— Напишу, — твердо ответила Эрика. — Не то, что люди, тут земля и небо заплачет.
Моро прикрыл глаза. Усмехнулся.
— Как там сказано в Третьем послании пророка? Не искушай силу, которую не сможешь удержать, — ответил он. — Я вернусь в лампу, только если вы будете в беде, милорд. Я так сказал, слово мое крепко.
Эрика вздохнула. Она уже давно успела понять, что упрямство Моро может соперничать только с ослиным. Но попробовать все-таки стоило.
— Но вы все-таки напишите эту оперу, милорд, — улыбнулся Моро, глядя на нее с искренним теплом и любовью. — Мне будет приятно, что вы цените мою доброту.
Эрика покачала головой. Нет, на него невозможно было сердиться.
— Обещаю сесть за нее ближе к весне, — ответила она. — А сейчас давай вернемся домой, если ты уже все допил.
Моро заглянул в бутылку и, осушив ее по-простому, из горла, сунул в рот последнюю дольку лимона. Эрике казалось, что под белым хлопком его рубашки язвительно вспыхивает рубин лампы, словно подмигивает ей.
Когда тьма ударила в голову, то Эрика поняла, что они смылись, не заплатив за текилу.
Глава 3. Случай на Малой Лесной
Август встретил Моро следующим вечером, в «Зеленом огоньке» и не сразу узнал его — просто какой-то джентльмен весьма неучтиво толкнул его в коридоре, у дверей в гостиную, а когда они оказались лицом к лицу, то Август увидел, что это не джентльмен, а слуга.
«Должно быть, провожал хозяина к шлюхам», — подумал Август, и на мгновение ему сделалось не по себе. Те, кого их гений забрасывает к звездам, не должны касаться земной грязи. Это удел таких, как Август.
— А, доктор Вернон! — Моро говорил по-свойски и держался вызывающе и нагло. Сегодня он удосужился вымыть и расчесать свои кудрявые патлы, но это не помогло: Моро по-прежнему имел самый что ни на есть разбойничий облик. — Так и думал, что вас здесь увижу. Извините, зацепил.
— Смотри, куда идешь, это полезно, — осадил его Август. Они вошли в гостиную, и Август недовольно подумал, что посетители разобрали всех шлюх, и какое-то время ему придется провести в ожидании в компании этого хамоватого молодчика. — Твой хозяин здесь, что ли?
Того, что случилось потом, он не ожидал: Моро крепким отработанным движением взял Августа за воротник и с неприятной вкрадчивостью произнес:
— Еще одно такое слово про моего хозяина, доктор, и я вам кишки на уши намотаю. Вы и так успели доставить ему немало хлопот, так что отнеситесь с уважением.
Август выразительно закатил глаза к потолку. Должно быть, Моро не ожидал, что ему в живот упрется язычок маленького скальпеля, с которым Август не расставался.
— Я могу приступить к вскрытию прямо сейчас, — процедил он. — Руки убери.
Моро ухмыльнулся и, разжав кулак, легонько толкнул Августа в сторону кресел.
— Мой хозяин не какая-то дрянь, доктор Вернон, и он вам не ровня, — сказал Моро и плюхнулся на диван. Август поправил воротник и мрачно подумал, что слуга прав: анатом из захолустья действительно не ровня великому композитору.
— Вы так бросаетесь на всех знакомых вашего хозяина? — язвительно осведомился он. — Повезло же благородному господину с цепным псом. Кусаетесь и лаете вы просто на диво.
Август хотел поддеть Моро побольнее, но тот и бровью не повел.
— Господин Штольц добрый хозяин, — кивнул Моро. — И я не потерплю, чтобы кто-то причинял ему неудобства или расстраивал. Не обольщайтесь, доктор Вернон, вы не великий барин, а ссыльная дрянь, и если будет нужно, то я поговорю с вами по-свойски. Вам не понравится.
Август вздохнул и устало произнес:
— Ну раз так, то…
Он говорил две минуты, если верить золотистым часам на стене. В его монологе была часть морского загиба, который Август выучил в Левенфоссе еще до мятежа, а также многозначительная рекомендация быть вежливым с уважаемыми людьми на новом месте, если ты всего лишь слуга у великого человека, но не сам великий человек. Когда он умолк, то лицо Моро обрело выражение крайнего почтения: грубиян действительно был впечатлен.
— Прямо записать за вами захотелось, — покачал головой Моро. — До работы у господина Штольца я был мастером уличного ремесла, так сейчас просто юностью повеяло.
Бандит, значит. Выбивал деньги из мелких лавочников. Выгнали из академиума — нашел новое занятие. Ну конечно. «Кем тебе еще быть с такой рожей?» — подумал Август, и в это время в гостиной появилась госпожа Аверн в сопровождении слуги и подноса с шипучим и фруктами.
— Бог мой, бог мой! — пропела она. — Что за громы, что за молнии? Доктор Вернон, вы невероятно красноречивы, вот вино, чтоб пожар вашего красноречия не спалил всех нас! Буквально пару минут, господа, всего пару минут, скоро девочки освободятся!
— Кого порекомендуете? — поинтересовался Моро с видом ценителя и знатока. Август мысленно хмыкнул: да у тебя деньги-то есть? «Зеленый огонек» недешевое заведение. Госпожа Аверн скользнула по Моро быстрым оценивающим взглядом и ответила:
— Полагаю, друг мой, вам понравится Эжени Колокольчик. Свежая, умелая, очень красивая.
Август хмыкнул снова. В Эжени Колокольчик не было ни красоты, ни умений — ее второй кличкой было Поленце, но Моро об этом, конечно, не знал. И тут Моро поразил его снова: он вынул из внутреннего кармана плотно набитый бумажник, отсчитал на столик аккуратную стопку новеньких хрустящих купюр и признался:
— Не люблю я колокольчики. Может, есть вариант поинтереснее?
Госпожа Аверн молниеносным движением убрала купюры и ответила:
— Присцилла, разумеется. Наша лучшая девушка.
Август едва не выругался с досады: сегодня он имел виды именно на Присциллу, и то, что его настолько легко и непринужденно обошел какой-то непромытый Моро, зацепило его до глубины души.
— Это, случайно, не кошелек господина Штольца? — поинтересовался Август, когда хозяйка «Зеленого огонька» вышла из гостиной и постучала каблучками в сторону сейфа. — Откуда у слуги деньги на дорогих шлюх?
Моро посмотрел на него и ухмыльнулся правым краем рта. Август вдруг подумал, что от него очень странно пахнет — какими-то свежими травами, словно Моро провел несколько часов, валяясь на зеленом лугу.
— Говорю же: господин Штольц добрый хозяин, — ответил он. — И платит щедро. Впрочем, если не верите, вызывайте полицию. Я покажу дыру в сюртуке и скажу, что вы меня хотели зарезать. А в кармане у вас скальпель, с вашими инициалами, между прочим.
У Августа вдруг закружилась голова, словно он встал слишком близко к краю пропасти и беспечно заглянул вниз. Он почти увидел, как там, внизу, среди зелени вьется белый шнурок реки — прохладной, зовущей, не имеющей никакого отношения к этому миру. «Отдохните, доктор, и больше мне не надоедайте», — вроде бы сказал голос Моро и растаял, а зелень чужих гор скользнула в сторону, и Август увидел небо: страшное, багровое, дымящееся.
