Ненталь быстро сглотнул несколько раз и провел языком ко губам. Неспешно, словно смаковал что-то удивительно вкусное.
— Давай пробовать. А то никогда не начнем. Я, во всяком случае, точно не соберусь…
Я не очень поняла его фразу. Но кивнула. И наг приступил к теории… Если можно так выразиться.
Начал объяснять то, что я должна буду делать, когда вернусь на Землю. Туда, откуда мысленная связь не заблокирована сельвентами. Но, если верить Ненталю, связаться с Гардавией оттуда тоже то еще испытание. Потому что на Земле магия неактивна. Как выяснилось, ее у нас много, но она словно бы не работает. Заблокирована. Или типа того.
Если в измерении нет магии, как энергии или чего-то еще, то и пользоваться магией невозможно. Даже если ты ею обладаешь.
Поэтому мне придется преодолеть еще и эту преграду.
* * *
Ненталь
Ненталю нравилось ее учить. Нравилось смотреть, как она слушает. Такая сосредоточенная, серьезная, деловитая. Только ручки и блокнотика не хватает, чтобы фиксировать слова нага.
Такая… красивая… Она была красива в любом своем проявлении.
Когда сомневалась в нем, хотя прежде никто и никогда этого не делал. Не смел сомневаться в первом после Дельвера. Супилась, замирала, прокручивая что-то в своей прелестной головке.
Когда смотрела на него и что-то там себе думала. Но почему-то не считала нужным спросить или сказать.
Когда отдавалась ему.
На щеках цветет румянец, губы чуть приоткрыты. Само соблазнение. Как можно от нее оторваться? От ее гладкой, глянцевой кожи. От ее сладких губ и от ее сильного, но одновременно изящного тела.
Как?
Ненталь вообще не понимал — как теперь с ней расстаться.
Почему наг не сказал Аде, что она его нари?
Ненталь много раз порывался признаться. Фраза так и вертелась на языке. Простая и вместе с тем судьбоносная. Как признание в любви, только гораздо мощнее…
Это совсем не сложно показать свою уязвимость той, перед которой ты хоть нагишом, хоть с вывернутым наизнанку нутром. Той, которая и есть твоя уязвимость: слабость и сила одновременно.
Но всякий раз Ненталя сдерживало лишь одно. Как он, в его нынешнем положении, может что-то предлагать своей женщине? И что? Попытки его спасти? Сомнительное удовольствие стать парой для пленника? Однозначный и прямой риск стать жертвой его врагов?
Нет! Так Ненталь не мог поступить с Адой.
Сказал про нари — и все, словно привязал. Конечно, у нее есть свой, личный выбор. Но когда тебе признаются в любви, в нерушимой преданности и верности, разве это не давит желанием спасти того, кто к тебе так относится?
Вот если он выберется… Если получится… Тогда он предложит ей все, без ограничений и рамок. Все, чем владеет, все чем является. Всего себя, если ей это будет еще интересно.
Наг переживал, его буквально ломало от мысли, что Ада помогает ему из жалости. Из сочувствия к бедному обездоленному. Она казалась такой хорошей, правильной, замечательной.
Настоящей женщиной. Которая и накормит, и позаботится. Вот только заботиться и кормить должен был он!
Он! Мужчина!
Ненталь запоминал каждую ее фразу, каждый поворот головы, чтобы, когда нари уйдет, стало не так одиноко. Пещера не превратилась в настоящую тюрьму.
Что интересно, еще недавно Ненталь не так трагично воспринимал собственное похищение и — как следствие — заключение. Скорее, как некий сложный этап в жизни. Вот ты идешь в военный поход и сталкиваешься с непроходимым лесом или с глубокой земляной расщелиной.
Ты ищешь пути обхода или идешь напролом.
Строишь мосты, вырубаешь дорогу… Ты не в ловушке, а просто на пути к окончательному освобождению…
И у нага были шансы, возможности. Однако он все равно переживал из-за своего положения узника так, как никогда и ни о чем не тревожился.
Потому что хотел быть сильным, уверенным мужчиной. Оплотом и поддержкой для своей нари.
А пока… пока это она его защищала, заботилась и поддерживала.
Эта вывернутая наизнанку реальность больно ранила Ненталя. Одно дело оказаться слабым, беззащитным и немощным перед врагами. И другое, когда ты такой для своей женщины.
Ада, прикрыв глаза, мысленно выполняла упражнения, которые описывал ей Ненталь. Но проверить — насколько хорошо у нее получалось — никто не мог. Можно было лишь ждать. Надеяться. Верить в успех.
И пробовать по-настоящему ей придется уже одной. На Земле. Вдалеке от Ненталя, его советов и его помощи.
От этого у нага больно скребло что-то внутри. И хотелось рычать, бросаться на стены. Царапать когтями и бить хвостом в невидимую преграду, что отрезала его от телепатической и пространственной связи через зеввы.
Хотелось… Но он терпел.
И это выходило все хуже, чем ближе наступал момент, когда Аде пора возвращаться домой.
Ненталь вдруг поймал себя на мысли, что за своими переживаниями так мало уделил время ее проблемам! Не спросил — чем и как живет эта стойкая и чуткая маленькая женщина! Где работает и как себя обеспечивает? Не мешают ли их встречи ее жизни?
Однако единственное, что они обсудили еще, тоже касалось Гардавии.
— Приходи ко мне завтра. Примерно в такое же время, что и сегодня. Не в первый раз, а во второй.
Ада усмехнулась, так мило, что у Ненталя сперло дыхание.
— Я уж поняла. Не стоит дразнить гусей. То есть каменных драконов.
Наг кивнул. Как же ему нравились эти ее земные присказки!
Вспомнился Эманор, который восторгался каждой фразочкой Стеллы. Да! Все мужчины такие похожие, когда встретят ту самую — истинную! А оборотни — и вовсе — так одинаково чувствуют…
— Я приду. Обещаю.
Ненталь собирался спросить — насколько их встречи, уроки и все остальное вмешались в обычную размеренную жизнь Ады. Наконец-то поинтересоваться! Лучше поздно, чем никогда. Так, кажется, говорила Стелла.
Но Ада встала и, бросив короткое, «До встречи» ушла зеввом прежде, чем наг открыл рот.
Он не мог удержать нари и не мог последовать за ней.
Ненталь метался по своей тюрьме, не в силах успокоиться и унять нервы.
Ада так много теперь о нем знала. Спрашивала, интересовалась, уточняла.
А он… Какой он, к Колхару, мужчина? Если даже не уточнил — не тратит ли Ада на него драгоценное время, которое нужно на нечто куда более важное для земной жизни нари?
Просто Ненталь уже представлял ее своей женщиной. Воображал, что совсем скоро даст ей все, чего только пожелает нари. Но ведь это были лишь планы! Мечты! Фантазии!
А в реальности он только и мог что пытаться обучить Аду магии.
