоумную.
– Я не просила его убивать! Я хотела, чтобы ты помог ему и спас.
– Его было не спасти, – просто ответил Ник. – А продлевать его мучения я посчитал негуманным и очень затратным в плане сил, нервов и времени. На твоем месте я вынес бы из этого хороший урок. Никогда не считал себя хорошим учителем, но если уж преподнес действительно стоящий урок, хочу, чтобы его усвоили. Поняла меня? – задал он мне вопрос, пока я продолжала ронять слезы. Когда я не ответила, он до боли обхватил мой подбородок пальцами, слегка царапая кожу когтями и, заглядывая мне в лицо, потребовал от меня ответа: – Итак, что ты поняла из этого?
– Что ты – жестокий и безжалостный, – едва ли не выплюнула я.
– Это мои самые лучшие черты характера, но не в этот раз. Еще раз, хорошенько подумай и ответь: что ты поняла из этой ситуации? Подумай хорошенько, потому что если ответишь неправильно, я сломаю тебе руку, – словно обещал поставить меня в угол, с легкостью пообещал Ник, заставив меня замереть и даже плакать от шока прекратить. Почему-то ни на секунду не усомнилась, что его угрозы – самые реальные, потому сглотнула и стала размышлять под взглядом бездушных желтых глаз.
– Ты избавил его от страданий, решив, что он – все равно обречен?
– Скорее решил не тратить время впустую, но твой вариант тоже годится, – отпуская мое лицо, великодушно кивнул мужчина. – А теперь брось псам их заслуженный обед и пошли дальше. Мне нужно поразмышлять, и требуется тишина.
Он ушел не оглядываясь, а я посмотрела на псов, что терпеливо ждали невдалеке…Завернула трупик в подол когда-то красивого платья, и двинулась за Ником, ощущая себя в больной зависимости. Вот, только, отчего?
