— Очень отчетливо это понимаем, поэтому и просили вас купить коней, но вам или не передали или вы были слишком заняты, поэтому коней нам так и не купили.
— Ни то и ни другое. Покупать коней у кого-либо означает попасть в одну из ловушек, которые вам обязательно расставят. Сейчас инквизицию и управление сдерживаем только мы и ваша слава героев, о которой нам удалось раструбить во всеуслышание. Да еще и желание получить оборотня, что сейчас находится в нашем подвале. Мы его уже допросили, и я смогу еще несколько дней сдерживать напор, чтобы дать вам уйти, но вскоре за вами начнется погоня. Вас хотят привлечь на службу, и если вы этого не хотите, то вам крайне необходимо сегодня же покинуть город. Коней я вам продам наших, гильдейских. Их я лично проверю перед тем, как отдавать вам. Есть у нас способы. И продам я их вам за шестьдесят золотых за обоих коней.
— Но у нас не хватит денег, — отчаялся я.
— Хватит. Ваши трофеи мы уже оформили и приняли на склад.
— Но разве там было товара на такую сумму?
— Было. Вы вообще первые, кто догадался выделывать хвост монтикоры, не разрезая его повдоль. Хорошо получилось. И позвоночник с мясом вынули, да еще и выделали кожу отлично.
— И что хвост пустынной монтикоры так дорого стоит?
— Хвост? Нет. Секрет его выделки стоит.
— Понятно, — улыбнулся я.
— Нам бы одежду, — вмешался в разговор Лихт.
— Разумеется. Вам, как сдавшим экзамен и ставшими полноценными охотниками на монстров в рекордный срок, полагается небольшой подарок от гильдии. По комплекту стандартного обмундирования и расходных материалов на каждого.
— Расходных материалов?
— А как же. Вот по комплекту зелий и ингредиентов, — выставил на стол две коробочки господин Ламин.
У меня камень упал с души. Похоже, этот господин Ламин все же оказался порядочным человеком и позаботился о том, чтобы мы сваливали из города не с пустыми руками и голыми задницами.
— Ну, а теперь господа охотники на монстров, в путь.
— А еда? Нам бы закупиться едой.
— Вы позавтракали?
— Да, но нам необходимо закупиться едой в дорогу.
— Конечно, я прикажу принести вам еды на три дня. Хватит?
— Вполне.
— С вас два полновесных серебряных.
У меня глаза на лоб полезли от такой цены.
— Ну, а что вы хотели, нынче все дорого. Да и мне что-то в отчетах писать нужно, когда за меня святая инквизиция возьмется.
«Ясно. Видимо, он как смог выудил плюшки, переданные нам, подключив при этом все законы и правила, что смог найти. А вот коней и еду он нам продает дороже, чтобы потом иметь возможность ткнуть в эти цены носом тех, кто начнет задавать ему неудобные вопросы. Мол, видите, господа хорошие, я на ребятах нажился, и коней им продал дороже аж на десять золотых и за еду два полновесных серебряника содрал, а остальное я обязан был им отдать. До сих пор сердце кровью обливается, так жалко, что не смог на этом нажиться. Но что поделаешь, законы, правила, традиции, знаете ли. Но вы не подумайте, я эти деньги не себе в карман. Все в гильдию, все для охотников. Вот и накладные все и документы. Не себя ради стараюсь, а гильдии для», — подумал я, и мы с братом в срочном порядке заторопились на выход.
По городу мы ехали верхом, постоянно кланяясь и принимая благодарности от местных жителей и их восхищенные взгляды. Девушки кокетничали, а я в это время думал, как же все так сложилось, что я и в бордель не успел. Пока мы находились в напряжении, бредя с оборотнем в санях, мое длительное воздержание не так сильно сказывалось. А вот седмица, проведенная в безделии в гильдии охотников, вполне себе напомнила о такой необходимости, как вовремя бывать в постели у женщин. Но стоило мне подумать, что будет, когда нас все же поймают и попытаются завербовать, как все лишние мысли тут же вылетели из головы. На воротах нас особо не досматривали, как и полагается. И выехав из города, наши лошади сначала посеменили трусцой, а потом и ускорились до галопа. Очень уж не хотелось, чтобы нас догнали. Особенно тот инквизиторский ищейка, что шел по следу денгерского оборотня.
— Слушай, Лихт. А если господин Ламин со своими подчиненными допросили Чофа, значит, они знают о нас правду? Что-то я сильно сомневаюсь, что он стал бы запираться на наш счет. Скорее уж наоборот — захотел отомстить и рассказал все, что ему о нас известно.
— Да, я думаю так оно и есть.
— Но тогда почему нас отпустили, ведь Чоф мог видеть мои пальцы?
— Не знаю. Может из гильдии Семериона за нас попросили, да господин Ламин оказался не плохим мужчиной, достойным. А может и Далберт там кипиш поднял и условия такие поставил, что ему не смогли отказать.
— Возможно, — подытожил я. — Но в любом случае, нам нужно как можно быстрее оказаться в портальных заставах. И, как учил нас наставник, ехать нам нужно через большие населенные пункты. Там ищейкам сложнее всего будет найти наш след. Это даст нам хоть какую-то фору.
Королевство Аория. Пустыня близ города Семерион.
Леди КираОна АльтОн вновь гуляла по пустыне. В этот раз она прогуливалась недалеко от входов в катакомбы. После того, как она побывала на войне, ей захотелось немного передохнуть, прежде чем проходить проверку на выживание в отчужденных землях, которую будет проводить один из ветеранов портальных застав. За все то время, что она провела на войне, одно она поняла четко и ясно: она влюблена в того безродного простолюдина. И ее любовь помогла ей преодолеть весь ужас войны, а самое главное — ужас возвращения домой. Точнее, не так. Синдром войны — так будет правильнее. Ведь несмотря на всю ее силу и магический потенциал, КираОна АльтОн оставалась девушкой.
Когда на войне она убивала людей и не просто одного или двух и даже не несколько десятков — Кира убивала их сотнями и тысячами. Это не могло не сказаться на психике. На войне-то все было понятно: или убьешь ты или тебя, но вот вернувшись домой в мирную обстановку и Кира, и Эми почти перестали спать. Им по ночам снились ужасы. Снились кричащие и бьющиеся в агонии люди, которые умирали мучительной смертью от их заклинаний. Снились их семьи, плачущие жены и дети. Ночь стала самым страшным временем круга для девушек. Конечно, при помощи лучших лекарей и благодаря внимательному уходу со стороны семьи, девушки обрели душевное равновесие, но война навсегда изменила их.
Война изменила Киру, и теперь она четко знала, как расставить приоритеты. Она смогла вычленить для себя главное — она любит того безродного парня, любит всем своим девичьим сердцем, сильно и без оглядки. Поэтому когда она все же пришла в себя и привела свой рассудок в порядок, то решила съездить в Семерион. Официально — с проверкой, не официально — в надежде увидеться с Сэмантелем Лимбером, спасшим ее однажды чумазым простолюдином с дворянскими манерами. Разумеется, с ней напросилась и Эми. После войны девушки стали еще дружнее, и сейчас Кира, не покривив душой, могла называть Эми сестрой.
