— Что? — вскинулся следователь.
— Ни одного сообщения от Мартина и ни одного пропущенного! — воскликнула Яна. — Так никогда не было! С ним что-то случилось! Так и знала! Я чувствовала! Где он?
— Успокойся! Яна, возьми себя в руки, — подошел к ней Витольд Леонидович и встряхнул за плечи.
— Петр, ты приехал сообщить, что Мартин пропал?
— Да. Надеялся, может, он у вас. Телефон недоступен, его нигде нет, и он никому не звонил.
— Как так? В свете последних событий вы же знали, что ему грозит опасность! Надо же было охранять! — заплакала Яна.
— Да охраняли его. Была «наружка» у его клуба. Опытные сотрудники. И всё вроде было в порядке, пока после обеда он не выскочил как сумасшедший из ресторана и не уехал. Да! «Наружка» не справилась, он ушел от них профессионально на большой скорости, может, даже заметил слежку. Скорее всего, заметил. Он умеет профессионально уходить от слежки.
— Ну, как так-то? Ищите мотоцикл! Ищите машину! Вы хоть что-то делаете? — не могла себя взять в руки Яна. — Вы что, не понимаете, что каждая минуту на счету? Ему же кровь могут всю выкачать! Маньяк добрался до него!
— Конечно, мы работаем, — попытался успокоить Цветкову Петр Иванович. — У нас уже есть подозреваемые.
— Кто? Кто это? Я его знаю? Скажи! Может, я знаю, где его найти!
— Мартин обедал в ресторане. Рядом с ним находилась странная парочка. Ушли сразу же после него. Возможно, действовала банда, — сказал Петр Иванович и показал свой телефон. — Вот, служба наружного наблюдения прислала фотографию. Знаешь их? Хотя вряд ли. Не твоя возрастная категория.
Витольд и Яна посмотрели на фотографию, а потом друг на друга.
— Борода уму не замена… — протянул Витольд Леонидович, потому что Яна вообще потеряла дар речи. — У меня две новости: плохая и очень плохая. С какой начать?
— Вы знаете их? Ну хорошо. Давай постепенно повышать градус. Начинай с плохой, только для кого? — спросил Петр Иванович.
— Для следствия. Эти двое ряженых — мы с госпожой Цветковой. Да-да, в гриме. Яна тоже хотела приглядеть за любимым, чтобы удостовериться, что с ним всё хорошо. Вот мы и заявились в ресторан, — сообщил патологоанатом.
— Да вы что? — оторопел Петр Иванович. — Вы издеваетесь? Как это?
— Грим из моего родного ТЮЗа — и перед вами ведьма и дед Лесовик, — наконец разлепила губы Яна, с ужасом думая только о том, что у следствия нет ни одной ниточки.
Была одна, и та оборвалась. А еще она подумала, что только навредила Мартину. Не заявись они к нему в таком экстравагантном виде и не отвлеки они все внимание на себя, возможно, под наблюдение сыщиков попал бы настоящий преступник.
— Вам же было сказано сидеть здесь и не высовываться! — повысил голос следователь, тоже понимая, что оперативники лопухнулись, переключив внимание на странную парочку. — Хотя к кому я обращаюсь? Это же Цветкова! Ей и закон не закон, и слово — не слово.
— Я не хотела. Просто убедиться бы… — шмыгнула носом Яна.
— Убедились? А мы все силы задействовали, машину ищем. Номера грязью заляпаны.
— А чего ее искать? Моя машина вон с торца морга припаркована, — ответил Витольд Леонидович.
— Тьфу! А что за совсем плохая новость? — спохватился расстроенный следователь.
— Так мне придется извиниться перед Яной. Я назвал ее не очень хорошей гримершей. А тут такой ажиотаж. Хороший грим-то был! — пояснил патологоанатом.
— Ты еще смеешь шутить? — на мгновение перестала плакать Яна. — Тебе смешно, а Мартина сейчас, может, убивают!
— Я не шучу. Я прошу прощения серьезно. И потом, не надо хоронить Мартина раньше времени. Он — крепкий малый, и его ждет очень хороший бонус в твоем лице. Он не умрет, — подбодрил ее Витольд Леонидович.
— Яна, — сказал Петр Иванович, — может быть, это не очень хорошее утешение, но из трех покушений только одно со смертельным исходом.
— Я поняла. Больше шанс, что его просто покалечат, а не убьют, — ответила Яна.
— Значит так! Сидеть здесь и нюни не распускать! А мы будем искать Мартина! — встал Петр Иванович.
— Я с тобой! Я не буду сидеть, как крыса в норке, зная, что любимый пропал, — вызвалась Цветкова. — Теперь меня здесь никто не удержит. Я должна ему помочь.
— Яна, не хватало, чтобы еще и ты сгинула! Мартин тоже говорил, что с ним ничего не случится! Я запрещаю. Оставайтесь здесь. Будут новости, я вам сразу же сообщу. — Петр Иванович пошатнулся и вышел.
— Что делать? — умоляюще посмотрела на патологоанатома Яна.
— Я почему-то чувствую и свою вину, повелся на этот идиотский грим, умеешь ты, Яна, уговаривать. Я обещаю тебе, что помогу.
— Чем? — спросила Цветкова.
— Ты можешь мне не верить, но у меня очень развито логическое мышление, я просто им не пользуюсь, оно мешает жить, но сейчас я его включу. Ты сейчас успокойся, позвони близким людям, это вводит организм в равновесие, и по ходу рассказывай мне всё о Мартине.
— Что именно? — не очень поверила ему Яна.
— Всё, что угодно, про вас, почему расстались, всё, что сможет сдвинуть мой мозг с мертвой точки. Ты слышала, что сказал Ольшанский? Они пробили телефон Мартина, чтобы отследить его последний контакт, после которого он уехал.
— И кто это был? — спросила Яна, чувствуя, что внутренняя дрожь не унимается.
— Гениально! Ему позвонили с его же телефона. На Мартина оформлено несколько телефонных номеров и этот звонок был с одного из этих телефонов. Концов не найти. Но я буду думать.
Яну не очень утешало, что это единственное, на что она должна была рассчитывать. Сердце ее просто разрывалось на части. И словно близкие ей люди почувствовали это и позвонили.
Сначала позвонила мама из Волжска, сказав, что она знает, что Яна застряла в Питере, спросила, всё ли у нее хорошо и что ей привезти, потому что через день она приедет со спектаклем. Чтобы снова не сорваться на слезы, Яна не стала ей пока ничего говорить про Мартина, а попросила привезти своего большого медведя.
— Ты у меня в детство впала, что ли? Хорошо, привезу твоего Мишу.
«Я обещала его подарить. Может, если появится медведь, объявится и Мартин?» — подумала Яна.
— Ты где сейчас живешь? — уточнила мама. — У Мартина или в отеле?
Яна испуганно посмотрела на Витольда Леонидовича, который с умным видом опять что-то уминал, открыв бутылку виски.
— Я? Да найдемся. Позвонишь мне, я всегда сейчас на связи, — ответила Яна, сглатывая нервный ком в горле.
После мамы позвонила Ася, впервые сама за долгое время.
— Привет, подруга, рада тебя видеть, то есть слышать, — вздохнула Яна.
— Я завтра приеду в Питер навестить Виталия, — сказала ей Ася. — А то как-то нехорошо. Я долго думала, взяла себя в руки, многое переосмыслила.
