— Ой, простите… — заметив нас, лепечет от двери какая-то серая мышка. — Я думала, что директор уже на месте.
Олливия хочет было ей что-то ответить, но я опережаю её.
— Имейте совесть, юная леди! — говорю так, будто отчитываю пятиклассницу за невыполненную работу по математике. — Вначале нужно было постучаться, а не врываться в кабинет, будто вы у себя дома.
— Да, простите… — тоненьким голоском начинает извиняться незнакомка, вот только договорить я той не даю.
— А теперь пошла вон отсюда, — приказываю ей тоном, не терпящим возражений.
— Майкл! — рассержено шипит Ви.
Вздохнув, я машинально прикладываю указательный палец к её губам, чтобы та замолчала. И тут она меня в отместку кусает! Последнего я точно не ожидаю, поэтому вздрагиваю.
— Ты чего кусаешься?! Бешеная?
— Нечего совать свои грязные пальцы мне в рот!
— Не слишком ли ты торопишь события, Ви? — уточняю и наклоняюсь ближе, после чего сразу же чувствую её встревоженное дыхание.
— Ты омерзителен! И не говори мне, что на это покупаются все женщины!
— Ну, не знаю, — не отстраняясь, шепчу я, с вожделением заглядывая ей в глаза. — Это ты мне скажи, мышка!
— На меня твои чары не действует, Майкл Ким, — раздражённым тоном отрезает она.
«Есть! Это именно то, что я хотел в ней увидеть», — обрадованно понимаю про себя.
— Если женщина злится, значит, она не только не права, но ещё и знает об этом.
— Хватит цитировать Ремарка, умоляю! — отвечает Олливия.
— Мне нравится, когда меня умоляют не делать что-то, — признаюсь я, облизывая губы.
— Твоё время на исходе, Майкл! — оповещает девушка и отворачивается.
— Моё или наше?
Я вижу, насколько её злит такой разговор, и кормлю этим своё самолюбие. Она просто не может мне противостоять, хотя и всячески отрицает это. Подобное очень даже мне на руку. «Лучший способ кого-то понять — это разозлить его. Тогда ты увидишь его настоящее лицо», — в мыслях цитирую я, улыбаясь.
— Нет никакого нашего времени! Что ты несёшь?
— Кажется, ты сама в нём запуталась.
Злость терзает Олливию изнутри, что видно по её глазам. Зрачки сужаются, дыхание сбивается, а на шее часто пульсирует вена, что всегда выдаёт избыток адреналина в крови. Резко встав на ноги, она подходит ко столу, на котором лежат её папки.
— Или мы сейчас нормально работаем, или я не буду редактировать твою книгу.
— И что с того?
— Как что?
— Ну не будешь, так не будешь.
— Но у нас контракт!
— Я могу его разорвать, впрочем, как и ты.
Ви закусывает губу, стараясь осмыслить выше сказанное. «Женщины в гневе — самое возжелаемой на свете для мужчин существа», — в мыслях прокручиваю фразу снова и снова.
— Так ты уже передумала отказываться от редактирования моей книги?
— Заткнись и посмотри наконец мои правки.
Ви швыряет в меня папку с содержащими распечатанный текст листами, где красным выделены некоторые предложения. Среди них есть и другие, где те или иные строки помечены зелёным, показывая места, где уже внесены исправления, что мне предстоит либо принять, либо отклонить.
— Что ж, посмотрел. И? — Отложив бумаги, я бросаю взгляд на неё.
— У тебя в словарном запасе есть что-нибудь более развёрнутое, чем короткие вопросительные предложения?
— Есть.
— Я заметила.
— Думай, как хочешь.
— То есть ты согласен с моими правками?
— Сегодня да, ты меня утомила.
— Майкл! Эти правки отправятся в печать именно в том варианте, который я утверждаю…
— Я знаю. И что с того?
— А что, если я написала там плохие слова?
— Твоя совесть не позволит такое сделать, точно так же, как и отправить в печать книгу хотя бы с одной ошибкой.
Олливия поджимает губы, разворачивается к столу и замолкает. «Бинго! Я попал прямо в яблочко, отчего её честолюбие подбито. Никому не нравится, когда тыкают носом в собственные слабые места. И повышенная ответственность как раз её Ахиллесова пята», — размышляю я, наблюдая за ней.
— Быть может, ты всё-таки повнимательнее их посмотришь? — настойчиво спрашивает Ви, развернувшись и буравя меня своими глазами коньячного цвета.
Внезапно в кабинет заходит Барри Уокер и, увидев нас, сетует:
— Чёртова пробка! Прошу прощения…
Обменявшись со мной рукопожатиями, он здоровается с мисс Кларк и садится за свой рабочий стол.
— Я смотрю, вы время не теряете? Молодцы!
— Так и есть… — соглашается Олливия, бросая на меня презрительный взгляд.
— Обещаю, что я посмотрю эти правки и отпишусь тебе.
— Чудненько! — отзывается она. — Что ж, раз мы всё уже решили…
— Присядь, пожалуйста, — говорит ей Барри.
Я остаюсь сидеть на диване, игнорируя его молчаливое приглашение пересесть поближе.
— Олливия… — продолжает он. — Я понимаю, что произошедшее несколько недель назад стало полным шоком не только для тебя, но и для всех нас.
— Всё в порядке, — отвечает девушка, пытаясь с самого начала разговора задать тому положительный тон, однако мне кажется, что она и тут проиграет.
— Я хочу сказать, что если вдруг будет происходить нечто странное, или же тебе покажется, что тебя преследуют, то незамедлительно сообщи о подобном мне или Майклу.
— А… — начинает Ви и осекается, явно не понимая. — Простите, но при чём тут вы и Майкл? Не легче ли в таком случае обратиться в полицию?
— Понимаешь ли… — отвечает мужчина. — Пока все мирные статьи в газетах поднимают рейтинг не только Майкла, но и нашего издательства, то всё хорошо. Но если вдруг его ярые фанатки захотят навредить тебе, то такое уже будет плохо. Поэтому в первую очередь для своей защиты просто сообщи нам о тех переживаниях или предчувствиях, которые у тебя возникнут. По крайней мере, Майкл хотя бы сможет приставить к тебе охрану, если ситуация выйдет из-под контроля.
— Хорошо, но я всё равно не понимаю, почему мне в случае преследования не стоит сообщать в полицию.
— Не то, чтобы вообще не сообщать… Просто мы станем первой помощью до вмешательства полиции, если потребуется.
Олливия бросает на нас неодобрительный взгляд, но сдаётся и всё же кивает.
— Что ж, — констатирует Барри, потирая ладони. — Думаю, это всё, что я хотел сказать вам обоим.
— Ладно, я пойду работать.
Девушка разворачивается и выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.
