— Откуда ты знаешь? — вспыхнула Яна.
— Он так сказал… к тому же… — отвела глаза Ася.
— Что? Договаривай!
— Ну ты же не будешь злиться, плакать? Ты же уже большая девочка? Ты сама его бросила, уехала к Карлу.
— Ася, не тяни. Что ты хочешь сказать?
— Я? Ничего нового. На него же ежесекундно бабы вешаются, а ты все нервы ему истрепала, оставила у разбитого корыта. Сколько он тебя искал, сколько просил прощения, сколько унижался. Ты думала, всю жизнь так будет?
— Девчули, чего ругаемся? — обнял их обеих Виталий Николаевич. Он посмотрел на Яну. — Твой Мартин с ума сошел? Он «Мерседес» нам подарил! Вот это, я понимаю, подарок! Даже неудобно! А ты не квасься, она хоть и красивая, но ты не хуже.
— Ты о ком? Почему вы говорите загадками? — напряглась Цветкова.
— Мартин пришел не один. Тише, тише! — схватила Яну за руку подруга. — С ним какая-то красотка. Когда я его приглашала, он спросил, будешь ли ты? Я сказала, что обязательно. И тогда он сказал, что придет, но не один. Чтобы ты была спокойна. Я, естественно, согласилась. Желание друзей для меня закон. Так что всё хорошо! Продолжаем веселиться!
— Веселиться? Чтобы я себя чувствовала спокойнее, он приволок какую-то мымру? Ты слышишь, что говоришь?! — взвилась Яна.
— Янка, да ты что? Успокойся! — засмеялся Виталий Николаевич.
— Горько! Горько! Горько! — скандировали гости.
Виталий взял два бокала с шампанским и приблизился к законной жене. Яна стояла между ними как каменный гость, застывший на постаменте. Она любезно приняла оба бокала у оторопевшего жениха, выпила оба, поцеловала по очереди Асю и Виталия.
— Где он? — спросила она у Аси. — Только не говори «кто».
— А я откуда знаю? Где-то здесь, наверное. Танцует или в бассейне плещется со своей балериной, — предположила Ася.
— С какой… еще балериной? — Яна почувствовала, что сейчас лопнет от злости.
— Говорят, что он встречается с балериной. Зовут Ольга Федосеенко. Не слышала? Вернее, не видела? У нее очень много сольных партий. Просто нимфа! Легкая, воздушная и красивая!
— Ты что? Издеваешься, что ли?
— Почему? Правду говорю. — В больших карих глазах Аси читались детская наивность и искренность. — Ты же тоже за честность в отношениях? Изменил? Всё! Всё так всё! Уходим с гордо поднятой головой.
— Что с тобой случилось? На тебя очень плохо повлияло замужество. Если сама стала счастливой, так можно над другими издеваться? — И Яна попыталась окунуть подругу головой в салат с раковыми шейками.
Ася, естественно, ответила ударом на удар. Новоявленный муж бросился их разнимать.
А в это время во втором зале Мартин усадил свою приёмную мать Стефанию Сергеевну за шикарно накрытый свадебный стол и налил ей бокал белого вина. Стефания Сергеевна выбрала рыбное заливное из судака.
— Неплохо… — окинула взглядом стол почтенная дама.
Седые, уложенные крупными завитками волосы, шляпка-таблетка с нежно-сиреневой вуалью, строгий костюм с серебряными пуговицами, телесного цвета колготки, туфли и сумочка с серебряной пряжкой цвета слоновой кости, украшения из жемчуга делали Стефанию Сергеевну похожей на английскую королеву.
Она успела пообщаться с Асей и Виталием, а сейчас приступила к рыбе, запивая ее вином.
— Яна здесь? — спросила сына Стефания Сергеевна.
— Здесь… Она подружка невесты, — кивнул Мартин.
