(с) Иван Тургенев
– А ты точно знаешь, куда надо идти? – спросила я с подозрением. Все же ночь да и лес как бы. Вдруг ещё сильнее заблудимся?
– Ты мне веришь? – ответил вопросом на вопрос Паша, продолжая путь по сумрачным тропинкам. Причем чем дальше мы – то есть шел он, а я как аксессуар устроилась у него на руках, тем становилось темнее и холоднее. Или адреналин в крови утих, и теперь я начала ощущать далеко не летнюю температуру? Не знаю, но, если бы не Левич, я бы и три шага не сделала сама – не представляю, как босыми ногами идти по уже промерзшей земле. О чем я думала, пытаясь сбежать? Далеко не о своем здоровье.
– Нет, не верю, – признала я. – Уже не верю.
Как странно устроен человек – утром он может доверить свою жизнь кому–то, отдать все, а уже под покровом ночи, когда обнажается истина… Когда все встает на свои места, тому, что было, не имеет смысла существовать. Как и моей вере сейчас. Что она изменит? Даст мне любовь? Спасет от глупостей, в которых я погрязла? Даст шанс что–то исправить? Отнюдь. Ничего не изменится, и от этого горше на душе. Вот так понимаешь, что ты просто… Игрушка. Да. Сломанная уже.
– Дарья, – когда он нежно и ласково произносит мое имя, я готова попытаться вернуть все назад. Сделать вид, что не было ничего. Что не слышала ничего и не видела. Что все хорошо. Но я вместо тысячи слов просто прикусила губу, чтобы невзначай не проронить их. – Я понял, что ты услышала наш разговор с Мирославой и сделала неправильные выводы. Но ведь это не все, не так ли?
В лесу, освещенном только искристыми звездами и стальной луной, где за сотни метров никого, кроме животных, было так хорошо. Как будто я скинула все проблемы… Почти все. И дышалось хорошо. И виды хорошие. А вот компания не хорошая, это да.
– Даша, – мягко, но настойчиво протянул мужчина, намекая, что отмолчаться не выйдет. – Я жду ответ.
Отчего–то я совершенно не хотела рассказывать про своего нового знакомого и его совершенно мерзкие слова. Нет, не из–за того, что понравился, абсолютно нет. Наоборот, он настолько противен мне, что даже говорить не хочу о нем, потому что потом надо рот с мылом помыть, а мне сейчас не до этого. Душу бы соскрести с пола да свое самообладание собрать по кусочкам.
– А ты почти согласился, не так ли? – Паша хотел ответ – он его получил.
– Я не собирался соглашаться. Я думал только о том, как от нее отвязаться.
Грустно улыбнулась ему и не поверила. В голове перебрала слова Егора и разговор Мирославы с подружками, и просто прикрыла глаза, устроив щеку на его плече. Больно стало, конечно, только теперь я не потеряю себя в нем.
– Спасибо, что пошел искать, – шепнула я.
Теперь не ответил он. А я… А я решила плыть по течению, раз от старого остались лишь напряженная тишина и взаимные обиды.
До особняка, в окнах которого ярко горел свет, мы добрались минут за двадцать, хотя мне показалось, что отошла я довольно далеко. Буквально у порога нас уже ожидал управляющий – пожилой мужчина примерно шестидесяти лет. Взволнованно осмотрел взглядом сначала Пашу, а потом меня, сжавшуюся на его руках.
– Нужно горячее молоко и суп, – бросил хозяин роскошного дома, ловко преодолевая последние ступеньки крыльца. – Нести в мою комнату.
– Что–то ещё? – в глазах старика читался явный укор в мою сторону, отчего мне реально стыдно стало.
– На всякий случай пригласите врача, – добавил Левич.
– Зачем? – до меня дошло, что как бы мне все это: и молоко, и суп, и врач. Потому поспешно добавила: – Со мной все в порядке!
– Конечно, с тобой все отлично. Только из–за отличного состояния у тебя кожа белее снега, а губы синие, – невесело хмыкнул Паша, продолжая путь, но уже по пустому особняку.
Туше!
– А гости где? – как–то запоздало поинтересовалась я, когда мы миновали холл и первый пролет лестницы.
– Прячутся, в прятки играем, – мрачно произнес он.
– А если серьезно? – нахмурилась, подозревая, что что–то все же произошло. Какая я догадливая, правда?
– Я был немного в гневе. Совсем чуть–чуть, когда не нашел тебя, а твою обувь обнаружил на лужайке, – обманчиво ласковым голосом начал Паша, и я поняла, что зря вообще подняла эту тему. Очень зря.
– Вот не переводи стрелки на меня, – пробормотала, покусывая губы. Ко мне в голову залезла внезапная мысль, что, возможно, меня просто… Меня просто специально выводили из себя.
– Это я должна гневаться и разбить парочку дорогих сервизов, а потом потоптаться на твоих нервах.
– Мне кажется, ты не потопталась, а устроила массовое истребление моих нервных клеток. К слову, топтать там уже нечего, разве что можно танцы с бубном устроить на пепелище.
Я сделала самое умное, что в принципе делала за этот день – смолчала. Вот взяла и не ответила ничего. Ай да я молодец!
– Давай так, Даш, – Левич ударом ноги открыл дверь в СВОЮ спальню, решительно донес до постели и аккуратно меня, причем грязную и в лохмотьях, которые еще пару часов назад являлись целым брендовым платьем. – Ты согреваешься, ешь суп, потом мы принимаем душ и спим? Поговорим прямо утром, я к тому времени, надеюсь, буду в более хорошем расположении духа. Идёт?
И меня частично укрыли одеялом, а руки начали растирать, возвращая конечностям тепло.
И мне бы снова смолчать, согласиться и получать удовольствие от заботы, но нет. Наверное, мое благоразумие израсходовалось еще при первом молчании, потому что я взяла да выдала:
– Я сейчас принимаю душ, ты вызываешь мне такси, я еду домой, и мы спим. Каждый в своем доме и на своей кровати. Идет?
– Дорогая, твои желания уже выходят за грани реальности, – с усмешкой заметил он.
Поняла, спустись на грешную землю, пока тебе не расшибло голову упавшим небом.
– Мне волноваться не надо, – беззаботно махнула ладонью, – исполнять потаенные женские желания – мужская прерогатива.
– Тогда слушаюсь и повинуюсь, – ухмыльнулся Паша, резко поднимая меня на руки и направляясь в сторону ванной.
– Паша! – мой испуганный вскрик потонул в его искристом смехе. – Я тебя придушу! Чисто из гуманистических соображений.
– Ты не сердись, но, если я не скажу, то кто тогда? Так вот, с гуманизмом эта экзекуция будет иметь мало общего.
И меня все же внесли в ванную. Я уже хотела было снова сопротивляться, как встретилась со своим отражением. Мама! Вот она, стрессовая ситуация, и бьют откуда не ожидали.
– Скажи, что у тебя зеркало кривое, – взмолилась я, потрясенная увиденным. Грязная, с непонятно чем вместо той причудливой прически, вся в царапинах. Но одно я могу сказать точно – тушь в салоне красоты качественная, потому что только она и держится после соленого потопа из глаз. Отчего–то подумалось, что меня Малеев разжалует до роли нечисти, и я буду самым симпатичным зомби. Со мной режиссер однозначно сэкономит грим.
