— Хорошо, — шепчу в ответ.
Он нежно смотрит на меня и неожиданно целует.
— Ни при каких обстоятельствах не останавливайся, — тихо говорит Майкл, прерывая наш поцелуй.
— А как же помощь? — интересуюсь я.
— Она уже здесь. Теперь нам нужно просто выбежать из дома, — отвечает он, перезаряжая пистолет. — Не оглядывайся, а просто беги вперёд.
— Майкл…
— Не геройствуй, мать твою! — рявкает он. — Спасай свою жизнь!
Я нервно сглатываю. Он рывком поднимает меня и указывает на вторую лестницу в дальнем углу, а затем приказывает, поймав паузу в шуме перестрелки:
— Как только я пойду вперёд, то беги на выход! Ты поняла?
Не в силах сдержать бесконтрольные слёзы, я тихо всхлипываю.
— Мышка! — шипит Майкла. — Ты всё поняла?
— Да, — сквозь рыдания бормочу в ответ.
Он выпускает мою руку и, глубоко вздохнув, выпрямляется и идёт навстречу тем, кто стреляет в него откуда-то с противоположной стороны.
Вдруг дверь, которую Майкл только что запер, с грохотом распахивается, выбитая чьим-то мощным ударом. Повернувшись на шум, он наводит на неё пистолет, и на свет выходит Бен.
Гремит выстрел.
Меня оглушает, но я вижу, как Майкл пошатывается, а на левом плече у него сквозь одежду быстро проступает кровь. Он же, будто в замедленном кино, стреляет в ответ. Я кричу. Кричу до такой степени, что оглушаю саму же себя. Все звуки доносятся до меня, будто бы я начинаю тонуть, становясь всё глуше и глуше.
Ещё один выстрел.
Майкл тоже что-то кричит, но я не могу разобрать его слов.
Слышится очередной грохот, и в голове у меня появляется какая-то поразительная лёгкость. Перед глазами темнеет, и я чувствую, что падаю. Всё вокруг окутывает сплошная тьма, а потом откуда-то доносятся голоса. Всё происходит как-то неправильно и очень странно. Я слышу своё имя, но никак не могу осознать, где нахожусь.
— Ты чёртов ублюдок! — кричит где-то вдали Майкл.
— Я твой брат! — возражает Бен. — Наши братские чувства нельзя предать из-за какой-то шлюхи!
— Скажи это матери, которой было плевать на нас обоих!
— Она давно уже в могиле!
— И за правду! — вопит Майкл. — Ты даже ни разу к ней на могилу не пришёл! Ты не помог мне, когда всё было плохо! Тебе было просто насрать! Ты всегда думал лишь о себе, любимец семьи!
— Я был никем с рождения! — отрывисто выплёвывает Бен. — Только ты был любимым сыном!
Снова гремит выстрел, и голоса смолкают. Мне хочется открыть глаза, но силы меня окончательно покидают, и я отключаюсь, чтобы через какое-то время вновь прийти в себя.
Перед глазами виднеется металлический потолок и яркий свет. Я лежу на полу и, ощущая свой неровный пульс, поднимаю руку, чтобы дотянуться до края стоявшего рядом стола. Дотягиваюсь и… влезаю в кровь. Ладонь оказывается полностью окрашенной в красный цвет. В глазах ощущается напряжение, от которого всё вокруг как-то двоится. «Откуда здесь свежая кровь?» — спрашиваю я саму себя, но не нахожу ответа. Белый свет по-прежнему остро обжигает меня, ввинчиваясь гвоздями в виски и обостряя боль.
Выдохнув, я ощущаю, что мне не хватает сил подняться, и рука падает плетью на паркетный пол. Мной чувствуется каждый удар сердца. «Где я оступилась?» — задаюсь абсурдным вопросом, будучи не в силах ничего вспомнить. В голове у меня будто ком гигроскопической ваты.
Хочу выкрикнуть и понимаю, что мне тяжело дышать. По всему телу растекается адская ломота, быстро лишая меня последних сил. Откуда-то издалека вновь доносятся голоса, но мне уже не удаётся определить их обладателей.
И снова слышится оглушительный звук выстрела. В ушах звенит, будто бы одели чугунную кастрюлю и бьют по ней со всех сторон. Из последних сил переворачиваюсь на живот, и с уст врывается пронзительный крик. Моих сил едва ли хватит на то, чтобы приподнять голову и оглядеться. Вижу недалеко несколько тел, которые бездыханно лежат. Чувствую, как внутри меня охватывает ужас, черными языками пламени завладевая разумом. «Майкл» — думаю, про себя и пытаюсь пошевелиться. Меня окружают крики, голоса мужчин и нескончаемые выстрелы. Приподнимаю голову, справляясь с адской болью под ребрами. Вижу чьи-то ноги, в пару метро от меня. За выстрелами, единожды, слышу свое имя. Но голос мне чужд. Перевожу взгляд в сторону и вижу, как мимо стеллажей кто-то бежит. Их много. Они явно вооружены.
— Давай, вставай, — чьи-то мужские руки меня приподнимают, и я издаю глухой крик, что сама не слышу. Голова кружится, ощущаю, как теряю равновесие. Яркий свет, слепящий меня, постепенно тускнеет и обращается в кромешную тьму, после чего я опять отключаюсь.
Эпилог
Я практически не сплю и, плохо перенеся перелёт, всё не могу успокоиться. Какое-то внутреннее неудовлетворение тревожит меня. Встреча с инвестором должна состояться ровно в полдень, а часы предательски показывают мне десять утра. У меня есть немного свободного времени в запасе. Выйдя из номера гостиницы, я решаю прогуляться по окрестностям Мейджора, что расположен в шести часах от Крейгена. Это второй по размеру город нашей страны.
Идя по улочкам Мейджора, сворачиваю в парк. Весна радует всех приятной погодой, а птицы, щебечущие на ветках деревьев, невольно расслабляют, настраивая на позитивный лад. Я шагаю медленно, разглядывая достопримечательности и наблюдая за прохожими. Впереди идёт девушка, отчего меня на пару мгновений будто парализует. Она невысокого роста и с тёмными короткими волосами. Солнцезащитные очки закрывают ей лицо, немного спадая на нос, но мне всё равно видно её высокие скулы, курносый нос и губы…
Незнакомка разговаривает по телефону, а потом вдруг громко предлагает:
— Давай сегодня вечером пересечёмся?
Этот голос… По моему телу пробегает табун мурашек. Я не могу поверить собственным ушам, ведь передо мной находится Олливия.
Ноги не слушаются меня. Я ускоряю шаг, невольно устремляясь навстречу к ней. Подбегаю, теряю контроль и крепко её обнимаю.
— Господи, Олливия! — восклицаю я, вдыхая всё такой же аромат духов. Цитрусовая смесь с манго и ваниль. Сердце щемит в груди от воспоминаний.
— Мужчина! Что вы себе позволяете? — вскрикивает она и отталкивает меня, а затем говорит своему собеседнику: — Я тебе перезвоню.
Отключившись, девушка вытаскивает наушники из ушей и, сняв очки, изучающе смотрит на меня. Её некогда карие глаза теперь в синих линзах, а огненные локоны выглядят прямыми и тёмно-коричневыми.
— Вы в своём уме? — уточняет она, грозно сдвигая брови.
— Олливия, — повторяю я, не в состоянии подобрать нужных слов. — Это я, Майкл! Ты что, не помнишь меня?
— Нет… — отвечает Ви и отходит на пару шагов. — Вы, конечно же, похожи на моего мужа, однако я не знаю никаких Майклов.
