— Я хотел бы предложить тебе сделку.
— Очередной нерентабельный шаг для меня? — интересуюсь в ответ, изгибая бровь и садясь за стол, внимательно наблюдая за старым товарищем.
— Уверен, что такое предложение придётся тебе по душе! — отвечает тот и, сделав глоток виски, разваливается на диване.
— Я внимательно слушаю.
— У тебя есть верный Шон, да ещё и женатый. Не думаю, что такому другу стоит погибать из-за твоей гордыни, верно?
Вилли играет с огнём, но и шантажирует одновременно. Только вот в одиночку такое совершить крайне сложное. Хмурясь, я раздумываю над тем, есть ли у него сообщник, или же тот является лишь пешкой на шахматной доске. Единственное, в чём он не прав, так это в том, что Шон женат. Обручальные кольца являются безупречным прикрытием и неким знаком надёжности в бизнесе.
— Цена?
— Пятьдесят, но за чисто моральный убыток с той нашей встречи… И мы в расчёте!
— С чего ты так уверен в этом?
— В самом деле, — гость изгибает бровь и, долив в стакан ещё пойла, готовится сделать очередной глоток, — с чего мне быть уверенным? Быть может, сверху для душевного равновесия взять ещё и твою проститутку?
— Не смей её так называть, гнида!
— Не скаль зубы раньше времени. Хватку утратишь.
Теперь становится ясно, что он только пешка в чьей то игре.
— Сердце было от тебя?
— Нет. — Вилли отрицательно качает головой. — Однако идея была уморительной!
— На кого ты работаешь?
— О-о-о-о, — певуче тянет тот. — Этого я сказать не могу.
— Тогда чего припёрся сюда?
— Ну как… Разве Шон не твой кореш? — Бывший товарищ поправляет свой спортивный костюм. — Или мне лично позвонить и сказать, чтобы его хлопнули, потому что мы промахнулись?
— Ты из славного друга обернулся в бегущую крысу с корабля.
— У меня уже был образец для подражания.
— Не язви, животное.
— А то что? — Чуть не подавившись очередным глотком алкоголя, он закашливается.
— Я не буду сочувствовать тебе или просить уйти прочь с глаз.
— Так же, как ты поступил со Стивом? — Его голос становится мягким, будто бы он сочувствует покойнику. — Бедный малый… Ты знаешь, что убил невинного человека?
— Хватит ссать мне в уши! — Перевернув стол, я ощущаю, как гнев рвётся из меня на волю. — Ты отлично знаешь, что я докопаюсь до правды, которую ты прячешь!
— Не горячись, — требует Вилли и, сложив руки на груди, совершенно не реагирует на мою ярость. — Или тебе ещё раз морду надраить?
— Проигравший в прошлый раз желает снова обосраться?
— Проиграть одну битву — не значит проиграть в войне!
— Осмелился быть бесстрашным? Похвально, похвально.
Я засовываю руки в карманы, все наблюдая за старым товарищем.
— В общем, ты до вечера подумай, сладкий, — говорит он и встаёт с дивана, направляясь к выходу, но останавливаясь у двери и оборачиваясь. — Не забывай, что на кону жизнь твоего товарища. При отказе же и жизнь этой приторной Олливии!
Скрипнув зубами от злости, я провожаю того взглядом, с трудом подавляя желание догнать и начистить ему морду снова.
Поддавшись эмоциям, ору во весь голос. Под руку мне попадётся кресло, что летит в окно. Звон стекла разбивает тишину в кабинете, а кресло с грохотом вылетает наружу.
— Твою мать! — выкрикиваю я. — Дьявол!
В ход идут книжные полки, которые не закреплены. Я ломаю и сношу буквально всё, что попадается на моём пути. Дерево дорогой мебели с громким треском разлетается на щепки, а я пребываю вне себе, не отдавая отчёта собственным действиям.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — рычу во весь голос и луплю по стене, ссаживая костяшки рук в кровь и выпуская пар из последних сил.
Когда эмоции притихают, я валюсь на колени без сил. Немного подумав, достаю телефон из кармана и набираю Олливию. Гудки растягиваются будто бы на целую вечность, что разделяет нас, однако девушка наконец отвечает:
— Алло?
— Славу богу! С тобой всё в порядке?
— А что со мной может быть не так? — уточняет она и смеётся в трубку. — Майкл, всё хорошо?
— Не совсем… — устало выдыхаю в ответ, рассматривая разбитую в кровь левую руку, которая начинает пульсировать, и пытаясь решить, какие слова подобрать.
— Выкладывай!
— Ты сейчас где?
— Мы с мистером Уокером в кабинете…
— Дай ему трубку, — прервав её, требую я, хотя и понимаю, что опять поступаю неправильно.
— Ладно…
Спустя пару мгновений я слышу голос Барри.
— Да, Майкл?
— Привет. Слушай, ни при каких обстоятельствах не выпускай Олливию из здания. Я скоро подъеду! Понял?
— А что стряслось?
— Шона схватили. Ко мне приходил Вилли, — кратко сообщаю ему, выходя из кабинета, бывшего буквально минут десять назад в полном порядке.
Оглянувшись, окидываю глазами учинённый бардак и аккуратно прикрываю дверь.
— Очень плохо, — отзывается собеседник. — И что теперь делать?
— Главное, не говори Олливии обо всём, — говорю я, уже направляясь к машине и ища ключи в кармане. — Мне не хочется, чтобы она волновалась.
— Да, это понятное дело.
— И ещё, — сев в салон, глубоко вздыхаю, — выведи её через чёрный вход. Так будет безопаснее.
— Так и сделаю.
— Спасибо, Барри!
— Держи меня в курсе. Быть может, чем-то смогу помочь.
— Договорились.
И я кладу трубку.
***
Я мчусь вперёд, нарушая все правила, ведь хочу скорее удостовериться, что Ви жива. По пути к издательству делаю несколько звонков, что возможно могут помочь предотвратить смерть Шона. Впрочем, передо мной всё равно стоит сложный выбор: он или Олливия. За двумя зайцами успеть вряд ли получится, поэтому я без сомнений выбираю девушку, направляясь к ней на всей скорости.
«Где я мог оступиться? Почему всё происходит сейчас? И почему именно в тот момент, когда я заново учусь получать удовольствие от жизни?» — задаюсь про себя вопросом, ощущая некоторую растерянность. Вдавив педаль газа в пол, проезжаю на красный свет, оставляя за собой сигналы недовольных водителей. Мне всё равно. Я думаю лишь об Олливии, которая теперь находится в опасности из-за меня.
Доехав до офиса и завернув на подземный паркинг, подъезжаю к чёрному входу. Сбросив три гудка Барри, нервно отстукиваю пальцами по рулю в ожидании. Руки болят, но только мне совсем не до этого.