— Я согласилась прийти на эту свадьбу при одном условии: ты должен обязательно объясниться с Яной. Или за тебя это сделаю я. Не могу больше смотреть на ваш раздрай. Она изменила? Ты точно это знаешь? А вдруг ты ошибаешься? Согласись, ты повел себя как подросток, нажрался, извини, и тоже изменил, но ничего не помнишь. Стоило это того?
— Мама, не заводись. Не забывай, мы на чужом торжестве! При чем тут мои личные проблемы?
— Да-да… верно. Но просто это единственное место, где вы можете увидеться. И грех этим не воспользоваться. Ася — умная и абсолютно спокойная женщина, не зря она пригласила и тебя. Вот почему тебе никогда не нравились такие уравновешенные дамы, как Ася? Проблем бы не было.
— Если бы да кабы…
— Так где же Яна? — не унималась Стефания Сергеевна, тыкая вилкой в кусочек судака. — Что-то я ее не вижу.
— Сидит в другом зале рядом с молодоженами, — ответил Мартин. На скулах у него заходили желваки.
Стефания Сергеевна отложила вилку, щелкнула замочком сумочки, достала театральный бинокль и навела его в центр другого зала.
— Мама, ну ты даешь! Подготовилась!
— А как же! На все случаи жизни! Знаю я вас. Господи, какая же Янка красивая! Даже в этом нелепом зеленом платье! Ну ничего ее не портит. В этой женщине что-то есть такое, чего нет ни у кого. И как ты только можешь с другими…
— Я живой человек.
— Да я не упрекаю, Мартин! Но что-то не прибавило тебе это радости и счастья, вот я о чем.
— Я не виноват, что та, кто прибавляла мне эту радость, выбрала другого, — буркнул сын.
— Значит, виноват.
— Я позвал ее замуж, она отказала.
— Значит, плохо звал, — стояла на своем Стефания Сергеевна. — Ты, мой дорогой, так ничего и не понял.
— Что я не понял? — улыбнулся Мартин.
— То, что женщины — существа особенные, непредсказуемые, эмоциональные, часто мучающиеся, сами не знающие, чего им надо. А Яна так вообще… — махнула рукой Стефания Сергеевна, убирая бинокль в сумочку и снова наклонившись к тарелке с заливным.
— Она почти год живет с Карлом. Ты не представляешь, чего мне стоит даже думать об этом. Я каждый день думаю о ней, о том, что сейчас она любит другого. Чтобы не сойти с ума, я работал как проклятый двадцать четыре часа в сутки, а мои друзья и женщины… Они нужны для того, чтобы не думать о Яне, хотя бы на время.
— Можно вас пригласить на танец? — подошла к Мартину эффектная блондинка в блестящем платье и на высоченных шпильках.
— Да, конечно, — Мартин был очень дружелюбен, даже если и не хотел веселиться.
Дама, виляя бедрами, увела Мартина на танцпол. Стефания Сергеевна грустно посмотрела сыну вслед. Женщины будут пачками вешаться ему на шею, а уж и танцевать, и веселиться Мартин умел. И всё-таки она заметила, что он как-то необычайно взволнован. Свидание с Яной разбудило в его душе прежние чувства, и он словно проснулся от летаргического сна, вызванного их расставанием. «Не отпускает его это чувство, не отпускает. А значит, это настоящее чувство», — подумала Стефания Сергеевна.
В поле зрения пожилой дамы попала миниатюрная женщина с очень хорошей фигурой. Определить ее возраст было сложно, потому что женщина была очень ухожена и умела преподнести себя в выгодном свете. Она шла к Стефании Сергеевне плавной походкой, гордо вскинув голову и смотря прямо перед собой. Ее ярко-рыжие волосы были модно подстрижены, а на лицо был нанесен макияж, по мнению Стефании Сергеевны, чуть более яркий, чем подобало. Платье на ней было очень элегантное, длинное, черное с белыми вставками. Оно очень ей шло.
