Но теперь… теперь все было по-настоящему. Боль за боль. Жизнь за жизнь. Последний вздох ради победы.
И от этого волосы шевелились на голове, липкий страх пробирал до костей.
Желудок свело спазмом, на грани тошноты и боли.
А потом и вовсе – внутри что-то оборвалось… Раз – и словно я сама оказалась надломлена, надтреснута, как тонкая березка во время урагана… Потому что, в самом эпицентре сражения вдруг обнаружила Рельгора.
Моего Рельгора!
Моего императора! Моего мужчину! Моего гада!
Он пошатывался, вытирал со лба кровь и время от времени тряс головой, словно вот-вот потеряет сознание.
Ну уж нет! Если кто его и прикончит за все страдания, что мне причинил, уж точно не гадкие предатели!
Не эти мятежники, что нападают из-за угла! Шакалами крадутся в ночи!
То же мне высокородные! Плебеи – и те честнее. Воюют лицом к лицу.
Может я потом его четвертую справедливыми упреками, гильотинирую возмущением и презрением. Но только я сама! И никто другой!
Я набрала в легкие больше воздуха и закричала: Рельгор! Я здесь! Я с тобой!
Было глупо, как-то совсем по-детски поверить, что это хоть как-то поможет.
Ну правда? Нелепость какая-то!
Однако я наполняла грудь воздухом, вкладывала в слова эмоции, силу, возможно, магию… И вопила во всю глотку.
Рельгор! Гад ты ползучий! Подлый, коварный искуситель! Я с тобой! Я тебя жду! Ты не можешь ко мне не вернуться! Не выслушать моего возмущения! Не узнать как я тебя ненавижу за все, что ты мне сделал! И… не обнять меня снова…
Сама не понимаю – зачем это делала. Нашло что-то, накатило.
Но… возникло ощущение какой-то правильности, естественности происходящего. Словно мое нутро, подсознание знало нечто такое, о чем я сама не догадывалась.
Я еще раз сорвала голос… До ультразвука, до хрипоты…
Крик испуганной птицей взвился в небо и… случилось нечто очень необычное.
Из меня словно полилась энергия. Теплая, тугая струя ударила в Рельгора…
И… он подскочил на месте. А затем бросился сражаться так, будто и не устал вовсе. Будто силы его утроились. За считанные минуты он уничтожил десятки враков и от него начали шарахаться.
Мятежники трусливо отступали, пятились. Падали, спотыкаясь о безжизненные тела. Наступали на них, и запрокидывая голову заваливались спиной…
Натыкались друг на друга, шарахались и снова пытались отступить… Но отступать было некуда.
И адельтах бросился вдогонку…
Внезапно меня будто выбросило из сна.
Я ахнула, подскочила на постели и суматошно открыла глаза.
Ощущение было такое, словно из меня изрядно попили крови или сил или чего-то еще. Я чувствовала себя не отдохнувшей, а усталой, измотанной.
Последний раз я ощущала подобное, когда такси привезло меня в пожарный проезд, заваленный снегом по окна домов. И я, думая, что там есть тропинка пробиралась к своему жилищу, проваливаясь по пояс.
Сердце больно колотилось о ребра, будто хотело выбраться наружу и сбежать к чертовой матери. Ледяной воздух застревал в горле и кололся мириадами мелких иголок. Ватные ноги едва двигались. Я поднимала их так медленно, с таким усилием, словно каждая весила тонну или к каждой тонну привесили.
И только желтая лампочка над крыльцом дома заставляла продолжать шевелиться.
Ползти, передвигать конечностями… Дышать…
Я тряхнула головой.
Боже? Что это было? Наваждение? Кошмар?
Или…
Неужели во сне я увидела ту самую битву Рельгора с мятежниками? На Земле? Неужели все решается сейчас? Сегодня? В эту самую роковую минуту?
Я быстро натянула лосины, блузку и рванула к Стелле.
Даже не подумав, что она может мирно спать в постели со своим Эманором. Или быть с ним в постели, но вовсе не спать…
Вот был бы конфуз!
Мне и в голову не пришло подобное.
Однако голубая гостиная развеяла все сомнения.
Стелла металась по комнате, как раненая медведица рядом с медвежатами.
В одной голубой пижаме, босиком, с всклокоченными волосами…
То и дело поглядывала на экран тэннора… На котором транслировалась та самая битва… что пригрезилась мне только что…
Та самая… С Рельгором и Эманором в эпицентре.
***
Рельгор
Рельгор мог поклясться, что слышал голос нари, чувствовал ее.
Надрывно-требовательный, свирепо-отчаянный призыв сильной и волевой женщины. Он хлестанул по нервам почище истерики, слез и мольбы.
Она и не думала его оплакивать. Она и не думала переживать из-за его возможного поражения. Она приказывала: дерись!
Призыв, который невозможно проигнорировать и которому невозможно противиться. Мертвым – и то встал бы и пошел. Двинул закоченевшими после гибели конечностями…
К ней… к ней… к ней…
И… внезапно в тело Рельгора влилась небывалая энергия.
Он бросился на мятежников и принялся ломать их, словно безвольных кукол. Сминать, как мешки с мусором. Откручивать руки, ноги, головы, словно детали от какого-то конструктора. Отбрасывать по сторонам полуживых противников, словно снаряды. И даже это ему удавалось как нельзя лучше. Будто сами боги, сам великий Дельвер управлял сейчас рукой Рельгора.
Полумертвые тела врезались в толпу мятежников, сбивая с ног сразу нескольких, словно кегли в забавной игре смертных – боулинге, кажется…
Страйк… и только страйк…
Рельгор даже не мог вспомнить откуда в голове всплыло это слово. Возможно, из подсознания Альвы?
Оглушенные и ошарашенные горе-воители мешали раненым подняться с земли, чтобы опять броситься в бой. Обрушивались сверху и барахтались, пытаясь вырваться из груды бесформенных или еще шевелящихся тел. Создавали кучу-малу.
Адельтаху вдруг все стало удаваться.
Он действовал так быстро и мощно, что вскоре вокруг Рельгора образовалось свободное пространство. Мятежники отступали, пятились и это дало битве новое направление.
Предатели то и дело, не глядя, натыкались на мертвые тела. И те, даже после гибели, делали свое черное дело. Опрокидывали врагов или же своих, за то, что привели их в эту мясорубку. И опять в голове Рельгора крутились слова из мира Альвы. Будто их мысли сейчас стали едиными.
Как и ауры и даже магия…
Колхар и его приспешники! В этом мире никто не мог пользоваться магией, кроме… Альвы… После ее соединения с Рельгором случилось нечто невероятное. Ее мощная боевая магия прорывала завесу измерений и работала… Колхар и его приспешники! Работала!
