— Обращайся.
Мне и совестно, но в то же время, я чувствую себя бодро и… Впервые за долгое время, выспавшейся. Даже не смотря на то, что вчерашний вечер перетек… в более неординарную обстановку, все равно, где-то внутри себя больше благодарю Майкла за то, что развеял меня. «Но никак не за страстный секс» — как на зло, мелькает мысль в голове, от которой, я краснею.
— О чем думаешь? — спрашивает Майк, ставя передо мной тарелку с завтраком.
— Да так, — мотнув головой, беру столовые приборы.
— Нет ничего постыдного в том, чтобы вспоминать хорошие моменты.
Я кидаю злющий взгляд на Майкла, который, сидит напротив и улыбается мне. «Доволен как слон. Ты погляди на него! Еще и советы мне раздает. Вот хам!» — разговариваю в голове сама с собой, но ничего не ответив, приступаю к трапезе. Весь завтрак мы проводим в полном молчании. Только стук металла по тарелкам разбивает эту тягучую тишину. Закончив с завтраком, благодарю Майкла за него и ухожу в свою комнату. Привожу себя в полный порядок. Как только начала застегивать на себе блузу, раздался стук в дверь.
— Ты готова?
Быстро застегнув на оставшееся, роняю торопливо:
— Еще две минуты.
— Буду ждать на улице, — говорит Майкл и слышатся удаляющиеся шаги. Я мучительно вздыхаю, стараясь собрать остатки своей совести, которую, как мне кажется, я утопила в последнем вчерашнем стакане вина.
Посмотрев на себя в зеркало еще раз, двигаюсь на выход. В доме тихо и пусто. Работает только посудомоечная машина. Слышу мужские голоса около дома. Осторожно выхожу из дома. На лужайке, стоит Майк, облаченный в строгий черный костюм, который сшит по нему. А рядом, невысокий старик, что облокотился на грабли.
Майкл прощается с ним, обмениваясь рукопожатиями, и старик уходит к кустам Майкла, чтобы их окучить.
— А кто… это… — не могу сообразить, кто приходится старик Майклу, и не замечаю, как тот берет меня за руку.
— Это мой садовник. Приходит всегда, чтобы деревья были в порядке.
Я дергаю рукой, чтобы вырваться, но Майкл лишь сильней ее сжимает.
— Мне подогнали машину, там находится твоя сумка, — говорит Майкл. — Возможно, в какой-то одной из соседних сидит журналист.
— И что, мы теперь всегда будем так ходить за ручку?
— Да, — улыбается Майкл и крепко обнимает меня за плечи, прижимая к себе.
Глава 26. Майкл
Олливия вылезает из машины, ничего при этом не говоря. «Возможно, что так даже и лучше», — думаю я, провожая взглядом её плавно покачивающиеся бёдра.
«Конечно, если бы она не чувствовала ко мне симпатии или хотя бы обыкновенного любопытства, то вряд ли бы получилось то, что случилось. Теперь же, когда она на моём крючке, ею будет легче манипулировать», — приходит ко мне понимание, которое вызывает довольную полуулыбку.
Развернув машину, я вжимаю педаль газа в пол и уношусь на работу. Из головы же всё не выходит она. Её губы, изгибы тела, тепло кожи…
Помотав головой, стараюсь отогнать от себя все лишние мысли. На работе меня ожидает Шон, который, как временами мне кажется, выкладывается на двести процентов из ста возможных.
— Здорово! — говорит он, выказывая мне своё почтение и протягивая руку.
— Здорово, — отвечаю я ему.
Перебросившись со мной братскими рукопожатиями, зам пялится на меня, как золотой леопард на мелкую добычу.
— Чё смотришь?
— Да так, — мнётся он, — выглядишь ты чересчур удовлетворённым.
С последними словами парень подмигивает мне. Я же, не обращая на подобное никакого внимания, прохожу в свой кабинет, оставляя дверь открытой.
— Мне уже удовлетворённым нельзя быть? — бросаю в ответ через плечо.
— Или, — усмехается Шон, — ты втрескался?
В ответ я кидаю на него взгляд, полный недоумения, чему тот не придаёт совершенно никакого значения.
— Слушай, — продолжает он. — Это, конечно же, не моё дело…
— Да, не твоё, — холодно соглашаюсь я.
— Но ты и правда цветёшь, как сакура по весне.
Я едва заметно ухмыляюсь. «Так вот, что делает с мужчиной женщина, к которой тянет!» — мелькает у меня ироничная мысль.
— Мне считать это избитым комплиментом?
— Ну, типа того, — отзывается зам, неопределённо пожимая плечами.
Фыркнув, я перебираю на столе бумажки, что собрались там за несколько дней, а он всё стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу.
— Что ещё? — прямо спрашиваю у него.
— У нас большой заказчик возник, — оповещает Шон.
— И кто же это? — с любопытством спрашиваю я, хотя меня на данный момент мало интересуют дела. Моя голова занята совершенно другим.
Он громко вздыхает и продолжает:
— Один из крупных дилеров хочет регулярно с нами сотрудничать, но у него необычные условия.
— Выливай, — сухо требую в ответ, хотя и продолжаю делать вид, что изучаю бумаги.
— В общем, у него есть тачки с заводским браком. Ну и за их почин он хорошую сумму даёт. Только его интересует починка в краткие сроки.
— Какая ему с этого выгода, если тачка уже не будет высока в цене?
Парень пожимает плечами.
— Этот вопрос он хотел бы обсудить с тобой.
Оторвавшись от бумаг, я бросаю на него пристальный взгляд.
— И, само собой разумеется, он готов ждать, сколько будет нужно, покуда у меня не появится свободное окно?
— Так точно, — по-пионерски откликается зам.
— Ненормальный тип.
— Вот и я о том же, — подхватывает он.
С минуту мы оба молчим, а затем я говорю:
— Поразмыслю над этим, но не сегодня.
— Окей, Майкл. Если что, то ты знаешь, где меня разыскать.
— Да.
Шон выходит из кабинета и прикрывает за собой дверь. Посмотрев ему в спину, я вытаскиваю телефон из кармана и быстро набираю сообщение для Олливии, что гласит: «Твоя шикарная задница не выходит из моих мыслей!»
В голове у меня всё крутятся эпизоды нашей ночи: её вспотевшее тело, упругие ягодицы, смертельный жар и сладкие стоны… Задумчиво устремив взгляд в одну точку, я пропускаю мимо ушей пару вызовов, а когда прихожу в себя, то вижу смс от Ви: «Гори в аду, гадёныш!», что забавляет.
«Ты ещё не знаешь, на что подписала контракт, мышка!» — мелькает у меня мысль, полная тёмного удовольствия. Вздохнув, я пишу ей в ответ: «Гореть будешь ты, скача на мне». Через секунду от неё приходит новое сообщение: «Забудь навсегда, этого больше не повторится». Ехидно улыбаясь, я быстро набираю следующее: «Заберу в 6 у офиса», но не успеваю отложить телефон. Экран последнего вновь загорается и высвечивает: «Не утруждайся!», вызывая у меня смешанные эмоции.
