И не хочу еще раз наступать на знакомые грабли!
Наверное, я убеждала саму себя. Потому, что хотела услышать оправдания нага. Хотела услышать его объяснения… И даже от извинений бы не отказалась.
Длинных, прочувствованных, эмоциональных. Если и не за обман, которого возможно не было, то хотя бы за то, как он выставил меня на посмешище.
И Рельгор будто чувствовал мое желание.
А может использовал его в свою пользу? Зная какие мы, женщины, романтичные и легковерные? Так ведь он сказал тому, другому вельможному нагу на приеме?
Адельтах зачастил, глотая слова, не делая пауз, задыхаясь и захлебываясь воздухом.
– Альва… То, что ты слышала… Альва… Они мне не верили. Почти прямым текстом сказали, что ты – моя нари. Буквально за пять минут до приема прислали сообщение. И предложили мне передать бразды правления, пока с тобой чего нехорошего не случилось… И я бы сделал это. Ради тебя. Но на этом они однозначно не остановились бы. Пока я жив, я остаюсь угрозой. Могу в любой момент вернуть себе трон, а вместе с ним и новые порядки. А это значит, что я не смог бы защитить тебя… И я решил пойти на крайности… Вся эта инсценировка с другой нагиней. Официоз в общении с тобой. Я ничего этого не планировал. И я уже не успевал ничего тебе объяснить… Но Солон тель Карвель намекнул мне, в том самом последнем диалоге, что выглядело не совсем убедительно. А Ренсвилл телепатировал, что именно Солон должен дать отмашку – либо есть смысл воздействовать на меня через тебя, либо эта затея пока отменяется.
Рельгор не столько вдохнул, сколько застонал и быстро продолжил, словно боялся, что я перебью, что не выслушаю его до конца:
– Мятежники в панике. Чувствуют, что мы наступаем им на хвост. Сейчас у них есть только один шанс нас переиграть, на который нужно бросить все силы. Каждый их шаг может стать последним. Потому что Ренсвилл отследил каналы их связи и сумеет добыть доказательства. А тогда мы отправим виновных на казнь. Вот почему им нельзя сейчас ошибиться. Они должны либо убить меня, либо обезвредить. Однозначно. Без вариантов. Вот почему они еще колебались и не напали на тебя раньше. Они провоцировали меня, поставив ультиматум. Проверяли, следили. Я должен был убедить их, что нет смысла тебя трогать. Что это ничего не даст, кроме полного провала их планов. И я постарался… До исполнения наших планов с Эманором осталось совсем немного. Я уверен, что заговорищики попадутся на удочку. А потом… потом я смогу открыто объявить, что лгал и что ты моя нари… Попросить прощения при всем дворе императора… Альва, я выполню любое твое требование. Любой каприз, чтобы ты простила… Я так испугался, что с тобой… с тобой… И уже не думал, что говорю… Как выражается Стелла – меня понесло. В какой-то момент я просто потерял тормоза… или как это по-земному правильно сказать? Отказали тормоза?
Я не смотрела на Рельгора. Боялась собственной на него реакции.
Ведь стоит лишь взглянуть в его невероятные глаза, на его мужественное и красивое лицо… Проклятье! Я опять растаю. Не выдержу. Не смогу мыслить рассудительно и критически. Не смогу не поверить. Но и верить я не могла тоже.
Меня рвали на части сомнения, противоречия и желания.
Безумно хотелось прижаться к Рельгору. Просто затихнуть у него на груди. Спрятаться там от всего мира. И позволить нагу сделать все, что ему только захочется.
Дать волю и себе самой.
Не вспоминать ужасные слова адельтаха на приеме. Убедить себя, что это лишь тактический ход. Просто обманка для гадких заговорщиков. Гадов и заговорщиков в одном лице! А, значит, гадов в квадрате! Да, Рельгор немного перегнул палку. Но ведь намерения у него были самые лучшие! Он старался меня защитить! Он панически за меня боялся!
– Альва…
Я ощутила движение…
Рельгор пытался обогнуть меня… Приблизиться…
Он, словно истинный воин, стремился взять меня в оцепление… Своего обаяния и силы убеждения…
Я понимала, что это совсем спутает мысли, карты…
Не позволит мне оценить ситуацию здраво… Разложить все по полочкам и проанализировать.
Наконец, прийти к конкретному решению, а не метаться из крайности в крайность.
Однако все равно собиралась обернуться. Выслушать нага, поговорить с ним.
Я просто не могла иначе. Только не после всего, что мы пережили вместе с Рельгором! Я просто обязана была малейшее сомнение трактовать в пользу адельтаха!
Он однозначно этого заслуживал! Я! Я этого заслуживала!
И даже не так! Мы с Рельгором этого заслуживали!
Как бы тяжело и больно ни пришлось.
В конце концов, сильнее всего мы обижаем тех, кого любим… Больнее всего раним тех, кем дорожим… Такова правда жизни.
Не ошибается лишь тот, кто вообще ничего не делает…
И вот когда я почти дошла до этой спасительной мысли, внутри будто вспыхнуло пламя.
Я плохо понимала, что со мной происходит. Что творится с эмоциями, психикой, телом.
Казалось, я враз стала намного горячее. И одновременно я совершенно не чувствовала, что изменилась моя температура.
Эмоции взвились до небес. Я никогда в жизни не была истеричкой. Осуждала женщин, которые закатывали сцены мужьям. И даже узнав про измену благоверного, вела себя спокойно и отрешенно.
Но сейчас меня словно подменили. Будто кто-то другой управлял моими чувствами, психикой, нервной системой. Лишил меня контроля, отключил тормоза. И со всей дури газовал в сторону психоза. Так безумный гонщик газует на финише, чтобы победить любой ценой.
Я не желала этого, совсем не желала! Но противиться не могла.
Где-то на задворках сознания мелькали суматошные мысли о том, что, вполне возможно, все дело в моей пробуждающейся магии. Боевой и немыслимо сильной. Которую я пока не могла до конца контролировать.
Возможно, мне нужно сейчас оседлать дар. Натянуть удила и утихомирить его.
Но эти мысли растворились, буквально расплавились под лавой эмоций, что вдруг накрыла меня с головой. Охватила, как пламя охватывает факел, хорошенько пропитанный горючей смесью.
Все. Я больше не владела собой. Потому что у меня не получалось овладеть своим даром.
Сейчас именно он управлял мной. Он решал, что мне делать и чувствовать…
И даже понимая это, я ничего не могла изменить.
Почему-то моя огненная магия решила, что Рельгор для нас – большая угроза и вознамерилась защитить от него хозяйку.
Стоило только подумать о том, что адельтах, возможно, не виновен, что он не обманщик и не подлец, как меня ошпаривало жаром и мысли испарялись как небывало.
Стоило начать колебаться, подвергать сомнению недоверие к Рельгору, как голова взрывалась от высоченной температуры, а мозг полностью отказывался работать.
