— Вы и правда живы и здоровы, Эрик! Я очень рад!
В его глазах светились слезы.
— Жива, — улыбнулась Эрика. — Все в порядке.
Августу, которого лампа выплюнула следующим, досталось даже больше Эрики: бургомистр не считал анатома слабаком, не церемонился с ним и обнял так, что Эрике послышался хруст.
— Дружище! Живой!
Она отошла чуть в сторону, к полицейским, которые стояли у стены с таким ошарашенным видом, что невольно делалось смешно. За окнами кабинета Кверена царила снежная тьма, в свете фонарей порхали клокастые снежинки, и где-то в своей лаборатории полковник Геварра вновь почувствовал Первый артефакт.
Эрика машинально дотронулась до груди. Должно быть, это было похоже на роды: ты носишь в себе что-то важное, а потом оно тебя покидает, и остается пустота — со временем она уйдет, но сейчас там, где раньше был Энтабет, царил холод. Она провела совсем немного времени с Первым артефактом, но сейчас чувствовала себя осиротевшей.
Неудивительно, что ее родители предпочли умереть, чем рассказать полковнику о тайнике в спальне. Энтабет не всегда занимает человеческое тело, иногда ему хочется побыть одному. Сколько же ночей Эрика провела, не зная, что совсем рядом, за шкафом, находится величайшая святыня…
Он не мог не прийти к ней. Так было суждено. Должно быть, то, что Эрика по своей воле отдала артефакт, тоже было судьбой.
«Возьми себя в руки, — подумала Эрика. — Нужно собраться, я слишком растеряна».
— Как вы, господин Штольц? — Фирмен осмелел настолько, что подал голос: остальные стражи порядка смотрели на Эрику, словно на ожившего мертвеца. Неудивительно, если совсем недавно они видели ее переломанной и с разбитой головой.
— Рояль жалко, — сказала Эрика. Погибший рояль действительно было жалко до слез — Эрика горевала по нему, как по утраченному другу. Лицо Краунча дрогнуло.
— Лихо он вас швырнул, — произнес он и негромко добавил: — Ничего, достанем суку. Не с теми он связался.
Эрика вспомнила, как Геварра обозвал эверфортских полицейских сельскими держимордами, и подумала, что полковник никогда так сильно не ошибался. Должно быть, он просто не мог предположить, что в них найдутся и сила, и решительность, и отвага.
Тем временем лампа подпрыгнула на столе Кверена и выпустила струйку красного дыма. Полицейские попятились и дружно дотронулись до висков жестом, отпугивающим нечистого. Дым сгустился и повис почти непроницаемой завесой, а затем послышался хлопок, завеса растаяла, и в кабинете появился Моро.
Все вздохнули. Даже Кверен, который по чину держался увереннее и смелее подчиненных, вздрогнул и что-то пробормотал. Зато бургомистр не оробел — подошел к Моро и решительно пожал ему руку.
— Значит, не артефактор? — спросил он. Моро ухмыльнулся и ответил:
— Ну… не совсем. Немножко могу.
— Видели мы ваше «немножко»! — одобрительно произнес Говард, продолжая сжимать своими лапищами руку Моро. — Невероятно! Ну и силища! Это ведь вашими заботами господин Штольц жив и здоров? Потрясающе!
Моро смущенно отвел взгляд в сторону.
— Да, это все моя работа, — кивнул он, и бургомистр поинтересовался уже намного серьезнее:
— Считай, весь город видел, как господина Штольца убили. Как вы забрали его в лампу. Что сказать людям, как объяснить все это? Там внизу пресса караулит, и народ за забором стоит.
И сразу стало понятно, что в эту минуту настоящая сила не за хозяином города, а за джиннусом из лампы — его непритязательный облик больше никого не обманет. Вот, должно быть, девицы госпожи Аверн поражены! Они и подумать не могли, кто на самом деле их герой-любовник, зато теперь им до старости хватит разговоров о том, кто делил с ними постель.
— Скажите правду, — Моро попробовал выдавить самую обаятельную из своих улыбок, и у Эрики побежали мурашки по спине. — Что я дух, заключенный в лампе, который верно служит своему господину. И в «Зеленый огонек» зайду сразу же, как дела позволят, уж больно там девицы хороши. Вот.
Все расхохотались, и напряжение последних часов стало угасать. Эрика вдруг поняла, что все это время избегала смотреть на Августа — просто стояла, опустив голову, разглядывала острые носы ботинок, слушала, как негромко перешептываются полицейские.
Она и сама не знала, что встало между ней и Августом — преграда была тонкой, едва уловимой, но она была, и Эрика не могла просто отвернуться от нее и сказать, что ничего не изменилось, и все в порядке. На мгновение Эрике сделалось стыдно. Август отправился за ней в лампу, он забрал у нее Энтабет, чтобы Геварра больше не причинил ей вреда, он готов идти на смерть — а она не могла поднять голову и посмотреть ему в лицо.
Теперь он владел тем, что имело величайшую ценность. Тем, что Эрика носила в себе. Возможно, все дело было именно в этом.
— Что ж, договорились! — бургомистр наконец-то отпустил руку Моро, похлопал Августа по плечу и шагнул к дверям. — Тогда я выйду, людей успокою…
— Подождите, — перебила его Эрика. — Мне нужно рассказать о том, что со мной случилось перед концертом. Это важно.
Бургомистр послушно вернулся туда, где стоял раньше. Моро прикрыл глаза, готовясь слушать. Полицейские, кажется, даже дышать перестали, настолько тихо сделалось в кабинете.
— Цветочник — это полковник Александр Геварра, — сказала Эрика, по-прежнему не глядя в сторону Августа. — Вы, я полагаю, слышали о нем от доктора Вернона и представляете, что это за человек. Он считается мертвым, и я полагаю, это часть плана принца Патриса. Геварра работает именно на него, мы с вами оказались правы. То, что он ищет, это не просто Ползучий артефакт. Это Энтабет. Слышали такое имя?
Кто-то из полицейских испуганно охнул. Мавгалли очень неравнодушно помянул мать и перемать. Говард совершенно по-медвежьи покачал взлохмаченной головой.
— Это Первый? — спросил Бран. — Тот, который из Божьих рук вышел? А потом от него пошли остальные артефакты, да?
Эрика кивнула.
— Именно. Энтабет дает неограниченную власть над материальным миром, и принц начал на него охоту сразу же, как только узнал, что это не миф и не сказка, — продолжала она. Краем глаза Эрика увидела, как Август двинулся было в ее сторону, но остановился, словно почувствовал невидимую преграду между ними. — Мои родители хранили его и погибли. Их убил Геварра, пытаясь завладеть артефактом. Эрика ни в чем не виновата.
В горле пересохло. Эрика устало провела рукой по лицу, и ей вдруг мучительно захотелось развернуть время вспять и никогда не приезжать в Эверфорт.
— Надо, чтобы об этом узнали, — решительно произнес Кверен. — Надо вернуть вашей сестре доброе имя, она и так слишком долго была опороченной.
Эрика усмехнулась и махнула рукой. Честный подход полицмейстера растрогал ее.
— У нас есть дела поважнее, Макс, — ответила она. — Но спасибо вам за вашу порядочность, я действительно признателен. Энтабет сейчас находится у доктора Вернона, и Геварра придет за ним. Он тоже слышал ту музыку и надеется, что артефакт все-таки выберет его.
