Два зверёныша встретились на узкой улочке позади лавки пекаря — искали хоть что-то съестное в мусорной куче. Там часто попадались сладкие посыпки, обрезки сдобного теста и даже разбитые яйца.
Обе Суори были голодны, и ни одна не хотела уступать добычу.
Они застыли друг напротив друга, готовясь к схватке.
Противница была чуть крупнее, но Аника не боялась. Страх остался где-то за спиной, на расстоянии трёх голодных ночей, ног, сбитых в поисках еды, и пристающих трактирных пьяниц, манящих ребёнка куском мяса, словно собаку.
Будущая госпожа губернатор чувствовала опасность не хуже волчицы, но сегодня все чувства отказывались работать.
Впервые она увидела себя со стороны. Увидела себя в оборванке напротив.
Такая же босоногая, с худым острым личиком и длинными руками, с острыми грязными ногтями, чуть полусогнутая, готовая прыгнуть вперёд.
— Я тебя видела, — неожиданно заявила противница, пользуясь замешательством Аники. — Ты убегала с мешком бумаги от лавки, ночью, примерно с декаду назад.
— И что? — Аника нахмурилась, она не понимала, что от неё хочет эта девчонка.
— Тоже работала с Вилли? — как-то жалостливо усмехнулась та.
— А тебе какое до этого дело? — с вызовом спросила Аника.
— Никакого, — девочка пожала плечами. — Уже никакого, целую декаду.
Была в её словах какая-то недосказанность.
— Что ты имеешь в виду?
— Я заставила его улыбнуться, — противница безумно ухмыльнулась, отчего по спине Аники побежали мурашки, но не от страха, а от понимания.
— Он тоже смотрел на тебя?
— Смотрел? — ухмылка стала ещё безумнее. — Нет, он занимался со мной всякими делишками, потный старый хряк!
Девочку трясло от гнева, она скривилась, но уже через минуту собралась и успокоилась.
— Малия, — она протянула руку.
— Аника.
Они пожали друг другу руки.
Новых подруг сближало нечто более важное, чем просто жизненный опыт, и чем больше они проводили времени вместе, тем яснее это понимали.
Прямая, будто таран, Малия и хрупкая, но не по годам сообразительная Аника.
Поворот за лавкой пекаря стал самым важным поворотом за всю их короткую жизнь.
Они объединили усилия: Малия взяла на себя всю грязную работу, частенько махала кулаками, Аника же планировала набеги на лавки и дома тех разумных, кто владел большим, чем они, то есть почти всех.
Две голодранки против огромного города. Это были самые тёмные времена, когда всё решалось силой и ловкостью.
Уже через год они не голодали, уверенно обворовывая прохожих, и даже накопили некоторую сумму монет.
Ситуация в городе накалялась, и все недовольные властью постепенно осознали, что так больше не может продолжаться.
Именно в этот момент, когда вокруг царила разруха, Аника решила действовать. Она понимала, что кроме ума ей нужна сила, и частенько смотрела на Малию, представляя, на что будет способна, если соберёт отряд из таких бойцов.
Разговор с Малией состоялся в тот же день. Против аргументов Аники та не устояла, и обе начали действовать.
Они переехали в старый заброшенный склад на окраине, где принялись обживаться и копить ресурсы: еду, вино, монеты, а также — рекрутов.
Их первыми подчинёнными стали такие же мальцы, бегающие в поисках еды по всему городу. Малия и Аника являлись им ангелами мщения, и те робко шли на свет, были, наконец-то, сыты и получали приют.
Всё, что требовалось от рекрутов, — это выполнять приказы.
Число беспризорников под их началом росло, и минула ещё пара лет, прежде чем на улицах Асури появилась новая сила.
Организация Аники торговала всем: крадеными инструментами, драгоценностями и, самое главное, информацией. Их прозвали птичками Лейна.
Конечно же, многие хотели подчинить себе стайку сорванцов, но они допустили большую ошибку: не воспринимали бродяжек всерьёз, пока не стало поздно.
Сорванцы за пять лет подросли и распределились по всему городу. Это уже были не те дети, которые голодными скитались по Асури. Нет. Одни стали юношами, а другие — девушками.
Рядом с первым ангаром был куплен целый район с другими строениями. Появились стена, часовые и иерархия.
Под властью Аники на тот момент находилось почти пять тысяч человек.
Аника стала невероятно красивой девушкой. Огонь в её груди не погас, всё так же питая тягу к знаниям, которая позволила ей стать той, кем она была сейчас.
Всё шло к перевороту.
В конец зарвавшаяся узурпаторша в окружении стариков, поддакивающих её решениям, выжила из ума. По всему городу проходили зачистки недовольных, совершались убийства и подстраивались поджоги. Город пылал, но Аника не пострадала. Она никогда не шла против режима: он был для неё водой, а она стала рыбой.
Но наступило время выйти из своего болота в огромное озеро, и этим озером было суждено стать Асури.
Бессонные ночи и планирование, а затем — неожиданная атака в волчий час, ранним утром, когда ночь ещё не сменилась рассветом.
Захват замка на холме не занял много времени: его охраняли жирные и пьяные стражники, неспособные противостоять быстрым и беспощадным птичкам Аники.
Сама девушка вошла в замок, когда всё было кончено.
Малия, полностью облитая кровью, стояла во внутреннем дворике. Аника поняла, что кровь на теле Малии принадлежит отнюдь не ей.
Тридцать советников и госпожа губернатор. Визгливая тощая сука с бешеными глазами, ещё не до конца понявшая, что произошло.
— Кучка отребья! Вы все скоро сдохнете, все… — визжала она.
— Нет, сегодня умрёшь только ты, — произнесла Аника, но узурпаторша ей не поверила.
— Кто вы и кто я! Толпа уродов! Меня поддерживают другие государства, я разотру вас в порошок… Преклоните колени!
— Отпустить их, всех…
Аника взмахнула рукой.
Птички развязали советникам и королеве руки. Те испуганно побрели прочь из замка — старики сбились в толпу вокруг что-то орущей губернаторши.
Они погибли почти сразу, как вошли в город.
Удары сыпались на них со всех сторон — тиранша и её свита плелись между выбежавших на улицу Суори, получали раны и падали в пыль, делая последние вдохи.
Тени выходили из толпы и пронзали их острыми клинками.
Где-то постарались разумные Аники, где-то — сами горожане. Всё закончилось через десяток минут.
К замку стеклось множество жителей Асури, которые решили свершить самосуд и встать у руля власти.
Их встретила сама Аника в окружении полусотни вооружённых птичек.
